СКАЗАНИЕ О РУССКИХ ТЕРЗАНИЯХ, УКРАДЕННОЙ ЖЕНЕ И ЗАПОВЕДНОЙ СТОРОНЕ

1.
На пути к столице русской,
Пусть не очень знаменит,
Возле узкой речки Устье
Семибратово стоит.
Федеральною дорогой
Разделенный пополам,
В центре смотрится как город,
Как деревня – по краям.
Близко-близко через речку
Два моста висят рядком.
Больше, вроде, хвастать нечем –
Баня, школа, гастроном.
В самом центре – Дом культуры,
Ленин руку тянет ввысь.
Вместо средств архитектуры –
Сплошь строительный стриптиз.
Здесь сады, тут огороды.
До чего ж привычно всё!
Ну, какой же это город?
Так сказать, ни то, ни сё.
Все собаки здесь знакомы,
Все бомжи – друзья мои.
Для кого-то – лишь поселок,
Для меня же – пуп земли.
Кто на юг свой путь направил –
Тем Ростов не миновать,
Кто на север – в Ярославле
Суждено «коней менять».
По легенде князем Мудрым
Был основан этот град.
Спорь – не спорь, теперь уж трудно
Сдвинуть версию назад.
Есть легенда, что на князя
Был натравлен здесь медведь.
Был медведь повержен разом,
Но зато попал на герб.
В общем, князь вполне достоин,
Чтобы имя граду дать:
Был он книжник, был он воин –
Где еще такого взять?
Но, хоть славно это имя,
Есть в запасе вариант:
В честь славянского Ярилы
Назван наш губернский град [1].
Даже версия возникла –
Хоть ее в учебник ставь:
Будто Новгород Великий –
Это древний Ярославль [2].
Как такой пассаж осилить?
Я, признаться, не берусь.
В биографию России
Много тайн вписала Русь.
Может, к истине и ближе
Эти версии, как знать.
Но о том читайте ниже,
Есть еще, о чем сказать…
В Ярославле князь Пожарский
На Москву войска собрал,
Польских, шведских и казацких
Мародеров разогнал.
Вёл общенье с заграницей,
Укреплял военный стан.
В общем, был тогда столицей
Первый волжский град славян.
Может, впредь его значенье
Вознеслось бы в высоту,
Но истории теченье
Повернуло на Москву.
Но и здесь дела вершили.
Не похвастать не могу –
Здесь монахи сохранили
Список «Слова о полку».
Может, имя «Ярославна»
Не случайно в списке том?
К тайне песни гениальной
Мы вернемся, но потом…
Много славных начинаний
В Ярославле родилось:
И журнал провинциальный,
И театр поднялся в рост [3].
Слыло гордостью Отчизны
Много наших земляков.
Среди лиц, особо чтимых,
Флотоводец Ушаков.
Командарм Василий Блюхер
Скинул белых в океан,
А другой земляк Толбухин
На фашистов страх нагналю.
Вот такой народ здесь славный –
Мастера на все дела.
Я горжусь, что в Ярославле
Меня мамка родила.
2.
А в Ростове летописном,
Возражений не боюсь,
Так и так – на свет явился
Коренной великорус [4].
Хоть и спорен вывод этот,
И не всем пришелся в лад –
Очень многие приметы
В эту пользу говорят.
Как Ростову не гордиться?!
Ход истории творя,
Здесь трудились летописцы,
Создавались жития.
Столько писано историй,
Сказок, былей и вестей,
Что хватило б на изборник
Древнерусских повестей.
Здесь и повесть про Ордынца,
И Шемякины грехи,
И как в озере судился
Контингент одной ухи [5].
Посреди церквей Ростова
Князь ростовский Константин,
Чтоб учить крестом и словом,
Центр учебный учредил.
А при нем библиотеку,
Слух был – в тысячу томов.
Вот таким прослыл навеки
Ныне скромный град Ростов.
Пусть со мною кто-то спорит,
Но писательство всерьез
Здесь, в Григорьевском затворе,
С Епифанья началось [6].
Хоть писал он стилем трудным –
В нем начало всех начал.
И заслуженно Премудрым
Наш народ его назвал.
Здесь Стефан учился Пермский,
Что служить ушел в леса.
Даже Сергий Радонежский
Под Ростовом родился!
Князя Дмитрия Донского
Он на бой благословил.
В час беды простое слово
Придавало русским сил.
Там, на поле Куликовском,
Где с добром столкнулось зло,
Много воинов ростовских
За свободу полегло.
И такие даже вести
Попадаются в статьях,
Что немало женщин местных
В битве было при мужьях [7].
Митрополию в Ростове
Возглавляли в основном,
Не обидел Бог которых
Ни талантом, ни умом.
Здесь Иона – сын Сысоя –
Возведенье вел Кремля,
Чудо дивное построил,
Приукрасилась земля.
В давнем прошлом у Ростова
Лет спокойных вовсе нет.
В годы Смуты польской сворой
Здесь пленен был Филарет –
Тот, которого Лжедмитрий,
Чтоб смутить своих врагов,
В сан возвел митрополита
И послал служить в Ростов.
Чтоб царем сынка поставить –
Положил немало сил.
Чтобы сам народом править –
Патриархом стал Руси.
Здесь Арсений Мацеевич
С высшей властью в спор вступил,
И за пламенные речи
В дальний скит отправлен был.
От страданий, от обиды,
Не изрек лукавых слов.
Вот таких митрополитов
Привечал седой Ростов.
Был сюда Димитрий послан
По велению Петра.
И Димитрием Ростовским
Нарекли его не зря.
Здесь подобие театра
Он впервые учредил.
Здесь писал свои трактаты
И покорности учил [8].
3.
