«Сказку о том, как братья-сбродичи хотели женить Алешу Поповича» мой сын Михаил читал почти на всех встречах, на которые нас приглашали вместе с ним. Она пользовалась неизменным успехом, вызывала живую реакцию. Но в одной из школ после выступления Михаила к нему подошла пожилая учительница и спросила – не считает ли он, что в его «Сказке» Алеша Попович мало похож на традиционный образ богатыря? Михаил объяснил, что создал собирательный образ – использовал былину «Алеша Попович и сестра Збродовичей» и летописные сведения о ростовском «храбре» Александре Поповиче, изложил свое представление о том, как сложился образ Алеши Поповича, которое выше было уже изложено в этой книге.
В 2000 году у Михаила вышли сразу три краеведческие книги, что не могло остаться незамеченным теми, кто следит за подобной литературой. Из Ярославля в сопровождении фотокорреспондента приехала журналистка Анна Кукушкина, после разговора с Михаилом опубликовавшая в майском номере региональной газеты «Караван-рос» очерк «Загадка Поповича». В августе того же года в центральной московской газете «Трибуна» был напечатан очерк Елены Батуевой под интригующим названием «Алеша Попович тоже бабник?», в котором было использовано то же интервью Михаила. Помню, как он возмущался, что в заголовке статьи журналистка отразила именно эта грань личности Алеши Поповича, хотя им были приведены о богатыре и другие, более значимые сведения.
В газете «Ростовский вестник» было дано изложение этих очерков под общим названием «У Михаила Сударушкина свой взгляд на историю» (14 ноября 2000 г.). Поскольку тема Алеши Поповича сегодня приобрела для ростовцев новое значение (об этом будет сказано ниже) приведу этот очерк полностью:
«Имена былинных героев Ильи Муромца, Алеши Поповича и Добрыни Никитича не нуждаются в рекламе, их доблестные подвиги знают многие. А вот откуда они родом, мало кому известно. Ну, с Ильей Муромцем все понятно – из Мурома. А вот откуда взялись Добрыня с Алешей?.. Свет на их происхождение попытался пролить библиотекарь из поселка Семибратово Ростовского района Михаил Сударушкин.
– Многие ученые считают, что историческим прототипом былинного богатыря Алеши Поповича был ростовский «храбр» Александр Попович, ушедший со своей дружиной из Ростова в Киев и погибший в битве при Калке в 1223 году. В летописи впервые об этом сказано в 1534 году, в так называемом Тверском сборнике, в той его части, которая написана в Ростове. Кроме того, имя Александра Поповича часто встречается в ростовских преданиях. На месте деревни Дарцево происходила кровопролитная битва, во время которой богатырем Александром Поповичем был убит богатырь по имени Дарец. Еще раз имя ростовского богатыря Александра Поповича встречается в описании села Ильинское-Хованское, согласно которому на месте села в древности жил ростовский богатырь Дикун – Золотой Пояс, приемный сын богатыря Александра Поповича…
Получается, что известный в XIII веке Александр Попович стал прообразом былинного богатыря Алеши Поповича, который жил гораздо раньше, на рубеже X и XI вв. (ученые считают, что именно в это время складывались русские былины) и служил киевскому князю Владимиру – Красное Солнышко. Но, по мнению Михаила Сударушкина, все произошло с точностью наоборот: сначала был Алеша Попович, а потом летописный, погибший на Калке «храбр» Александр, получивший свое прозвище в честь былинного богатыря. Кстати, в Никоновской летописи Александр Попович упоминается в записи за 1000 год – в полном соответствии с былинным образом князь Владимир награждает его золотой гривной за оборону Киева.
– Осмелюсь предположить, что богатырей Поповичей было несколько, – продолжает Михаил. – Такое прозвище, как мне кажется, мог получить любой герой, походивший своими качествами на былинного богатыря. Они, кстати, весьма характерны. Если верить былинам, богатырь Алеша Попович не отличался какой-то сверхъестественной силой, зато был хитер, умен и даже коварен. И в придачу к тому считался большим бабником.
