Арсеньев жил в стандартной пятиэтажке на окраине Костромы. На мой звонок дверь открыла высокая пожилая женщина в очках, со строгим лицом и абсолютно седыми, до белизны, волосами.
– Вы к Максиму Витальевичу? Проходите в кабинет, он ждет вас.
В маленькой комнатушке, куда проводила меня хозяйка, вдоль стен стояли старые книжные шкафы, возле единственного окна – большой, не по размерам комнаты, письменный стол, в простенки по сторонам от которого едва втиснулись два глубоких кожаных кресла.
Навстречу мне поднялся старик в очках, строгим выражением лица похожий на женщину, которая открыла мне дверь. Я даже подумал сначала, что это была его сестра, но, как оказалось, ошибся.
Арсеньев протянул мне руку, я представился ему полностью – по имени, отчеству и фамилии. Он указал на свободное кресло. Дождавшись, когда я усядусь, сел сам и предложил:
– Давайте поговорим за чашкой чая. Зинаида, похлопочи.
Жена Арсеньева молча вышла из кабинета.
– Ну, Борис Михайлович, выкладывайте, что вы хотели узнать?
– Речь пойдет о Янтарной комнате.
– А почему вы заинтересовались ее судьбой?
– Рассказ будет долгий, – предупредил я.
– Значит, выпьем не по одной чашке чая, – скупо, одними глазами, улыбнулся Арсеньев.
Мне всё больше нравился этот сдержанный, деловой человек, говорящий короткими, словно рублеными фразами. Когда его жена расставила на столе чайный набор и ушла, я подробно рассказал Арсеньеву об отделе, в котором работал Марк, о картотеке затерянных сокровищ, о поисках Янтарной комнаты. Рассказ действительно получился длинным, но по всему было видно, что Арсеньев слушал его с неослабевающим вниманием.
– Всё, что вы рассказали, очень любопытно, – сказал он. – Жаль, что раньше не знал о существовании этого отдела. Я участвовал в штурме Кенигсберга и еще тогда впервые услышал о Янтарной комнате. Мне довелось присутствовать на допросе пленного немецкого шофера, который рассказал, что незадолго до падения Кенигсберга во дворе Королевского замка солдаты спешно погрузили в крытые брезентом грузовики какие-то ящики. Одно было ясно: в ящиках находится очень ценный, секретный груз – для охраны колонны из шести грузовиков выделили большой отряд гитлеровцев. Колонна направилась в сторону города Эльблонга, но по дороге на нее напали с воздуха наши штурмовики, один из грузовиков был разбит. Вот тогда водитель и узнал, что находится в ящиках, – это были всевозможные янтарные изделия: гирлянды, гербы, вензеля. Оставив разбитую машину на дороге, немцы были вынуждены вернуться в Кенигсберг, но в предместье Понарт колонну остановили эсэсовцы, приказали сгрузить ящики с машин и перенести в погреб какой-то пивоварни. В тот же день наш лейтенант отправил туда солдат. И тут выяснилось, что рядом находятся две пивоварни: «Понартер» и «Шенбуш». Мы начали с подвалов последней и убедились, что там никакого тайника нет. Тогда попытались проникнуть в подвалы «Понартер», но они были замурованы. Нам удалось найти местного жителя, видевшего, как в подвалы этой пивоварни спускали какие-то ящики, но это случилось позже, чем вернулась колонна, о которой рассказывал пленный водитель.
– Там могли спрятать не только Янтарную комнату, но и другие ценности, – вслух рассудил я. – Вы не пытались проникнуть в подвалы?
– Нам это оказалось не по силам – замурованный вход можно было только динамитом разрушить. Мы уже хотели возвращаться в часть, когда старик-немец вспомнил, что неподалеку, возле кирхи, еще в конце сорок четвертого года пленные французы под охраной эсэсовцев копали котлован и настилали его бревнами. Затем несколько раз к бункеру подъезжали крытые машины, из которых выгружали ящики, а позднее фашисты произвели в том месте взрыв, после которого воронки почему-то не осталось, но исчез холм возле кирхи. Мы попросили старика показать это место, однако ничего там не нашли. Тем и закончились наши поиски.