Православие веками
Укрепляло власть, закон.
И безжалостно карало
Непокорность и раскол.
Тут уже свои герои –
Хоть на небо возноси.
При любом в России строе
Есть чужие, есть свои.
Хоть боролась с ними Церковь,
Власть на них срывала злость,
Очень много староверов
В нашем крае прижилось.
Были первыми в работе,
Были чистыми душой.
Но у нас привычка в моде:
Кто не с нами – тот чужой.
4.
Три в Ростове чуда света –
Кремль, финифть, колокола.
И о каждом чуде этом
Сотни лет звучит хвала.
Нет красы Кремля достойней,
Ярче пламени – финифть,
А в напевах колокольных
Вся история звенит.
Есть у города загадка:
Хоть искали много лет –
Летописной первой дате
Подтверждений нет, как нет.
Всё, что просто, гениально.
Знаю – многих удивит,
Что разгадка этой тайны
На дне озера лежит.
По какой-то там причине
(Версий много – целый ряд)
Поглотила вдруг пучина
Летописный первоград.
И лежит на дне озёрном,
Погруженный в сапропель,
Самый древний центр Ростова…
Коль не веришь – сам проверь.
Там же, может, скрыт навечно
Золотых ворот секрет.
Доказать мне это нечем,
Но и фактов против нет.
Те ворота, по легенде,
Утопили от врага.
Может, смысла в сказках этих
Всё же больше, чем вранья.
Ну, а мне в таком раскладе
Тайна видится до дна,
И судьба Ростова-града
До древнейших лет видна.
Эту версию когда-то
Первым сын мой изложил.
Сам, как житель Китеж-града,
Лет своих не пережил.
Бог опять ошибся где-то –
Покарал не за грехи.
Но остались после смерти
Книги, песни и стихи.
Об истории Ростова
Он по-своему сказал,
В общепринятых основах
Много трещин отыскал.
И одной из этих трещин
Объясненье точно дал:
Ныне только волны плещут
Там, где древний град стоял [9]…
5.
От Ростова дальше к югу –
Переславль, залесский град.
В узел здесь стянуло туго
Много славных русских дат.
Здесь, во-первых, флот родился.
Уж такой народ у нас:
Только сунет жердь в землицу –
Глянь – готов уже баркас.
Точным знаньям не учёны
И морских не зная вод,
Здесь от ботика речного
Начинали русский флот.
И еще отсюда родом
Невский-князь, что шведов бил.
А в побоище Ледовом
Злых тевтонцев утопил.
Средь других, однако, версий
Как-то версия всплыла,
Что верней звать князя «Нерский»,
И что битва здесь была –
На Ростовском, «сапропельном»
Местном озере… Про то –
Так ли было в самом деле –
Не поведает никто.
В пользу версии немало
Автор доводов привел,
А в трудах официальных
Много спорного нашел [10].
Что скрывать – немало брака
В летописных повестях:
О призвании варягов,
О начальных городах.
И вполне, вполне возможно –
То касается и нас:
Начиналась Русь в Поволжье –
И такой известен сказ.
В доказательство готов:
Это племя росов-русов
Основало наш Ростов.
6.
Все преграды нам по силам,
Развернуться только дай.
Вот что значит центр России,
Самый древний русский край!
Но, признаться, рядом много
Мест, где властный род грешил.
В Александрове, под боком,
Грозный сына порешил.
Впрочем, ныне предлагают
И другой портрет царя:
Что его оклеветали,
Незаслуженно, зазря.
Рядом Углич, где Димитрий
Годуновым был убит.
Только слух о суициде
Убедительней звучит.
Впрочем, может, хитрый кто-то
Жизнь покончить и помог.
Только вряд ли на святого
Тянет Грозного сынок.
В Костроме стоит обитель,
Где Романов был спасен.
Так ли в самом деле было –
Сей вопрос не разрешен.
Может быть, Сусанин даже
И не знал, где скрылся царь,
А придумал эту лажу
Тот, кто выдумал пиар.
Где Сусанина могила –
Не искали сотни лет.
Праздник новый учредили –
И нашли в один момент [11].
За находкой этой следом
Щелкопёр роман создал.
Нет архивных документов –
Палец собственный сосал.
От Плещеевского моря
Близко – Сергиев Посад.
Испытал немало горя
Этот славный русский град.
Много он героев видел,
Многим смог спасенье дать –
В Смуту местную обитель
Не смогли поляки взять.
Здесь еще один ростовец
На века оставил след:
Ныне Палицына «Повесть» –
Смуты важный документ.
Был талантливым в писанье
И в бою не ведал страх,
Но закончил жизнь в изгнанье –
На далеких Соловках [12].
7.
Если дальше устремиться
По маршруту старины,
Нам откроется столица –
Сердце русской стороны.
Много тайн Москва скрывает,
Что посеешь – то пожнешь.
Толк какой – царапать с краю?
Лучше сразу – в сердце нож.
Может быть, других не лучше –
И такая есть молва:
На земле ростовца Кучки
Расположена Москва.
Был боярином в Ростове,
Капитал большой имел.
Основал село Кучково,
Где поздней поднялся Кремль.
Сказ, как Юрий Долгорукий
Основал столичный град,
Может, вовсе был придуман,
Чтобы скрыть реальный факт.
Москвичам, увы, придется
Этот факт вносить в умы –
О причастности ростовца
К основанию Москвы.
Злобным князем Боголюбским
Он за что-то был казнен.
Вся судьба столицы русской –
Как один кошмарный сон.
8.
Соберем по крохам силы,
Подхлестнем слова гужом
И расскажем, как в России
Уводили юных жен.
В этом именно преданье
Наше малое село
Обрело свое названье
И в историю вошло [13].
