То, что на Ростовской земле родились две сатирические повести, составляющие золотой фонд древней русской литературы, вряд ли можно назвать случайным. В этом явно нашли отражение глубокие литературные традиции Ростовского края.
«Повесть о Ерше Ершовиче» написана в самом конце XVI столетия неизвестным автором, судя по всему, жителем Ростова. Полное ее название звучит так: «В море перед большими рыбами сказание о Ерше, Ершове сыне Щетинникове, об ябеднике, воре, разбойнике и лихом человеке, и как с ним тягались рыбы лещ да голавль». О том, что повесть ростовского происхождения, говорится в самом ее начале:
«Был в некотором городе Ростовского уезда суд. Судил боярин Осетр, да воевода Хвалынского моря Сом, да тут же в суде сидели судные мужики – Судак да Щука-трепетуха. Били челом на Ерша, а в том челобитье написано: «Бьют челом и плачутся божии сироты, а ваши крестьяне Ростовского уезда, рыбы Лещ да Голавль. Жалоба к вам, господам, на Ерша, Ершова сына Щетинникова, на ябедника, на лихую образину, раковые глаза, острые щетины, на бездельника, непотребного человека. Исстари, господа, нам было приписано Ростовское озеро и дано было вами в вотчину нам, сиротам вашим, после отцов наших навеки прочно. А тот Ерш – ябедник, бездельник, обмерщик, обворщик, лихой человек, постылая собака, острые щетины – пришел из Волги-реки, из Ветлужского поместья, Козьмодемьянской уезда, по Выре-реке к нам в Ростовское озеро. Приволокся в зимнюю непогожую пору, окоченел и заморозился, словно рак, и ноздри себе замарал. А кормился он, идучи, по болотам и, придя к Ростовскому озеру, попросился ночевать на одну ночь…»
Далее челобитчики сообщают, как хитростью и коварством Ерш их «из вотчины вон выбил и озером овладел». На что Ерш отвечал, что «я их отнюдь не бил и не грабил; ничего не знаю, не ведаю. А озеро Ростовское мое, да еще и дедовское».
Тогда истцы обещают привлечь к делу свидетелей: «Есть у нас добрые люди свидетели: в Новгородской области в Ладожском озере рыба Белуга, да в реке-Неве из доброй же рыбы – Ряпушка, да в Переяславском озере рыба Сельдь залесская, что поистине то Ростовское озеро наше».
В результате разбирательства судьи приговорили:
«Леща оправдать, а Ерша выдать истцу, Лещу, головою, и велели казнить торговой казнью: на солнце в жаркие дни повесить за воровство и ябедничество».
Вот что пишет об этой повести в книге «История древней русской литературы» (М., «Просвещение», 1972) академик П.В.Водовозов:
«Текст «Повести» обличает в ее авторе знатока русского судопроизводства XVI века. Замечательно ярко обрисована в «Повести» фигура самого Ерша – неимущего, голодного «сынчишки боярского», который «в Ростовское озеро с женою своею и с детишками своими приволокся в зимнюю пору на ивовых санишках». Ерш стремится завладеть Ростовским озером, где испокон веку сидели «добрые крестьяне» Лещ с товарищами, и вполне успевает в этом. Помимо образов Ерша, Леща и Голавля в «Повести» несомненный интерес представляют образы Осетра и Сома, в которых автор остроумно и зло высмеивает представителей родовитого феодального боярства. Авторская симпатия целиком на стороне «доброго крестьянина» Леща, которого обижает «лихой человек Ершишка», не пренебрегающий никакими средствами, чтобы попользоваться за счет добродушного и неискушенного в крючкотворстве честного труженика Леща. Лещ да Голавль в своей челобитной на Ерша Ершовича рассказывают, как «тот воришко Ерш обжился в наших вотчинах в Ростовском озере да подле нас жил и с детьми расплодился с племенем своим, а нас, крестьян ваших, перебили и переграбили и из вотчины вон выбили и озером завладели насильством».
Высмеивая суд своего времени, автор особенно непривлекательную роль отводит «боярину Осетру» и «Сому-воеводе». Сом-воевода, когда Ерш – «прямой вор» – и его обманул, «уставя свою непригожую рожу широкую и ус раздув», рассказывает о том, как Ерш надсмеялся над его братом, попавшим в невод, а сам вывернулся «в малую ячейку из неводу», «аки был».
Можно предположить, что «Повесть» сочинена на основе реальной судебной тяжбы из-за имущества. В пользу этого предположения – обилие подробностей, которые вроде бы не относятся к сути дела, но дают явные намеки, о чем и о ком идет речь, которые сейчас, конечно, уже не расшифровать.
В пользу предположения о наличии у повести реальной основы можно привести и такой пример. Когда в одном из номеров ростовской районной газеты был опубликован очерк «Дело рассматривалось в городском суде», не все читатели сразу поняли, что это современный пересказ «Повести о Ерше Ершовиче». Были изменены только имена действующих лиц, а причиной судебной тяжбы названо кафе «Каяво», расположенное на берегу озера Неро (Каяво – древнее название озера). Как было сказано в редакционном вступлении, благодаря этому нехитрому приему читатели получили возможность «ознакомиться с теми болезненными процессами передела собственности, которые происходят в нашем обществе и сегодня».