– Не помните, как называлась улица, на которой стояла кирха?
– Шиффердеккер-штрассе. Я тогда же сделал план местности, который отдал лейтенанту. Если хотите, могу этот план хоть сейчас воспроизвести.
Водя по бумаге шариковой ручкой, Арсеньев объяснял:
– Это – пивоварня «Шенбуш», возле нее – «Понартер», к ней подходит узкоколейка. Рядом – два небольших пруда, от одного из них к пивоварне прорыт канал. Пруды находятся вблизи от Шиффердеккер-штрассе, где стоит кирха. Рядом с ней был сооружен бункер, здесь я пометил холм, который, по словам старика-немца, исчез после взрыва. Это сообщение потом мне подтвердила одна немка, во время войны жившей в пригороде Понарт. Она рассказала и о пленных французах, которые возвели бункер возле кирхи, и о взрыве, после которого исчез холм. Неподалеку от того места находилась школа, где это немка училась. Однажды к ним в класс пришел гитлеровский офицер и приказал открыть окна, чтобы в момент взрыва не вылетели стекла. Взрыв действительно прогремел очень сильный, но когда на обратном пути из школы дети попытались найти воронку, то не обнаружили ее. Пленных французов эсэсовцы расстреляли тогда же возле кирхи. Вероятно, под исчезнувшим холмом были погребены какие-то большие ценности или важные архивные документы.
– Вы считаете, в подвалах пивоварни замурована Янтарная комната?
– Трудно сказать, но такая версия возможна. Об этом тайнике есть сведения у калининградских краеведов, которые тоже ведут поиски украденных фашистами сокровищ. Они нашли схему подвалов, где раньше были ледники, обнаружили несколько подземных ходов, однако к тайнику так и не смогли проникнуть. На том самом месте построили новый цех. Чтобы добраться до подвалов, необходимо прорыть к ним наклонную штольню.
Сделав паузу, Арсеньев продолжил рассказ:
– Сразу после окончания войны меня назначили главным архитектором Калининграда, бывшего Кенигсберга. Я встречался со многими людьми, которые рассказывали мне о спрятанных в кенигсбергских подземельях сокровищах, сам организовывал и проводил их поиски. Усиленное строительство подземных сооружений перед взятием города нашими войсками свидетельствует о том, что именно там надо искать спрятанные фашистами сокровища, а не в каких-то соляных копях Австрии или на затонувших кораблях на дне Балтийского моря. Янтарную комнату искали на подорванном нашими подводниками крейсере «Вильгельм Густлов» – и не нашли. Были еще два корабля, которым удалось прорваться из осажденного Кенигсберга, – «Претория» и «Эмден». Первый пришел в Свинемюнде, второй – в Киль. Лично я сомневаюсь, что такую ценность, как Янтарная комната, фашисты отправили бы таким ненадежным способом.
– Как я понимаю, у вас есть собственная версия, где надо ее искать?
– Одним из малоизученных мест, где вполне могла находиться Янтарная комната, является имение Эриха Коха в пригороде Кенигсберга. В последние месяцы войны там велись большие строительные работы, подходили составы со строительными материалами и готовым раствором. Заинтересовавшись этим сообщением, я побывал там. Сличил внешний вид имения с немецкой топографической картой 1938 года и обнаружил, что парк имения значительно увеличился за счет соседнего поля. Заинтересовал меня и дерновой покров парка. Раскопал небольшой ров и увидел, что дерн положен недавно, швы квадратов дерна тщательно подогнаны один к другому. Еще до меня загадкой имения Эриха Коха заинтересовался один наш офицер, назначенный комендантом имения и ближайших хуторов. Он обнаружил возле озера на территории парка колодец, а в нем вентиль. Открыл его – и вода из озера стала куда-то стремительно уходить. Вечером, возвращаясь на мотоцикле из Кенигсберга, офицер не заметил натянутую между деревьев проволоку и погиб. Я предполагаю, что он очень близко подошел к тайне имения, потому его и убрали.