Про названье я не верю
По причине по простой –
Ведь село у нас древнее,
Чем скандал с чужой женой.
Но поскольку прочих мненье
Тоже надо уважать,
Сказ об этом приключенье
Я вполне готов начать.
На колу висит мочало,
Кто повесил – угадай.
Кто не выслушал начало –
Без начала догоняй.
О героях этой сказки
Список сведений таков:
У ручья, что звать Синявка,
Жили семеро братьёв [14].
На подбор все были в теле,
Не по нраву – сразу в нос,
Потому их шумный терем
Обходили за семь верст.
Но при том в беде не бросят,
Будь ты пришлый, будь сосед.
Если их помочь попросят –
То, считай, проблемы нет.
Вот такими братья были,
Кто не с ними – против них.
Ну, а тех, с кем вместе пили,
Принимали как родных.
Дерзкий взгляд, с утра с похмелья,
Нараспашку вечно грудь…
Сделав это отступленье,
Излагаю дальше суть.
В славном городе Ростове,
У Голениных в семье [15],
Дочка князя Феодора
Расцвела во все красе:
Не фигурка, а картинка,
Васильковые глаза,
И до самых мест интимных
Опускается коса.
Ну, короче, – всё на месте:
И душа, и ум, и стать.
О такой, не грех, невесте –
И женатым повздыхать.
Князь задумался: однако
Надо зятя ровню нам…
И с Василием Шемякой
Он ударил по рукам [16].
Тот ростовский был наместник
И по роду тоже князь.
Ну, а главное, – невесте
Приглянулся в самый раз.
По всему мужчина видный:
И высокий, и умен,
А еще имел дружину,
Нынче это – что ОМОН.
Но уже пред самой свадьбой
Разругались в пух князья.
И престарый князь Брюхатый
Феодору в жены взял [17].
Спор князей, кто выше родом,
Перешел на мат и крик.
Посчитав момент удобным,
Тут Брюхатый и возник.
Деньги, связи, древность рода –
Всё, коварный, в ход пустил.
Но несчастной Феодоре
С первой ночи князь постыл.
Пусть солидный, пусть богатый,
Пусть в Москве имеет вес –
Он и видом был брюхатый,
Уж какой тут, право, секс.
Чтоб жене к соблазнам лишним
Путь навечно перекрыть,
В дальней вотчине на Ишне
Повелел несчастной жить.
То село звалось Демьяны.
Доле следуя своей,
Проживало в нем немало
Князю преданных людей [18].
Князь Шемяка рыскал волком,
Побывал в Демьянах сам.
Всё разведав, за подмогой
Прискакал к семи братьям.
Обратиться к ним по дружбе
Князь Приимков дал совет.
Может, знал братьев по службе,
Может, с ними был в родстве [19].
И такие были вести –
Что он всем братьям отец…
Ну, тогда скажу без лести:
Князь Приимков – молодец!
Но другой согласно байке
Семь удалых молодцов
Были все от общей мамки,
Но совсем других отцов.
До того, как наши братцы
Оказались в той поре,
Что смогли в семью собраться,
Жили все в монастыре.
Но монашеская строгость
Не вместилась в их размах.
Так возникла вскоре повесть
О разбойных братовьях.
Будто сбродичами звали
Их за то, что были сброд.
Если так, то вряд ли память
Сохранил о них народ.
9.
Мы не станем со стараньем
Все догадки ворошить.
Нам важнее, как с братьями
Удалось вопрос решить?
Было так: помочь влюбленным
По душе братьям пришлось.
И, купцами наряжены,
Снарядили в путь обоз.
Есть, конечно, подозренье,
Что Шемяка посулил
Им за это угощенье…
Жаль, но с ними я не пил.
Братья к терему на Ишне
Подкатили в тот же день.
У крыльца собрав девичник,
Тень наводят на плетень:
Так, мол, так, товар в столице
Закупили в город Буй.
Коль понравится девица –
Отдадим за поцелуй.
Здесь и ленты, и сережки,
Бусы, кольца, чудный плат,
Ожерелья и сапожки –
Ну, совсем Торговый ряд!
С виду все – купцы купцами,
Только мысли всё не те:
Так и шаркают глазами
По девичьей красоте.
Появился князь Брюхатый,
Посмотрел, зевнул раз пять.
Возвратясь к себе в палату,
Завалился снова спать.
Перед этим напоследок
Старой няньке всё ж сказал:
«Парни – бойкие до девок,
Я бы глаз с них не спускал».
Только наша Феодора
Тоже вышла на крыльцо –
От Шемяки очень скоро
Ей вручили письмецо:
«Без тебя – хоть с камнем в воду,
Как я мучаюсь – представь…
Если любишь – на охоту
Мужа нынче же отправь».
Старой няньке та бумажка
Не попалась на глаза.
От ее такой промашки
И пошла в семье буза.
Все записки меж влюбленных –
То ли глупость, то ль пустяк.
Но Шемяка Феодоре
Написал совсем не так:
Всё разумно, по порядку.
Что напрасно воду лить?
Нету лишь приписки краткой:
«О решенье – доложить».
Тут же скромно Феодора
Сообщила мужу весть:
«Принесу сыночка скоро,
Мне бы вепря мяса съесть,
Чтобы рос мальчонка крепким
И лицом красивей всех.
Говорят, что мясо вепря
Гарантирует успех».
Князь обрадовался очень,
Подозренья все забыл
И с надежной стражей ночью
На охоту укатил.
Ох, наивен князь Брюхатый
Да и все в летах мужья:
На охоту взял, что надо,
А к жене лез – без ружья.
Не задался он вопросом
Как смогла зачать жена?
Знать, уже страдал склерозом
Или глупым был сполна.
