Здесь приведены далеко не все сведения, освещающие обстоятельства покушения на В.И.Ленина. В книге «Воспоминания о Ленине» В.Д.Бонч-Бруевич утверждал, что первый допрос арестованной провел Козловский – член коллегии Комиссариата юстиции, который рассказывал, что «Каплан производит впечатление крайне серого, ограниченного, нервно-возбужденного, почти истерического человека. Держит себя растерянно, говорит несвязно и находится в подавленном состоянии».
Как все это не похоже на портрет хладнокровной, опытной террористки, нарисованный Г.И.Семеновым! И другое дело, если представить, что Фанни Каплан взяла на себя чужую вину – именно так бы она и вела себя, разрываясь между раскаянием и страхом перед неминуемым наказанием за преступление, которое она не совершала. Но это только предположения.
В любом случае читатель, наверное, убедился, что в деле о покушении на В.И.Ленина до сих пор остается много неясностей, которые подвергают официальную версию серьезным сомнениям. Удивляет та лихорадочная поспешность, с которой Фанни Каплан была осуждена и уничтожена при обстоятельствах до того мрачных и неестественных, что трудно найти им разумное объяснение. Почему из вполне надежных подвалов ВЧК на Лубянке ее перевели в Кремль? Даже принимая во внимание суровость того времени, невозможно понять необходимость уничтожения Каплан именно в Кремле, где располагалось Советское правительство. Почему постановление ВЧК о расстреле не исполнили сами чекисты? По какой причине организацию казни взял на себя председатель ВЦИК, назначив исполнителем коменданта Кремля?
Создается впечатление, что организатор этого расстрела чего-то боялся. Последний зафиксированный допрос Каплан состоялся 31 августа, а расстреляли ее 3 сентября. Не начала ли Каплан давать показания, не устраивающие следствие, потому так поспешно ее и перевели из ВЧК в Кремль? Не появилась ли вероятность, что ее придется вернуть на Лубянку? Не связана ли эта вероятность с возвращением из Петрограда Дзержинского? Не потому ли и поторопились с расстрелом, совершив его в Кремле, где никто не мог помешать?
Возможно, когда-нибудь найдутся ответы на эти и другие вопросы, а пока нам остается внимательно вчитываться в имеющиеся документы и воспоминания, пытаясь понять, кто же стоял за спиной террористки, которая сама стала жертвой террора? Кажется, за давностью лет эти тайны Московского Кремля уже невозможно раскрыть, но жизнь показывает, что история не терпит вопросов, оставшихся без ответа...
* * *
Этими словами я закончил очерк «Фанни Каплан: «Я стреляла в Ленина», вышедший отдельной книгой в 1990 году, когда новый подход к этой теме еще только начал проявляться в печати.
Ю.Г.Фельштинский в работе «Вожди в законе» писал по этому поводу:
«Первую серьезную статью на эту тему написал израильский историк, эмигрант из России Борис Орлов. Идеологически неприемлемая для советской историографии и неудобная для западной, статья «осталась незамеченной». После 1976 года, как и до него, несвободные советские и свободные западные историки продолжали хором утверждать, что в Ленина стреляла Каплан. Перелом принес 1990 год. Под очевидным влиянием статьи Б.Орлова в августе 1990 года «Комсомольская правда» опубликовала две статьи, подвергающие сомнению всеми признанную ранее версию. В том же году вышла брошюра «Фанни Каплан: «Я стреляла в Ленина», составленная Б.М.Сударушкиным»…
В силу естественных причин я не мог ознакомиться со статьей Б.Орлова, а в статьях «Комсомольской правды», по сути, проблема только обозначилась. Таким образом, мою книгу можно назвать одной из первых отечественных попыток разобраться с обстоятельствами покушения на Ленина, не оглядываясь на официальную, общепризнанную оценку этого события. Ю.Г.Фельштинский в той же работе «Вожди в законе» писал:
«Свердлов забрал Каплан в Кремль, чтобы «немедленно» же ее расстрелять. Недоумение исследователей по этому поводу лучше всех сформулировал Б.Сударушкин…» И далее Ю.Г.Фельштинский приводит отрывок из моей книги: «Удивляет та лихорадочная поспешность, с которой Фанни Каплан была осуждена и уничтожена при обстоятельствах до того мрачных и неестественных, что трудно найти им разумное объяснение…»
После выхода моей книги «Фанни Каплан: «Я стреляла в Ленина» появилось большое количество работ, в которых повторялись выдвинутые мною сомнения в отношении официальной версии. При этом некоторые авторы, как Ю.Г.Фельштинский, ссылались на мою работу, другие ее не упоминали, но повторяли те же самые доводы почти дословно. Я благодарен и тем, и другим – главное, что проблема не выходит из зоны внимания исследователей.