Былинные герои не только совершали подвиги, но и работали: Алеша Попович служил при князе Владимире кем-то вроде министра внутренних дел, а Добрыня Никитич курировал дипломатическую службу. В истории Ростовского края Добрыня упоминается как один из спутников митрополита Михаила, посетившего Ростов в 991 году. В это время, возможно, княжеский воевода Добрыня Никитич и пригласил Алешу Поповича на службу в столичный Киев.Михаил Сударушкин нашел немало фактов в подтверждение версии о ростовском происхождении знаменитого богатыря. За давностью лет вряд ли обо всем этом можно говорить со стопроцентной уверенностью. Мало ли было на Руси Алешей, поповских сынов? Но версии Михаила говорят о другом: история родного края – это земля целинная, и часто интереснейшие факты, проливающие свет на многие загадки истории, в буквальном смысле валяются под ногами.
Изыскания скромного сельского библиотекаря и педагога вряд ли перевернут историческую науку, но местные ребятишки с восторгом отнеслись к новости о том, что Алеша Попович родился и вырос в их родных краях. Ведь история страны начинается с порога твоего дома».
В подтверждение версии о ростовском происхождении Алеши Поповича Михаил действительно собрал немало сведений, но не все они вошли в его опубликованные работы. Приведу несколько таких сведений.
В былине «Алеша Попович и Тугарин» (текст приводится по книге «Три богатыря». М., 1967) читаем:
- «Из славного Ростова, красна города
- «Из славного Ростова, красна города
- Как два ясные сокола вылетывали,
- Выезжали два могучие богатыря,
- Что по имени Алёшенька Попович млад...»
Тут речь идет о былинном Алеше Поповиче. В былине «Добрыня Никитич и Алеша Попович» упоминается его слуга и дружина:
«Ведомо ж да будет, яко Александр храбрый глаголемый Попович от ростовских житель и слуга у него именем Тороп, прочих же храбрых того же града 70».
А вот что говорится об Александре Поповиче – участнике Липицкой битвы – в летописи:
«В лето 6725 (1217) бысть бой князю Юрыо Всеволодичю с князем Костянтином с Ростовскым на реце на Где, и поможе Бог князю Костянтину Всеволодичю, брату старейшюму, и правда его же пришла. А были с ним два храбра: Добрыня Золотыи Пояс да Александро Попович с своим слугою с Торопом».
Сохранилось сообщение, как Александр Попович вместе со своей дружиной ушел из Ростова:
«Александр совет сотвори с прежреченными своими храбрыми, бояся служите князю Юрыю – аще мщение сотворит, еже на боях ему сопротивни быша; аще разъедемся по разным княжениям, то сами меж себя побаемся и неволею, понеже меж князей несогласие. И тако задумавше, отъехаша служити в Киев...»
Следующий раз Александр Попович упоминается в связи с началом татарского нашествия:
«Жил-был досюль поп в Ростове-городе. У него был сын Алексей... А тогда нападали на нашу землю татары. Он и позвался на татаров. Одного татарина за ноги схватил, да этим человеком двести тысяч татар перебил... А потом воевали много тут. Смелый Алешенька Попович много воевал».
О гибели Александра Поповича летопись сообщила так:
«В лето 6733 (1225)... убиша же на том бою: и Александра Поповича, и слугу его Торопа, и Добрыню Рязаничя Златаго пояса, и семьдесят великих и храбрых богатырей, все побиени быша...»
Сегодня появился повод, чтобы вновь вернуться к образу Алеши Поповича. В начале 2010 года был окончательно утвержден бренд Ростова Великого: «Алеша Попович – ростовский богатырь». Свое отношение к этому бренду, на мой взгляд, существенно ограничившему вклад Ростова в отечественную историю, я изложил в главе этой книги «Здесь возросло и окрепло великорусское племя». Первоначально этот очерк с тем же названием я опубликовал в газете «Ростовский вестник», но, судя по всему, мои доводы не убедили тех, кто принимал решение о создании бренда. Вероятно, следовало этого ожидать, поскольку реализация бренда «Алеша Попович – ростовский богатырь» не потребует больших затрат и усилий. Тут всё на виду и есть, откуда позаимствовать пример – из города Мурома с его брендом «Илья Муромец».