Лишь растаял в перелеске
Княжей тройки перезвон,
Братья кинулись к поместью,
Как на вражий гарнизон.
Слуг оставшихся скрутили,
Феодору, как трофей,
Быстро в сани посадили –
И давай хлестать коней.
До сих пор меня сомненье
Потихонечку грызет:
Вовсе не на похищенье
Феодоры был расчет.
Над девичьей долей плача –
Муж старик, отец дурак –
Представляла всё иначе,
А примерно, может, так:
Коль промашка вышла в браке,
Что пошла за старика, –
Заиметь бы от Шемяки
Распригожего сынка.
И на всю бы жизнь запомнить,
Как, отправив мужа прочь,
Занимались мы любовью,
Пусть всего одну лишь ночь».
Я, конечно, ни в гаданьях,
Ни в догадках не мастак,
Но от этой мысли тайной
Не избавиться никак.
Может, женскую породу
Мне понять не суждено,
Но с уверенностью твердой
Знаю в точности одно:
Что до самого Ростова,
До Шемякиных ворот,
Обмирала Феодора:
«Вдруг Брюхатый отобьет?»…
10.
Кто чужому горю рады,
Тем, возможно, не понять,
Что испытывал Брюхатый,
Возвратясь домой опять.
Опустел на Ишне терем,
Феодоры след простыл.
Князь Брюхатый о потере
До могилы не забыл.
Где он только Феодору
Не искал в несчетный раз?
Перерыл бы даже горы,
Если б это был Кавказ.
А Шемяка ночью зимней
Феодору в даль увез.
Но была ль она счастливой? –
То уже другой вопрос.
Основав в глуши поместье
Под названием Воржи,
Он давно тайком, безвестно,
Там с девицами грешил [20].
Впрочем, всё лишь стены знают,
А окрест судили так:
Коль Шемяка загуляет –
Не унять его никак.
В отношенье Феодоры
Я могу одно сказать:
В каждом схожем женском горе
Мне судьбу ее видать.
Ведь любовь – не только счастье
Целый век желанной быть.
За любовь – бывает часто –
Надо горем заплатить…
Продолжая повесть эту,
Я хотел бы повторить,
Что вне времени примета –
Жен замужних уводить.
Было так в замшелом прошлом,
Но и ныне та же прыть.
И порой бывает сложно
Жен неверных обвинить.
Тут во многом виноваты
И мужья. А дело в том:
Если с виду ты брюхатый –
Отличись, хотя б, умом.
Выдавать за рубль напрасно
До конца истертый грош.
Если нет в ружье заряда –
В цель уже не попадешь.
А иначе – как в сказанье:
Проворонишь – тут как тут,
Кинут вашу женку в сани
И навечно увезут.
Уж такой в окрестных селах
Возмужал из рода в род
Бойкий, ловкий и веселый
Семибратовский народ.
Если кто-то из приезжих
Спросит: чем же мы плохи?
– Напиши, попробуй, прежде
Лучше, чем мои стихи.
Мы в свои таланты верим,
Удивляем белый свет.
Дураков, по крайней мере,
Среди умных сроду нет.
Наш народ на всё пригодный –
И рассудком, и на вид.
Ну, а жен чужих уводим –
Бог за это нас простит…
11.
А теперь пора немного
Мне похвастать от души
Семибратовской сторонкой
Посреди родной глуши.
Хороша глубинка наша,
От восторга – стой и плачь.
По секрету слышал даже –
Здесь начальства много дач.
Посреди полей в бурьяне,
Городской почти на вид,
Застолбив о братьях память,
Семибратово стоит [21].
Так историю поселка,
Всей округи круговерть
Не в граните – просто в слове –
Удалось запечатлеть.
Топонимы, как известно,
Для ученых хороши.
По названьям сел окрестных
Хоть историю пиши.
Как и каждое селенье,
Семибратово у нас
Начинало рост с деревни…
Вот о ней и будет сказ…
В словаре известном Даля,
Досконально, как всегда,
Переводится «исады» –
Как рыбачья слобода [22].
Но еще есть объясненье –
«Место высадки». И здесь
Возникают подозренья
Гуще, чем дремучий лес.
Из каких-то дальних далей,
Взбороздив речную гладь,
Не отсюда ли славяне
Стали край наш обживать?
А тогда и речка Устье
С редким именем своим
Называлась, может, Русья –
Позабытый топоним?
Так историю Ростова
И ближайших Семибрат
Имя речки непростое
Во единый ставит ряд.
За фантазии, возможно,
Кто-то бросит мне упрек.
Но в дискуссии о прошлом,
Нас рассудит только Бог.
12.
Речка Устье – глаз услада,
Службу верную несет:
Первой мельнице в Исадах
Лет, наверное, пятьсот.
Все для мельницы удобства:
И леса по берегам,
И удачно речку остров
Разделяет пополам.
Потому спустя столетье
Здесь на каждом рукаве,
Если древним актам верить, –
Было мельниц сразу две.
Мельниц первые владельцы –
Наши местные князья:
Тут Приимковых семейство,
Тут же Гвоздевых семья.
Из источников известно,
Кто сменил отдельных лиц:
Монастырь Богоявленский,
Монастырь Белогостиц.
А потом Петра решеньем
Их взяла себе казна.
Запустилось всё в движенье,
Жизнь веселая пошла.
Но в дальнейшем Павел Первый
Их вернул монастырям.
Те, за собственность радея,
Разругались – просто срам.
Вновь пришлось казне вмешаться
Наконец, сошлись на том:
Будут мельницы сдаваться
Арендаторам, в наем.
Но и тут страстей хватило –
Ставить некуда печать.
Сколько дел судебных было –
Трудно даже подсчитать.