Арсеньев вынул из книжного шкафа тяжелый альбом с многочисленными черно-белыми фотографиями, целиком посвященными истории Янтарной комнаты. Открывался альбом довоенными фотографиями интерьера Янтарной комнаты и отдельных ее фрагментов. Затем шли фотографии довоенного Кенигсберга: панорама города, колокольня Штайндаммской кирхи, мост через реку Прегель, Кафедральный собор, Королевский замок, интерьер его Рыцарского зала. Затем были представлены те же объекты уже после взятия Кенигсберга, лежащие в развалинах и руинах. Были здесь и фотографии поместья Эриха Коха, парка и спускового колодца, через который неизвестно куда вытекло озеро.
– В Кенигсберге мне удалось взять показания у одной местной женщины, принадлежащей к знатному и богатому роду. Вот что она рассказала дословно, – Арсеньев достал из книжного шкафа массивную папку с бумагами, перелистал несколько страниц и прочитал вслух:
«Когда наше командование увидело, что город вот-вот падет, в газете и по радио было объявлено, чтобы жители во избежание потерь своих ценностей организованно, без паники принесли их во двор Кенигсбергского замка и сдали на государственное хранение. Утром у ворот замка собрались сотни кенигсбергцев со своими реликвиями. Одни несли их на себе, другие катили за собой тележки, наполненные сокровищами. Когда очередь дошла до меня, то приняли у меня только орденское серебро и пять картин старых мастеров. Современные ценности в виде золота и серебра не брали».
– Я спросил эту женщину, куда же спрятали ценности? «Не знаю, – ответила она. – Вещи запаковали в фанер-тару, потом в цинк-тару, которую при мне тщательно пропаяли и, выкачав воздух, испытали водой. Всё делалось аккуратно, быстро и надежно».
Перелистывая страницы альбома, Арсеньев показывал мне фотографии различных районов Кенигсберга, где проводились поиски Янтарной комнаты: складов бывшей пивоварни «Понартер», расположенных на территории Королевского замка кирхи и Янтарного музея, башни на берегу реки Прегель. На некоторых фотографиях были запечатлены участники поисков и различные моменты поисковых работ: разведочное бурение, закладка шурфа, обсуждение результатов поисков. На одной из фотографий я узнал молодого Арсеньева, склонившегося над большим планом Королевского замка. Он показал мне на последнюю фотографию в альбоме.
– Недавно в Германии было объявлено об обнаружении вот этой мозаичной флорентийской картины – одной из четырех подобных картин, входящих в состав Янтарной комнаты
На картине, заключенной в резную раму, на фоне причудливого садового ландшафта были изображены две пары влюбленных.
– Первым об этой находке сообщил ведущий одного из самых популярных германских телеканалов в передаче, прозвучавшей в ночь на 15 мая 1997 года. Вот несколько фраз из его комментария, – Арсеньев вынул из папки следующий листок с машинописным текстом:
«Мозаика «Две пары в садовом ландшафте» возникла будто из ничего. Если Янтарная комната стала уже восьмым чудом света, то эта находка тянет на девятое. Янтарная комната была подарена в 1717 году солдатским королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом I русскому царю Петру I . Это была и есть русская гордость, и потому такие страсти полыхают вокруг нее. Около 50 лет эксперты охотились за ставшей легендарной Янтарной комнатой. Но сегодня часть этой комнаты попала в руки полиции. Нацисты украли ее в Екатерининском дворце и отвезли в Кенигсбергский замок, где комната, предположительно, сгорела. Доказательств последнему нет, но есть бесчисленные предположения о ее местонахождении. Тысячи кладоискателей охотились за сокровищем, стоимость которого оценивается в 250 миллионов марок. Сегодня мозаика случайно попала в руки искусствоведов. Полиция была поражена, когда эксперты подтвердили, что находка с большой вероятностью подлинная».