Но если подходить к делу всерьез, то с брендом «Алеша Попович…» не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Сразу же возникает вопрос – какой богатырь имеется в виду: тот, который жил на рубеже X – XI веков и служил киевскому князю Владимиру Красное Солнышко или ростовский «храбр», живший в XIII веке и погибший в битве на Калке? Или же согласиться с предположением, что было два разных Поповича, а бренд отражает не реально существующий образ, а собирательный – как его изобразил Михаил в своей «Сказке о том, как братья-сбродичи хотели женить Алешу Поповича»? Но в таком случае пример с Ильей Муромцем, который не участвовал в событиях XIII века, не может служить для нас образцом. Однако и другого пути, чтобы «раскрутить» этот бренд как следует, не существует – одинаковый интерес представляют и события X – XI веков, в которых был задействован Алеша Попович, и события XIII века, в которых участвовал Александр Попович. Следовательно, остается «раскручивать» именно собирательный, а не реальный образ ростовского богатыря, что само по себе делает этот бренд двусмысленным.
Но есть у этого бренда и другая сторона, чтобы понять которую надо более внимательно присмотреться к личности Алеши Поповича. Откроем второй том энциклопедического словаря братьев Гранат и посмотрим, как образ Алеши Поповича воспринимался в позапрошлом столетии:
«Алеша Попович относится большинством исследователей к группе так называемых младших киевских богатырей и, наряду с Добрынею, с которым Алеша Попович особенно тесно связан в былинах, признается мифологическою школою (Миллер, Ягич и др.) за олицетворение солнца (индусский Индра). Подтверждение этому указывается в рассказе о борьбе Алеши Поповича со Змеем Тугарином, отождествление которого с половецким ханом Тугарханом в таком случае отвергается. Представители смешенного метода в исследовании былин (Буслаев, Веселовский, Халанский, Дашкевич, Жданов и др.), отказываясь от мифологических сопоставлений, указывают на постепенное развитие основных черт в характере Алеши Поповича, который из смелого, хитрого, хотя в то же время спесивого и задорного богатыря превращается в позднейших былинах в «бабьего пересмешника» с «поповскими руками загребущими». По мнению Халанскаго, Алеша Попович одно лицо с ростовским богатырем Александром Поповичем, участвовавшим в битве на Калке, и отнесен былиной ко времени Владимира по обычному в ней смешению хронологических эпох».
Представители мифологической школы, которых упоминает автор, доказывали основополагающую роль мифологии в становлении фольклора и литературы, заложили основы их сравнительного изучения.
Как видим, автор этой информации не больно-то жалует «бабьего пересмешника» Алешу Поповича.
В конце статьи упомянута работа некоего Дашкевича « Былины об Алеше Поповиче и о том, как перевелись богатыри на святой Руси», опубликованная в 1883 году в Киеве, в «Университетских Известиях». Найти этот источник я не смог, но обнаружил любопытную информацию в книге А.Н.Афанасьева «Древо жизни» (М., 1983). Издатель «Русских народных сказок» был не только собирателем фольклора, но историком, исследователем мифологии и автором многочисленных статей, в которых разъяснял и сопоставлял предания и обычаи наших предков. «Великаны и карлики» – так называлась одна из его исследовательских работ, в которой он упомянул Алешу Поповича и процитировал предание, в котором он упоминался:
«В памяти нашего народа сохраняется любопытное предание: «Отчего перевелись богатыри на святой Руси?» Согласно с древними мифами о борьбе великанов со светлыми богами весенних гроз, русские богатыри, гордые своею исполинскою силою, вызывают на бой небесных воителей, т. е. ангелов, которыми обыкновенно заменяются молниеносные духи дохристианской эпохи (светлые эльфы):
- «Не намахалися наши могутные плечи,
- Не уходилися наши добрые кони,
- Не притупились мечи наши булатные!»
- И говорит Алеша Попович-млад:
- «Подавай нам силу нездешнюю –
- Мы и с той силою, витязи, справимся!»
- Как промолвил он слово неразумное,
- Так и явились двое воителей,
- И крикнули они громким голосом:
- «А давайте с нами, витязи, бой держать:
- Не глядите, что нас двое, а вас семеро!»