Из Москвы, из Ярославля,
Арендаторы-купцы
Так усилено менялись –
Словно путали концы.
Долго б длиться канители
Возле мельничных плотин,
Если б вскоре Вахрамеев
Местный бизнес не купил.
Инженер из-за границы
Сделал мельницы проект.
Так в Исадах появился
Самый значимый объект.
Вахрамеев и доныне –
Деловитости урок.
Закупив в Москве турбины,
Электричество зажег.
Хоть решался и не просто
Очень каверзный вопрос –
Чтоб расширить производство,
Аж деревню перенес! [23]
В каждом сложном, важном деле
Надо выдержку иметь…
К Вахрамеева затеям
Мы еще вернемся впредь.
13.
Продолжаем незатейный
По окрестностям маршрут.
Топонимы, словно тени,
Нас в историю ведут.
Слава Богу, что в народе
Сохранилась с прошлым связь.
Здесь Приимково найдете,
Где чудачил старый князь [24].
Рядом древнее Левково
И Татищевский Погост.
Заросли поля травою,
Дышит ладаном колхоз.
Но зато былое вскроешь –
Столько чудного найдешь!
Что там Рим, Москва и Троя –
Мы не лыком шиты тож.
В каждой малой деревеньке
Столько всяких небылиц,
Что не встретите вовеки
В биографии столиц.
Взять историю Козлова –
Деревенька так себе,
А о ней плетут такое –
Чуть не с Киевом в родстве [25].
Есть легенда, будто Киев
Основали «на троих» –
Вместе с братом старшим Кием
Щек и младший брат Хорив.
В местном сказе говорится:
Как-то Кию довелось
С Щеком быть в Белогостицах,
Где он звался «Белый гость» [26].
«Белый» – значится «почетный»
В словаре старинных слов.
Знать, не только для охоты
Кий явился под Ростов.
Может, шли переговоры
Между родственных племён…
Много всяческих историй
Под завалами времён.
В месте, где стоит Козлово,
В тот седой, далекий век
Дочку князя Лесогона
Повстречал случайно Щек.
Вот отсюда и ведется
Имя этого села:
Чтоб тайком встречаться с Вёксой,
Превращался Щек в козла.
Скажут мне: ну что за глупость
Верить всяким чудесам.
Просто сказка приглянулась,
Хоть в нее не верю сам…
Тут же Гвоздево. В сказаньях –
Здесь жил князь по кличке Гвоздь.
А за что его так звали –
Мне узнать не довелось [27].
Может быть, за норов твердый,
Может, был как черт упрям.
Отношение в народе
Очень меткое к словам.
Наши люди про пустое
Долго думать не хотят:
Иногда лишь молвят слово –
И навечно пригвоздят.
А в Кладовицы-деревне,
Как преданья говорят,
До сих пор (лет триста, верно)
Не найдут какой-то клад [28].
То ль разбойничий, то ль княжий –
Не решили до сих пор,
Но на всякий случай даже
Срыли рядом косогор.
А в селе Ново-Никольском
(Слава местным мужикам!)
Не добившись средств господских,
Миром выстроили храм [29].
Есть еще Ломы-деревня.
Здесь начальству дали знать,
Что в решающем сраженье
Удалось врага сломать [30].
Говорят, что эта схватка
Под Карабихой была.
Как в Ломы попала ставка –
До сих пор темны дела.
Есть места с судьбою сложной,
Например – Бородино.
Это имечко, возможно,
Словом «брод» порождено [31].
Здесь, другой согласно сказке,
Тож братьёв стояла рать.
Их для точности огласки
Стали сбродичами звать.
Между сказками – столетья,
В братьях – схожести полно.
Может статься, братья эти –
Ветви древа одного.
Вот такой наш край богатый
На рассказы о братьях.
Плодовиты были бабы,
Силы были в мужиках.
О сестре братьёв Настасье,
Что сынка явила в свет,
В стихотворной складной сказке
Рассказал земляк-поэт.
Чтоб узнать наш край получше,
Прочитай ту сказку впрок.
Как сказал великий Пушкин:
«Сказка ложь, да в ней намек».
Автор сказки, хоть немного
В этой жизни прожил лет,
Но талантлив был от Бога,
И учитель, и поэт.
О любимых Семибратах
Книгу первым написал,
Но, любви узнав утрату,
В даль ушел, как Бог позвал [32]…
14.
Здесь немало проживало
Замечательных людей.
Хорошо земля рожала,
Тесно было от детей.
Жил в Левкове поп Леонтий [33],
Гвоздев-князь в соседстве жил,
А Татищев-граф в Европе
Верно Родине служил.
Он российским дипломатом
При австрийском был дворе.
Сохранился – весь в наградах –
Графа здешнего портрет.
Уж куда подняться выше?
Но крестьян не забывал.
После, как пожаром выжгло
Всё село, приказ издал:
«Строить новое селенье
Всё как есть – из кирпича».
План сорвался, к сожаленью, –
На чужбине граф зачах.
Мужики его деревни
В пересменку, на руках,
Донесли от самой Вены
До погоста графский прах.
Здесь его и схоронили –
На пригорке, там, где храм,
Что при графе возводили
Не по русским чертежам [34]…
Что ни имя – то ступенька
В древность, в прошлое Руси.
Очень важно человеку
С детства корни знать свои.
О достойном Вассиане
Память Рылово хранит.
На Угру писал в посланье:
«Быть с врагами, как гранит.
Перед темной вражьей силой
Ни на шаг не отступать,
Чтобы будущей России
Выше голову держать.
Чем сгибаться – лучше стоя
За Отчизну в битве пасть»…
Нет, не даром Русь святою
Гордо в древности звалась [35].
О Леонтии, похоже,
Очень складно люди врут:
Будто он – отец Алеши,
Что Поповичем зовут.