– Известно, где и у кого это «девятое чудо света» было обнаружено? – спросил я Арсеньева, рассматривая фотографию с мозаикой, которая могла стать ключом к разгадке тайны Янтарной комнаты.
– Она находилась в частном доме в пригороде Бремена Шваххаузене, где ее хранил нотариус Манхард Кайзер, действовавший по поручению своего клиента. В полиции нотариус заявил, что по закону он не имеет права оглашать имени клиента, по поручению которого он предлагал мозаику к продаже за два с половиной миллиона долларов. В дальнейшем выяснилось, что отец клиента служил в Кенигсберге, все эти годы мозаика находилась в их семье. Кстати, это очень существенная деталь. Дело в том, по законам ФРГ если кто-то обладает движимым имуществом на протяжении десяти лет, то он получает на этот предмет право собственности по давности владения. Таким образом, формально владелец мозаики через того же нотариуса мог потребовать вернуть ее назад.
– Как полиция вышла на нотариуса?
– Об этом сообщила газета «Шпигель» в номере от 19 мая 1997 года, – Арсеньев извлек из папки следующую страницу и, изредка заглядывая в нее, рассказал: – В Груневальде – одном из районов Западного Берлина – находился офис некой фирмы, занимающейся торговлей антиквариатом, но при этом тесно сотрудничающей с полицией. Еще в январе офис посетили посредники, которые предложили на продажу написанный маслом портрет Гитлера и показали видеозапись с показом флорентийской мозаики. Так владельцы антикварной фирмы вышли на нотариуса Манхарда Кайзера, а потом донесли об этой сенсационной находке в полицию. Дальше последовали переговоры о передачи мозаики России, и начался самый настоящий торг – мы вам это, а вы нам это. Дело в том, что известие о находке мозаики появилось спустя день после решения нашего Совета Федерации против автоматического возвращения культурных ценностей ФРГ. И тут же всплыла мозаика, хотя прокуратура Потсдама знала об этой находке уже целый месяц. Конечно, всё это не случайно. Явно просматривается намерение надавить на Россию: будете покладистыми – мы найдем еще чего-нибудь из ваших ценностей.
– Неужели возврат России Янтарной комнаты может быть поставлен под сомнение?
– Всё возможно. В Германии нашлось уже несколько так называемых свидетелей, которые своими глазами видели, как погибла Янтарная комната при бомбежке Кенигсберга, этой теме было посвящено несколько документальных фильмов и книг. А оказалось, что всё это лишь дымовая завеса. Находка мозаики доказывает, что Янтарная комната не погибла.
– Но как и когда от нее могла отделиться эта мозаика?
– Один из возможных вариантов – Янтарную комнату разукомплектовали и поделили между собой высокопоставленные эсэсовцы. Другой вариант, который представляется мне более вероятным, – мозаика была просто украдена одним из офицеров, а Янтарная комната до сих пор хранится в тайнике. Может быть, в том самом, в котором хранятся личные сокровища жителей Кенигсберга, которые они сдали властям перед взятием города нашими войсками. Ведь из этих сокровищ так ничего и не всплыло на поверхность. Трудно избавиться от подозрения, что в Германии до сих пор есть влиятельные люди, знающие самые важные секреты Третьего Рейха и которые надеются, что после развала Советского Союза можно вернуть назад Кенигсберг. Вот тогда можно будет без всякого опасения вскрыть находящиеся в городе и поблизости от него тайники, в которых может обнаружиться не только Янтарная комната, но и другие награбленные у нас сокровища.
– Вы имеете в виду какие-то конкретные ценности?