Настораживает другое – всё больше появляется материалов, в которых прямо или в завуалированной форме оправдывается покушение на Ленина. При этом опять реанимируется версия, что в Ленина стреляла «Бедная Фани Каплан» – так озаглавлено посвященное ей мелодраматическое стихотворение, размещенное в Интернете. Начинается своеобразная романтизация «подвига» террористки, много пишется о знакомстве и даже любовной связи Фанни Каплан с братом Ленина – Дмитрием Ульяновым, с которым она якобы познакомилась в Евпатории, когда в 1917 году лечилась там в санатории. И появляются работы с интригующими названиями вроде «Единственная любовь Фанни Каплан».
Но в заключение мне хотелось бы остановиться на другом – на версии, что Фанни Каплан не была расстреляна. В книге Н.Костина «Десять покушений на Ленина» приводится протокол допроса арестованного эсера-террориста Новикова Василия Алексеевича, проходившего по делу о покушении на Ленина. Протокол датирован 15 декабря 1937 г.:
«ВОПРОС: Вы назвали всех бывших участников эсеровской террористической дружины, с которыми вы встречались в последующие годы?
ОТВЕТ: Я упустил из виду участницу покушения на В.И.Ленина – Ф.Каплан, которую встречал в Свердловской тюрьме в 1932 г.
ВОПРОС: Расскажите подробно, при каких обстоятельствах произошла эта встреча?
ОТВЕТ: В июле 1932 г. в пересыльной тюрьме в г. Свердловске, во время одной из прогулок на тюремном дворе, я встретил Каплан Фаню в сопровождении конвоира. Несмотря на то, что она сильно изменилась после нашей последней встречи в Москве в 1918 г., я все же сразу узнал ее. Во время этой встречи переговорить мне с нею не удалось. Узнала ли она меня, не знаю, при нашей встрече она никакого вида не показала. Все еще сомневаясь в том, что это Фаня Каплан, я решил проверить это и действительно нашел подтверждение того, что это было именно так.
ВОПРОС: Каким образом?
ОТВЕТ: В Свердловской тюрьме содержался Кожаринов, переводившийся из челябинского изолятора в ссылку. Кожаринов был привлечен к работе в качестве переписчика. Я обратился к нему с просьбой посмотреть списки заключенных, проверив, находится ли среди них Фаня Каплан. Кожаринов мне сообщил, что действительно в списках тюрьмы числится направленная из политизолятора в ссылку Каплан Фаня, под другой фамилией – Ройд Фаня...
ВОПРОС: От кого и что именно вы слышали о Каплан в 1937 г.?
ОТВЕТ: 15 ноября 1937 г. я был переведен из Мурманской тюрьмы в Ленинградскую на Нижегородской ул. Находясь там в одной камере с заключенным Матвеевым, у меня с ним возник разговор о моей прошлой эсеровской деятельности и, в частности, о Каплан Фане. Матвеев, отбывавший наказание в Сибирских к/лагерях, сказал мне, что он знает о том, что Каплан Фаня – участница покушения на В.И.Ленина – работает в управлении Сиблага в Новосибирске в качестве вольнонаемного работника»...
Проведенная впоследствии проверка не подтвердила показаний Новикова, что Фанни Каплан содержалась в Свердловской тюрьме. Не подтвердилось и сообщение Матвеева. Казалось бы – вопрос закрыт. Но слухи о том, что Фанни Каплан не была расстреляна, упорно распространялись по России. При этом непременно добавлялось, что из сострадания ее помиловал лично Ленин.
Особенно популярной эта тема была среди заключенных тюрем и концлагерей на Урале, в Сибири, в Воркуте, на Соловецких островах. Где-то видели Фанни Каплан среди работников тюремной канцелярии, где-то она работала в тюремной библиотеке. Последняя версия, как пишет Н.Костин, получила неожиданное подтверждение за рубежом: « Согласно изданной в Израиле энциклопедии, в годы массовых репрессий в СССР Каплан мирно работала в библиотеке Бутырской тюрьмы и тихо умерла в 1950 году».