Впрочем, всякое возможно,
Не всегда же только врать.
Повторяю – в нашем прошлом
Можно многое сыскать.
Вот, к примеру, о монахе,
Что Макарово-село,
Скит построив на Синявке,
Основал давным-давно [36].
Вроде, в этой байке старой,
Ясно всё: рубил, пахал.
Почему ж тогда Макарий
Бросил всё и убежал?
Может, с Богом не смирился?
Оскудела вдруг земля?
Или, может, так влюбился,
Что бежал, башку сломя?
А позднее князь Куракин
Тоже вдоволь почудил –
Образцовые порядки
По Уставу учредил:
«Не ругаться, не буянить,
В меру пить, не воровать
И к крестьянину вниманье
Повсеместно проявлять»…
И не слыхивали даже
В ту эпоху те слова.
О Кураковщине нашей
Далеко пошла молва [37].
Беднякам хозяев милость –
Как рождественская сласть.
Даже слухи появились –
Беловодия нашлась [38].
15.
О кураковцах счастливых
Семибратовских корней
Даже песню сочинили,
Что дошла до наших дней:
«Кто живет в таких палатах?
Мужики из Семибратов.
Видно, барин их хорош,
Что не тащит каждый грош».
Чтоб поставить всё на место
И представить без прикрас,
Про Куракиных семейство
Нужен, знать, отдельный сказ…
Род Куракиных старинный,
Прежде чем попасть в Москву,
Начинался с Гудемина,
Основавшего Литву.
Был такой – Борис Куракин,
Близкий друг, свояк Петра.
Стал в дальнейшем дипломатом,
Ярким мастером пера.
А другой Екатерине
Верно службу продолжал.
Так на самые вершины
Род Куракиных попал.
Чтоб при власти удержаться
Много надобно ума,
А иначе вместо власти –
Коль не плаха, то тюрьма.
Третий вырос вместе с Павлом
И сынку остался мил.
Вместе с хитрым Талейраном
Подписал Тильзитский мир.
Хоть не верьте, хоть проверьте,
Чтоб доподлинно узнать, –
Он крестьянам перед смертью
Попытался волю дать.
Но зато другой из рода –
Декабристов зло судил.
В николаевские годы
И Степан Куракин жил –
Кто Кураковщину создал
Посреди крестьянских бед.
Не хватал он с неба звезды,
Но в сердцах оставил след.
Было их четыре брата,
Повезло им – так считай:
Получили после бабки
По наследству целый край.
Бабке фрейлиной царицы
Довелось надолго стать.
Как смогла озолотиться,
Нам, конечно, не узнать.
Видно, связь промеж братьями
Очень дружная была –
И Куракину Степану
Поручили все дела.
А всего селений – двадцать,
В них – три тысячи крестьян.
В мелочах начнешь копаться –
Голова пойдет в изъян.
Хоть и не был он в министрах,
Метод правильный избрал:
Честных, грамотных бурмистров
К управленью привлекал.
Так Кураковщина наша
Удивила белый свет.
С тех времен поры той краше
Не бывало много лет.
16.К сожалению, богатой,
Заповедной стороной
Оставались Семибраты
Лишь отрезок небольшой.
Только в памяти народной
Сохранился на века
Этот краткий миг свободы
От кнута и кулака.
Вновь неравенство повсюду,
И приходится признать:
Тот Устав для наших буден
Пригодился бы опять.
Может, здесь поэт Некрасов
Отыскал сюжет стихов,
Как отправились за счастьем
Семь наивных мужиков?
Если так – гадать не надо,
Где столкнуло их судьбой:
Здесь, конечно, в Семибратах,
На дороге столбовой.
Пусть не назван адрес прямо,
Где поэма началась,
Цифра семь отнюдь не даром
Повторяется не раз.
Пусть конкретных указаний
У поэта нет в стихах –
Семибрат упоминанье
Есть в его черновиках.
И, конечно, со значеньем,
А не ради звонких слов
Есть в некрасовской поэме
Сказ про местных пиунов.
Но о них читайте ниже…
Я, хоть не некрасовед,
Но в поэме много вижу
Семибратовских примет [39].
Дом, в котором жил Осорин –
С кем охотился поэт, –
Уничтожили под корень,
И следа в том месте нет.
Но в Карабихском музее
След остался на почин:
В дар Осорину фузею
От души поэт вручил.
И теперь находка эта
Украшает интерьер.
Только жаль – на белом свете
Больше все-таки потерь.
Нет и храма, что Куракин
Ввысь возвел – небес достичь:
Как пошла война с попами –
Разобрали на кирпич.
Разобрать лишь колокольню –
Был такой намечен план.
Но, упав, она невольно
Раскурочила и храм.
Если б казус не случился,
Под оркестр и под доклад
Здесь бы вскоре появился
То ли клуб, а может, склад.
Но касаться этой темы –
Что гнездо тревожить ос.
При своем оставшись мненье
Освещу другой вопрос.
17.
Из простых крестьян Артынов
В глубь ростовских лет проник –
Сказки, были и былины
Он списал из древних книг [40].
И гадает мир ученый:
Где тут подлинность и в чем?
Неужели сочинёны
Эти тексты мужиком?
Если б спор затеять честный,
Я б такой привел пример:
Коль Артынов – автор текстов,
То мудрее, чем Гомер.
Из одних его свидетельств
Про уезд и про Ростов
Книгу-сказку, книгу-редкость
Написал купец Титов [41].
Хоть Ростова старинари
Мир покинули давно,
Признаюсь – в моем сказанье
Сообщений их полно.
Сколько сказочных сюжетов,
Исторических имен!
И с резервом Интернета
Не поднять такой объем.