– При всей своей уникальности Янтарная комната – лишь малая часть того, что было похищено в годы войны. Я собираю все сведения о ценностях, вывезенных фашистами с территории Советского Союза. Картина получается столь мрачная, что на ее фоне потеря Янтарной комнаты выглядит экзотическим эпизодом. Еще до начала войны с Советским Союзом Геринг подписал директиву о создании на оккупированных территориях особых штабов по вывозу в Германию культурных ценностей. Почти одновременно собственную структуру грабежа сокровищ оккупированных стран, с привлечением войск СС, создал министр иностранных дел Риббентроп. В октябре 1942 года в районе Моздока к нам в плен попал оберштурмбанфюрер Норман Ферстер, служивший в зондеркоманде СС, созданной по указанию Риббентропа. Он оставил показания, в которых рассказал о том, что специальные команды по изъятию музейных и антикварных ценностей в оккупированных странах были созданы и при штабе Альфреда Розенберга. «Как только войска занимают какой-нибудь крупный город, – писал Ферстер, – немедленно туда приезжают начальники этих команд со специалистами разного рода. Они осматривают музеи, картинные галереи, выставки, культурные и художественные учреждения, устанавливают, в каком они находятся состоянии, и конфискуют всё, что представляет ценность». Я попытался суммировать все собранные мною сведения о похищенных фашистами сокровищах в городах и музеях Советского Союза в единую опись и вот что получилось.
Арсеньев опять раскрыл папку с бумагами:
– В Царском Селе под Ленинградом помимо Янтарной комнаты из дворцов были вывезены старинная мебель, золоченые резные украшения, китайские шелковые обои, библиотека в 7 тысяч книг на французском языке и свыше 5 тысяч книг и рукописей на русском языке. Отдельный подарок из награбленного был сделан Гитлеру – 80 томов на французском языке о походе Наполеона в Египет. Из дворца Екатерины Второй была увезена огромная коллекция драгоценных камней и икон. Из Петергофского парка был похищен фонтан «Нептун». В Киеве из библиотеки Академии наук были изъяты редчайшие рукописи персидской, абиссинской, китайской письменности, русские и украинские летописи, первые экземпляры книг Ивана Федорова. Из киевских музеев были отправлены в Германию картины Репина, Верещагина, Федотова, Ге. В Киево-Печерской Лавре вместе с редчайшими оригиналами древнерусской церковной литературы были похищены картины Рубенса, огромные церковные ценности. Из Харьковской картинной галереи были вывезены все скульптуры и несколько сот картин, среди них полотна Айвазовского, Репина, Поленова, Шишкина. Похищен музейный архив, из библиотек отправлено в Берлин несколько тысяч ценных книг в роскошных переплетах, в том числе сочинения Вольтера. Из Псковско-Печерского монастыря в Германию ушли ящики с 500 предметами золотой и серебряной утвари. Фашистами были разграблены практически все церкви на оккупированных территориях, похищенные в них ценности не поддаются учету. Генеральный комиссар оккупированной Белоруссии Кубе писал Розенбергу: «В Минске находилась большая, частично очень ценная коллекция художественных изданий и полотен, которая сейчас почти без остатка вывезена из города в Германию. Речь идет о миллионных ценностях». В Могилеве были похищены сокровища так называемой «Бронированной комнаты». В Риге фашисты устроили костер из 800 тысяч книг, а 100 тысяч наиболее ценных увезли в Германию. При этом была полностью уничтожена русская городская библиотека, существовавшая с 1542 года. В Литве была сожжена старинная библиотека евангелистическо-реформистского синода с 20 тысячами томов книг шестнадцатого века, вывезены в Германию скульптуры Антокольского, полотна Репина, Левитана. По указанию Розенберга в августе 1941 года начался вывоз в Германию материалов таллиннского архива, предметов искусства из таллиннских музеев, книг Дерптской библиотеки. Из Нарвы был полностью вывезен так называемый «рыцарский архив».
Закрыв папку, Арсеньев похлопал по ней рукой и сказал:
– Здесь указаны наиболее крупные потери культурных сокровищ Советского Союза, да и то далеко не все. Грабеж производился и в других оккупированных странах, но это отдельный разговор. В любом случае, можно определенно сказать, что большая часть награбленных фашистами сокровищ до сих пор не обнаружена. Я ничего не имею против существования отдела МВД по поиску исчезнувших сокровищ, который возглавляет ваш приятель, но считаю, что в первую очередь, вместо того чтобы искать клады Пугачева или Разина, следует обратиться к сокровищам, похищенным в годы войны.