Наскакал на них Алеша Попович и со всего плеча разрубил пополам; но небесные воители не пали мертвыми, а только увеличились вдвое: стало их четверо, и все живы! Налетел Доб рыня,разрубил пополам четырех – и стало их восемь; налетел ИльяМуромец, сразу рассек восьмерых – и снова они удвоились. Бросились все витязи,
- Стали они силу колоть-рубить...
- А сила все растет да растет,
- Все на витязей с боем идет!
- Бились витязи три дня, три часа, три минуточки;
- Намахалися их плеча могутные,
- Уходилися кони их добрые,
- Притупились мечи их булатные...
- А сила все растет да растет,
- Все на витязей с боем идет!
- Испугалися могучие витязи,
- Побежали в каменные горы, в темные пещеры:
- Как подбежит витязь к горе – так и окаменеет,
- Как подбежит другой – так и окаменеет,
- Как подбежит третий – так и окаменеет».
Таким образом, в этом предании вина за то, «почему перевелись богатыри на святой Руси», возлагается на Алешу Поповича, из хвастовства и кичливости вызвавшего на битву небесные силы.
То, что подстрекателем битвы, в которой погибли русские богатыри, назван именно Алеша Попович, не случайно. Читаем в книге Н.И.Кравцова и С.Г.Лазутина «Русское устное народное творчество» (М., 1977):
« Д.С.Лихачев и Б.А.Рыбаков установили, что в летописях имеет место путаница: смешиваются два разных лица. Исторический прототип Алеши – «храбр» Александр (Алеша) Попович – относится к XIII в., но летописцы связали его с событиями 1096 г., когда один из воинов убил половецкого хана Тугор-кана, который подступил к Киеву. Это было при князе Святополке Изяславиче, который был женат на дочери Тугор-кана. В образе Алеши Поповича, вероятно, совместились черты и богатыря, убившего Тугор-кана, и богатыря Алеши Поповича, погибшего в битве на реке Калке в 1224 г.
Алеша отличается от Ильи и Добрыни тем, что он в борьбе с врагами пользуется не только силой, но и хитростью. В нем есть черты, которые не очень приличествуют богатырю: он нарушает договор побратимства и хочет жениться на жене Добрыни. Правда, в былине обычно сам Добрыня выговаривает князю Владимиру и княгине, что они сватали его жену за Алешу. Но и Алеша повинен в этом: он привез весть о гибели Добрыни, которая оказалась ложной. В некоторых текстах Алеша выступает как «бабий пересмешник». Тут явно нарушение сущности образа богатыря. Следует подчеркнуть, что прозвище Алеши «Попович» было основанием для того, чтобы в поздних былинах его образ приобрел отрицательные черты: хитрость, жадность, неверность. Но Алеша – богатырь, и в этом сущность ею образа».
Несмотря на последнее замечание, общее впечатление от личных качеств Алеши Поповича складывается неблагоприятное. В этом отношении показательна картина В.М.Васнецова «Богатыри», на которой изображены Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Не трудно заметить, как образ ростовского богатыря разительно отличается от двух других богатырей: в их фигурах чувствуются мощь и уверенность, взгляды прямы и решительны. И совсем иначе изображен Алеша Попович: смотрит искоса, с хитростью и лукавством на лице. Даже конь его как бы споткнулся, почувствовав настроение своего хозяина. Здесь надо сказать, что русские художники-передвижники, к которым относился В.М.Васнецов, хорошо знали историю и очень точно воспроизводили исторические типы и детали. Не сомневаюсь, что и в данном случае художник постарался представить в образе Алеши Поповича не только его богатырские данные, но и отрицательные, которые были хорошо известны ему, – такие как «хитрость, жадность, неверность». Об этой же противоречивости образа Алеши Поповича читаем в книге «Славянская мифология» (М., 1995):
«Алеша Попович – сын ростовского попа Ле(в)онтия (редко Федора). Всех богатырей объединяет общее происхождение из северо-восточной Руси (Муром, Рязань, Ростов), поездка в Киев, сопряженная с поединком с чудовищем, богатырская служба в Киеве при дворе князя Владимира Красное Солнышко. Алешу Поповича отличает не сила (иногда даже подчеркивается его слабость, указывается его хромота и т. п.), но мужество, удаль, натиск, с одной стороны, и находчивость, сметливость, хитроумие – с другой. Иногда он хитрит и готов идти на обман даже своего названого брата Добрыни Никитича, посягает на его права; он хвастлив, кичлив, излишне лукав и увертлив; шутки его иногда не только веселы, но и коварны, даже злы; его товарищи-богатыри время от времени высказывают ему своепорицание и осуждение. В целом образ Алеши Поповича отличается определенной противоречивостью и двойственностью».