Значит, были эти были,
Жаль, явить их не могу:
Часть сгорела, частью сгнили,
Словно «Слово о полку».
Кстати, версия, что «Слово»,
Прежде чем сгореть в огне,
Уцелеть могло в Ростове –
Убедительна вполне [42].
Василько, княгиня Марья,
Князь ростовский Константин…
Кто же «Слова» был читатель,
Кто в ларце его хранил?
А возможно, «Слова» автор –
В этом перечне имен.
Удивляться здесь не надо –
Всяк был дерзок и умен.
Мы о князе Константине
Говорили в прошлый раз.
И сынок его Василий
Был на грамоту горазд.
Не вернулся с битвы Ситской...
У меня сомнений нет,
Что Марией летописный
Мужа создан был портрет.
Так что «Слово» мог в итоге
Написать любой из них…
Впрочем, версий очень много,
Кто оставил древний стих.
Тайна тайной остается,
Но не надо ставить крест.
Я уверен, что ростовцы
Знали «Слова» мудрый текст.
Список книг, трудов о «Слове»
С каждым годом всё растет,
И гипотеза с Ростовом,
Может быть, еще всплывет…
18.
Родники, как всем известно,
Бьют из самой глубины.
Слов хрустальных в крае местном
Все источники полны.
И сомнения напрасны,
Что в иных, чужих краях
Пушкин взял сюжет для сказки
О семи богатырях [43].
Всё в ней наше – и Чернявка
В честь Синявки названа,
И красавица-мерзавка –
Рядом жившая княжна.
А еще одна примета –
Королевич Елисей.
Только глупый не заметит –
То Попович Алексей.
Что ж до братского портрета –
Тут не надо и гадать:
Без подсказки в сказке этой
Семибратовцев видать.
Так пригожи и красивы –
Только в сказке описать.
И такие Бог дал силы –
У других пришлось занять.
Не скажу, что края краше
На святой России нет.
Просто есть в природе нашей
Неразгаданный секрет.
Оттого на свет родятся
Сплошь одни богатыри.
Ну, а наших взять красавиц:
Глянь в восторге – и замри…
19.
Чтобы крепко знали люди
Об истории своей,
В честь Кураковщины чудной
Местный создали музей [44].
Об истории далекой
И о славных земляках
Пусть рассказано немного,
Но душевно, как в стихах.
Древность самую пропустим,
Чтоб вернуться к ней потом,
А расскажем, как на Устье
Проходил процесс реформ…
После, как сословьям «низким»
Дали порцию свобод,
Те пошли в «капиталисты» –
Кто в наем, а кто в отход.
Вместо тройки, пусть и резвой,
Паровоз на рельсы встал.
Так навечно путь железный
Со столицей нас связал.
Появилась водокачка,
Рядом с ней – ажурный мост,
А к удобствам всем в придачу –
Дым, кажись, до самых звезд.
И в Москву, и в дальний Питер
Толпы бросились служить.
Кто столичный шик увидел,
Тем в селе хоть волком выть.
Но встречались и другие,
Работные мужики:
По плечам – мечты любые,
Дело всякое с руки.
Так, в Макарово-селенье
Местный бизнес был таков:
Основали разведенье
Голосистых пиунов.
Разводили эту птицу
Не за звонкость голосов –
Развозили по столицам,
Для изысканных столов.
А позднее здесь же стали
Бизнес новый развивать:
Тыщи валенок валяли,
Чтоб Россию обувать.
Чтоб росла надежно прибыль,
Возле речки Сакин Петр
Полотняный и белильный
Первый выстроил завод [45].
Может быть, Манчестер новый
Здесь бы некогда возрос,
Но с крестьянскою землею
Нерушимо встал вопрос.
И пришлось другое место
Под строительство искать.
В общем, это не известно –
Чем бы мог поселок стать.
Может, в годы потрясений
Так бы ткацкий град трясло,
Что с огромным сожаленьем
Вспоминали бы село…
20.
Вахрамеев в Ярославле
Многих почестей достиг.
Здесь, в Исадах, дом поставил,
Рядом мельницу воздвиг [46].
Ярославским был главою,
Собиратель, меценат.
Биографией такою
Я бы сам гордиться рад.
Как в Исадах начал бизнес,
Выше был уже рассказ.
Как потом судьба сложилась,
Мы поведаем сейчас.
Знать, мучное производство
Поднималось бойко ввысь,
Коль на выставках серьезных
Не один вручили приз.
Но хотя успех имела
Эта мельница, но вот –
Почему-то Вахрамеев
Ей устроил перевод
В Ярославль, на речку Котросль,
Где она и ныне там.
Бизнес – хлопотная отрасль,
Нам понять не по зубам.
В результате на сегодня
Износился старый дом:
И к работе не пригоден,
И никто не взял на слом.
21.
Есть рассказ в моем сказанье –
Отыскать его легко –
Про Черниговскую Марью
И про князя Василько.
Но хотел бы возвратиться
К страшной битве на Сити,
Чтоб еще одну страницу
В нашем прошлом осветить.
Тайна этого сраженья –
Словно дуло у виска:
Как попали в окруженье
На своей земле войска?
Князь великий много дури
В тот период проявил.
Может быть, за это Юрий
Обезглавлен кем-то был?
Впрочем, я судить не вправе.
Только как его понять? –
Почему войска отправил
В голом поле воевать?
Василько за честь Ростова
В бой решительно вступил,
Но пленён был вражьей сворой
И замучен в пытках был.
До сих пор покрыто тайной
И, наверно, не узнать,
Почему его пытали,
Что он мог врагам сказать?