Я горячо поблагодарил Арсеньева за полученную информацию, прекрасно понимая, что на моем месте лучше было бы оказаться Марку. Даже та малая часть документов, с которой ознакомил меня хозяин, свидетельствовала, что архив у него собран уникальный. Это понимал и сам Арсеньев:
– Обидно будет, если собранные мною сведения останутся невостребованными. Передайте вашему приятелю, что я готов с ним встретиться и переговорить о передаче моего архива в их отдел…
Обо всем, что мне стало известно от Арсеньева о судьбе Янтарной комнаты, я в тот же день по телефону сообщил Марку. Выслушав меня, он согласился, что ему надо обязательно увидеться с Арсеньевым и ознакомиться с его архивом.
– Собранные Арсеньевым сведения могут дать новое направление для поисков Янтарной комнаты. Несколько лет тому назад добровольная поисковая группа проводила раскопки развалин Королевского замка и на глубине около двух метров обнаружила квадратный вход в бункер. Однако ночью раскоп завалило – обрушились руины стоявшего рядом здания. Ч лены поисковой группы попросили у городских властей автокран, однако приехал какой-то начальник, посмотрел на засыпанный раскоп и разорвал им же выданное разрешение на право поисков. На этом поиски на территории Королевского замка и закончились.
– Если Янтарную комнату искали в Королевском замке, значит, на то были основания?
– Имелись показания свидетелей, что за три дня до взятия Кенигсберга нашими войсками во двор замка завезли большое количество цемента, камней и песка. Странное занятие для тех, у кого буквально горела земля под ногами. Вот тогда и возникло подозрение, что фашисты спрятали в бункере Янтарную комнату…
Однако меня по-прежнему не отпускала «американская» версия, в пользу которой склонялся погибший при загадочных обстоятельствах бывший фермер Георг Штайн. Если Янтарная комната, как он предполагал, действительно была вывезена в США, то из янтарного лабиринта, в котором до сих пор плутают энтузиасты поисков «Бернштайнциммер», вряд ли когда-нибудь найдется выход. Возможно, с самого начала поисков об этом прекрасно были информированы высшие советские руководители, поэтому поиски Янтарной комнаты никогда не имели государственной поддержки. Тем обиднее, что столько сил и энергии было затрачено впустую. Но это – только версия. Дай Бог, чтобы она оказалась несостоятельной, тогда еще есть надежда, что Янтарная комната будет найдена и возвращена России.
Вспоминается, как несколько лет назад, отправляясь в очередной заграничный вояж, первый президент Российской Федерации публично заявил, что знает, где находится Янтарная комната. Это заявление потрясло всех, кто интересовался ее судьбой и участвовал в ее поисках. Однако дальнейших «громких» заявлений не последовало. Видимо, нашему первому президенту что-то сообщили, на что-то намекнули, а он, не разобравшись, брякнул на весь мир. Что поделаешь – с ним такое случалось и раньше. Поверил, что умеет дирижировать оркестром – и начал дирижировать. Вот и на этот раз попал впросак.
Впрочем, кто знает, что ему сообщили? Может, вся эта история с «утечкой информации» о местоположении Янтарной комнаты имеет более серьезные основания, о которых остается только догадываться…
На этом я заканчиваю рассказ об исчезнувших сокровищах. Вспоминаются строки из «Поучения» Владимира Мономаха, датированные приблизительно 1117 годом: «И в земле богатств не прячьте, то большой грех». Наверное, Владимир Мономах в свое время и по-своему был прав. А с другой стороны, помимо материальной ценности, каждый клад – это историческая или культурная ценность, дошедшая до нас через годы, через века. Таким образом, поиски кладов нужны науке, самые ценные из них – это недописанные или вырванные страницы истории, а значит – общенациональное достояние…