Было бы неправильно полностью игнорировать двойственность личности Алеши Поповича при использовании бренда его имени; но нельзя и забывать, что « Алеша – богатырь, и в этом сущность ею образа».
То, что самые известные русские богатыри родом из центральной Руси – Мурома, Рязани и Ростова – может служить еще одним доказательством, что помимо Новгородской и Киевской Руси существовала Русь Ростовская. И возможно, как утверждал Михаил, у нее более глубокие корни, чем принято считать. Если Киев – «мать городов русских», почему же у него не было собственных богатырей? Опять невольно приходишь к выводу, что Киев не был первой русской столицей, потому и привлекал опытных воинов со стороны, из более древних районов Руси, где уже сложились устойчивые воинские и прочие структуры.
В главе «Князья и богатыри» указаны ростовские селения, топонимы которых связывают с именем Алеши Поповича: это Дарцово. Ильинское-Хованское, Алешино, Алешково, Сабурово. Сюда же надо отнести и сам Ростов, и Сарское городище. Хотя тут немало ложной топонимики, для туристического маршрута «На родине Алеши Поповича» этого достаточно. Однако я остаюсь при своем мнении, что история земли Ростовской дает уникальную возможность окунуться в древность, используя реальные имена и события.
В 2001 году Михаил приступил к разработке экскурсии «По древнепамятным местам земли Ростовской», но не успел закончить эту работу, остался только ее план. Несмотря на то, что протяженность экскурсии очень небольшая, она позволяет осветить события более четырнадцати столетий, вспомнить яркие имена замечательных ростовцев, увидеть наиболее известные ростовские достопримечательности. Хотя бы в сокращенном варианте мысленно совершим эту экскурсию.
Варницкий монастырь – родина Сергия Радонежского. Сарское городище называют и протогородом Ростова, и городом Алеши Поповича. В церкви Иоанна Богослова на Ишне как бы оживает житие Авраамия – одно из самых ярких произведений русской житийной литературы. В Спасо-Яковлевском монастыре вспоминается судьба захороненного здесь митрополита и писателя Дмитрия Ростовского и двух прекрасных женщин – первой женщины-летописца Марьи Черниговской и актрисы Параши Жемчуговой, в память сына которой граф Шереметев возвел здесь Дмитриевский собор. Село Угодичи – родина «старинаря» А.Я.Артынова – без его работ невозможно представить древнюю ростовскую историю. В Григорьевском затворе учился Епифаний Премудрый, в Ростовском кремле трудились митрополиты Иона Сысоевич, Дмитрий Ростовский, Арсений Мацеевич. В деревне Левково, по преданию, был убит епископ Леонтий – отец Алеши Поповича. С деревней Бородино и поселком Семибратово связывают историю семи братьев-сбродичей, село Макарово было центром заповедной Кураковщины. Деревня Рылово – родина архиепископа Вассиана Рыло, с селом Татищев-Погост связана родословная знаменитого рода Татищевых. В селе Дмитрианском жила Ирина Луговская, село Протасьево – родина Авраамия Палицына…
Здесь что ни селение – отдельная глава российской истории, что ни имя – яркая страница славного прошлого Ростовского края.
Еще одну интересную и необычную экскурсию – «Ростов Великий и Китеж-град» – можно провести по озеру Неро: с рассказом об истории возникновения города, о приозерных селах Угодичи, Поречье, Воржа и др. и изложением версии о поглощении озером древнейшей части Ростова Великого.
Своеобразным путеводителем по Ростовскому краю может стать опубликованное ниже «Сказание о русских терзаниях, украденной жене и заповедной стороне», снабженное подробным комментарием и написанное на основе «Сказки о семи Семионах, родных братьях», созданной на Ростовской земле…