А.Шлаен в очерке «Кровавая карусель» приводит еще два свидетельства о «чудесном спасении» Фанни Каплан:
«Мой покойный приятель Анатолий Ёлкин, работавший в «Комсомольской правде» и «Литературной газете», по величайшему секрету поведал, что в своих сибирских командировках неоднократно сталкивался с охранниками и надзирателями сибирских лагерей, которые в сильном подпитии делились с ним страшнейшей тайной о том, что им доводилось видеть Фанни Каплан еще в тридцатые годы. Потом он рассказал мне, что ему удалось раскопать: мол, Каплан, правда, под другой фамилией, выпустили на свободу в конце 1945 года. Пробыла она вольной примерно полтора года и умерла в 1947-м. Было ей тогда 56 лет.
Потом возникла версия челябинского прокурора Иосифа Наумова, который в сороковые годы курировал места заключения на Урале. Он говорил, что его отец, видный советский деятель, якобы рассказывал ему, что по распоряжению самого Ленина террористку не казнили, а обрекли на пожизненное заключение. И в 1942 году, инспектируя Верхнеуральскую тюрьму, он прознал от надзирателей, что в одной из камер-одиночек, специально оборудованной для привилегированных заключенных, – оказывается, были и такие! – до 1939 года содержалась Фанни Каплан. Именно отсюда, мол, ее этапировали в Соликамск».
О «тюремной» жизни Фанни Каплан после расстрела довелось в юности слышать и мне – от пожилой женщины, много лет проработавшей надзирательницей в ярославской тюрьме «Коровники». Причем эту женщину, как я ее помню, ни в коем случае нельзя причислить к любительницам пофантазировать. Именно это обстоятельство и заставило меня внимательней отнестись к слухам о «чудесном спасении» Фанни Каплан. Что кроется за этими слухами? На этот вопрос можно дать несколько ответов.
Первый – они появились в результате естественной потребности людей верить больше в добро, чем в жестокость и ненависть.
Второй возможный ответ – эти слухи специально распространялись официальными советскими кругами, чтобы еще раз подчеркнуть гуманность и доброту Ленина.
Но возможен и третий ответ – нет дыма без огня, и за всеми этими слухами кроется какая-то реальность.
Так, можно предположить, что Фанни Каплан не расстреляли, поскольку убедились в ее невинности, однако после всех публичных заявлений, что именно она стреляла в Ленина, решили, что отпускать ее на свободу нельзя – и отправили в концентрационный лагерь под другой фамилией.
Тогда возникает вопрос – кого расстрелял комендант Московского Кремля Павел Мальков? Женщину, которая действительно покушалась на Ленина, но это была не Фанни Каплан.
Нельзя исключать и такого варианта, что в конфликте из-за Каплан между председателем ВЦИК Свердловым и чекистами в лице Дзержинского и Петерса («Два сапога – пара» – говорил о них Троцкий) последние все-таки переиграли Якова Михайловича и отдали Малькову для расстрела совсем другое лицо, действительно совершившее какое-то тяжкое преступление, но не участвовавшее в покушении на Ленина.
Впрочем, нельзя исключать и такого варианта, что все произошло с точностью наоборот – Свердлов спас Фанни Каплан от неминуемого расстрела, переведя ее из ВЧК в Кремль. Так или иначе, но невольно склоняешься к мысли, что дело о покушении на Ленина без «верного соратника» Якова Михайловича Свердлова не обошлось. Ведь что получается? Кого бы ни расстреляли в Кремле и кого бы ни отправили в концентрационный лагерь, сообщение о расстреле покушавшейся на Ленина террористки Фанни Каплан весьма «удачно» вписывалось в программу объявленного Свердловым красного террора.
Наконец, слухи о «воскресении» Фанни Каплан можно объяснить тем, что какая-то заключенная, может, психически ненормальная женщина, выдавала себя за нее. Кстати, таких женщин могло быть несколько, потому и слухи о «не расстрелянной» Каплан разнеслись по всей России.
В любом случае сегодня мне представляется более важным найти ответ на вопрос не о том, кто стрелял в Ленина, а кто был заказчиком этого покушения?
1990–2005 гг.