Я бы версии не строил,
Если б лет спустя шестьсот
Не случился бы в Ростове
Очень странный анекдот…
Некто Садиков с посланьем
К самому царю проник,
Изложив ему сказанье
Про затерянный тайник,
Полный всяческих секретов,
Что устроил Юрий-князь.
Перед Ситской битвой это
И случилось в самый раз.
В тайнике том столько злата –
Что считать – не сосчитать.
Ну, короче, место клада
Тут же начали искать.
В центре древнего Ростова
Кучи вырыли земли,
Но сокровищ расхваленных
Так тогда и не нашли.
Тут бы точку ставить надо,
Но возник вопрос у нас:
Ведь, наверно, знал о кладе
Василько, ростовский князь?
Не о том ли и хотели
У него враги узнать,
Подвергая пыткой тело, –
Где сокровища искать?
Я, конечно, понимаю
То, что в версии такой
Здравой доли очень мало,
Но не знаю и другой,
Чтобы ясно объяснила
Непонятный этот факт.
Впрочем, может, так и было…
Ну, а может, и не так.
Только кто о кладе местном
Не писал по мере сил.
Даже Трефолев известный
Целый очерк посвятил [47].
В пользу клада пусть немного
Сообщений знаю я,
Вспоминаю поговорку:
«Нету дыма без огня».
Может быть, о кладе этом
И не зря болтали здесь:
Под кремлем, по документам,
Подземелий много есть.
Их построили надежно,
От чужих упрятав глаз.
Но война к Ростову больше
Не приблизилась ни раз.
Так что, может, в подземелье
До сих пор лежат в грязи
Кучи злата, ожерелья,
Все сокровища казны –
Той, которую князь Юрий
Из Владимира увез…
Чтоб историк бровь не хмурил,
Закрываю сей вопрос [48].
22.
Много выдумок хороших
Сочинил седой Ростов.
Есть сказанье, как Алеша
Соблазнил сестру братьёв.
Может, так оно и было,
И была у них сестра,
Что на горе полюбила
Всей душой богатыря.
В семибратовских девицах
Сохранилась та же страсть:
Коль влюбиться – как врубиться,
Чтобы вся родня тряслась!
Хороши девицы наши,
Не отыщешь лучше жен.
Видом – словно с мёдом чаши:
Только взглянешь – и сражен.
Но при этом и характер
Мёду крепкому подстать:
Если ей с тобою сладко –
От себя не оторвать…
Вот опять мы возвратились
К женской доле и беде.
Что же дальше приключилось
В Феодоровой судьбе?..
То ли в счастье, то ли в горе,
Под конвоем из братьёв,
Покидала Феодора
Град родительский – Ростов.
Путь ее лежал на север –
К черту в глушь, в лесную тьму,
Где воздвиг Шемяка терем,
А точней сказать – тюрьму.
В срок законный Феодора
Сына в муках родила,
Но Шемяка из Ростова
Ездил редко – всё дела.
А потом и вовсе сгинул,
Сын разбоем занялся.
Уж такой подрос детина,
Что и вымолвить нельзя.
Как такое горе вышло –
Объяснить не просто мне.
По любви родятся, слышал,
Дети добрые вполне…
Как же бедной Феодоре
Оживить в душе пустырь?
Поселилась вновь в Ростове,
Основала монастырь.
Знать, во всем винила мужа:
Чтоб грехи с себя списать,
Повелела эту пустошь
В память Вепревой назвать.
Вепря этого Брюхатый
Подстрелил в недобрый час:
Только кот ушел из хаты –
Сразу мышь пустилась в пляс.
23.
Сколько б ниточке ни виться,
А конец ее видать.
Сколько б сказочке ни длиться,
А пора ее кончать.
Есть в преданье о Шемяке
Неразгаданный момент:
Где тут правда, где тут враки?
Или правды вовсе нет?
Но анализ древних актов
Суть преданья подтвердил:
Был Голенин, был Брюхатый
И Шемяка тоже был.
В это время под Ростовом
Пламенела княжья злость:
Слишком много у престола
Претендентов собралось.
Исторический хронограф
Говорит об этом так:
Воевал Василий Темный
С родом галицких Шемяк.
Был один – Шемяка Дмитрий,
А другой – Василь Косой.
Хоть и был мужчина хитрый –
Глаз лишил соперник злой.
Ну, а Дмитрия Шемяку,
(Он на время влез на трон)
Опоили зельем-ядом –
И душа из тела вон.
Ярославский князь Брюхатый
Встал на сторону Москвы.
Князь Василий в результате
Сжег за братьями мосты.
Темным звался, потому что
Был он тоже ослеплен.
Но, пройдя сражений бучу,
Всё ж вернул московский трон.
В Ярославле князь Брюхатый
Не погиб едва с женой –
На реке, в шатре богатом,
Взял их в плен Василь Косой.
Только лишь за крупный выкуп
Им свободу вскоре дал.
То ли князь помог великий,
То ли местный капитал [49].
Раздирая Русь на части,
Шел тогда на князя князь.
И кричали, встав у власти:
– Кто тут временные? Слазь!
Может быть, преданье это –
Отголосок той борьбы?
Или это отблеск света
Феодоровой судьбы?
Может, так, а может, этак.
Сотрясать зачем эфир?
Ведь любовь, измена, дети –
Темы вечные, как мир.
Кто понятлив, тем не нужно
Объяснять, о чем сюжет –
Не о том же, как у мужа
Приманил жену сосед.
Так о чем тогда сказанье?
Сам ответить не решусь.
Угадайте лучше сами,
А я, может, соглашусь.
Свой же сказ о Семибратах,
О влечении сердец,
Об истории богатой
Завершаю, наконец.
Кто не слышал – глуховатый,
Кто не понял – тот гордец.
Ну, а кто мой сказ похвалит –
Будет просто молодец!