Одним из свидетельств популярности повести может служить огромное количество иллюстрирующих ее лубочных картинок. Исследователи древнерусской литературы отмечали, что повесть родственна народному эпосу о животных. Точность социальных характеристик действующих лиц умело сочетается с «рыбьими» признаками героев повести, что усиливает комический эффект. Явно под влиянием этой повести написаны некоторые сказки М.Е.Салтыкова-Щедрина.
На одном из списков повести указана дата – 1597 год. Четыре редакции повести представлены более чем 30 рукописями XVII–XIX вв.
Написанная примерно в то же время другая известная сатирическая повесть «Шемякин суд» тоже создана на Ростовской земле и представляет собой историческое воспоминание о князе Дмитрии Юрьевиче Шемяке, по преданию, бывшего наместником в Ростове. В информации о селении Судино Шулецкой волости А.А.Титов в частности писал, что здесь «творил здесь неправедный суд проживавший в Ростовской области Шемяка, отчего село и получило свое название». Упоминание имени Шемяки в другой ростовской сказке – «О семи Семионах – родных братьях» – также подтверждает предположение о ростовском происхождении повести.
По ее мотивам были созданы две поэтические версии (XVIII и XIX веков), лубок XVIII века, повесть Ф.Задубского (1780 г.), стихотворное переложение К.Льдова (1890 г.), комедии Н.Попова (1900 г.) и А.Глаголина (1936 г.).
«Украшением русской сатирической литературы XVII века может быть по праву названа «Повесть о Шемякином суде», – писал в книге «История древней русской литературы» Н.В.Водовозов. – Это – выдающееся произведение народной сатиры на приказно-воеводский суд крепостнического государства. Воеводы заслуженно снискали себе ненависть посадских людей и крестьян своим произволом и взяточничеством. Недаром на соборе 1642 года даже дворяне и дети боярские «вопили» на разорение от московской волокиты и от «неправых судей», от которых «людишкам» более тяготы, чем от «турских и крымских басурманов»».
В «Повести» рассказывается, как к богатому человеку пришел его бедный брат и попросил лошадь, чтобы привезти из леса дров. Богач дал лошадь, но без хомута, а бедняк взял да и привязал дровни к хвосту лошади. Хвост оборвался, и богатый брат обратился с жалобой к судье Шемяке. Бедняк отправился вместе с братом в город на суд, но по дороге остановились на ночь в избе попа, где бедняк ночью упал с полатей на люльку с ребенком и задавил го насмерть. Теперь еще и поп решил идти к судье жаловаться на бедняка. Когда проходили по мосту, бедняк бросился с него вниз головой, чтобы покончить жизнь самоубийством – и насмерть задавил старика, которого сын вез в баню. Сын тоже пошел жаловаться на бедняка Шемяке. В отчаянии бедняк спрятал в платок увесистый камень, чтобы после своего осуждения ударить им судью. Но судья подумал, что бедняк принес ему очень крупную взятку, и вынес по всем трем обвинениям три решения. Первое – лошадь остается у бедняка, пока у нее не вырастет хвост. Второе – поп отдает свою жену бедняку и забирает ее назад только после того, как она родит от бедняка ребенка. Третьему челобитчику Шемяка посоветовал взойти на мост, под которым встанет бедняк, и броситься на него, чтобы зашибить того насмерть.
Челобитчики не стали настаивать на исполнении такого приговора, а уговорили бедняка взять от них отступное. Но тут пришел посланец от Шемяки и потребовал от бедняка обещанной судье взятки. Бедняк развязал узел, показал камень и признался, что хотел убить этим камнем судью. Когда Шемяке передали ответ бедняка, тот перекрестился и поблагодарил Бога, что вынес приговор в пользу бедняка.
«Невероятный приговор судьи Шемяки для читателей XVII века мог показаться вполне возможным, поскольку, хотя и в пародийной форме, воспроизводил реальную судебную практику того времени», – писал Н.В.Водовозов. И добавлял: «Имя судьи Шемяки введено автором «Повести», по-видимому, как историческое воспоминание о князе Дмитрии Шемяке, вероломно ослепившем своего двоюродного брата – московского князя Василия II во время последней кровавой междоусобной феодальной войны XV столетия. Во всяком случае, широкая популярность «Повести» привела к тому, что выражение «Шемякин суд» стало пословицей, обозначающей неправосудие, или «кривосуд»».
Сейчас уже невозможно ответить на вопрос, как родилась эта повесть: или в ее основу положена сказка о бедном и богатом брате, или сказка родилась из пересказа этой истории. Принято считать, что повесть возникла в XVII веке, спустя два столетия после существования Дмитрия Шемяки. Не слишком ли большой срок для воспоминания о нем? Зададимся и другим вопросом: почему две самые известные сатирические повести древности – Повесть о Ерше Ершовиче» и «Шемякин суд» – родились именно на Ростовской земле? И по тематике, и по стилю изложения они во многом схожи. И невольно напрашивается предположение – не написаны ли они одним и тем же неизвестным ростовским автором?
