На протяжении столетий Ростовский край был не только политическим и культурным центром Руси, но и религиозным, отсюда православие распространялось по центральной части русского государства, здесь же происходила наиболее ожесточенная борьба христианства с язычеством. И здесь мы опять вынуждены обратиться к наследию А.Я.Артынова.
Помимо Хлебниковского летописца он использовал в своей литературно-краеведческой деятельности еще один источник – так называемый Мусин-Пушкинский сборник, содержавший в себе около 120 сказочных повестей, так или иначе связанных с историей Ростовского княжества, а среди них – повесть «Вышата-князь и царевна Иссада», где дано еще одно объяснение возникновения названия «Исады». Со слов «калика перехожего» в этой сказочной повести рассказывается о подземном царе Охе, у которого было двенадцать прекрасных дочерей, а любимая – младшая дочь «по имени Иссада умнее и краше всех». Узнав о ней, князь Вышатич пробрался в подземное царство, молодые люди полюбили друг друга. Царь решил погубить Вышатича, но тот одолел его и вместе с царевной Иссадой ушел из подземного царства «на Русь».
Любопытно, что Ян Вышатич – историческое лицо, именно он подавлял в 1071 году восстание волхвов, одним из центров которого был Ростов. Кроме того, сохранилось летописное свидетельство, что после подавления восстания Ян Вышатич организовал нечто вроде диспута с волхвами и, доказывая преимущество христианства над язычеством, говорил им, что их бог – под землей, а христианский – на небе. Таким образом, это фантастическое повествование своеобразно отражает борьбу язычества с христианством на Ростовской земле, но вряд ли оно объясняет происхождение названия «Исады». Тем более, что и этот, Мусин-Пушкинский сборник, как и Хлебниковский летописец, исчез «при невыясненных обстоятельствах», что у многих исследователей тоже вызывает сомнения в его подлинности. Вместе с тем уже отмечалось, что недоброжелатели Артынова, доказывающие, что все эти летописные записи и сказочные повествования он создал сам, наделили его такими уникальными литературными способностями, которые трудно предположить в одном человеке. Поэтому я не стал бы полностью перечеркивать ценность его наследия, возможно, какие-то древние тексты действительно были в его руках. В частности, весьма любопытно записанное им сказание «Михей Русин, ростовец». В нем рассказывается о ростовском купце, который еще в 860 году, то есть задолго до официального принятия Русью христианства, во время своих торговых поездок встретился с солунскими братьями Кириллом и Мефодием, принял от них христианство и, вернувшись в Ростов, стал здесь первым христианином. Так или иначе, но православие на Ростовской земле имеет очень глубокие корни, что не могло не сказаться и на истории Семибратова, по крайней мере – в ее былинном отражении.
Я уже называл монаха Макария, определенно сыгравшего в судьбе этого поселения свою роль. Гораздо раньше его, в 1071 году, во время упомянутого выше восстания волхвов, из Ростова бежал сюда, на берег реки Устье, епископ Леонтий, но был убит язычниками. По одной из существующих версий, от его имени пошло название деревни Левково, находящейся в непосредственной близости от Семибратова. По другой версии, в XV веке деревня принадлежала князю Льву Дмитриевичу Приимкову-Баламышу, от имени которого и произошло ее название. Но первое зафиксированное в документах упоминание деревни Левково приходится на 1666 год: «Октября в 20–й день куплено деревни Левково и у Тараса Фомина на Исацкую мельницу два овина ржаной муки, дано тридцать алтын две деньги», – записано в домовой книге Белогостицкого монастыря. Таким образом, Семибратово и его окрестности всегда находились в зоне активной деятельности Русской православной церкви. И в первую очередь отражалось в строительстве храмов.
В справочной книге «Россия» под редакцией В.П.Семенова, изданной в 1899 году, сообщается, что в то время в Макарове было 600 жителей и 2 церкви, в Семибратове (?!) – 400 жителей и одна церковь. В числе существующих названа церковь, построенная в 1818 году князем А.Б.Куракиным, «на трибуне ее колокольни поставлено 7 статуй». А.А.Титов в очерке «Кураковщина» указывает, что эта пятиглавая каменная церковь была построена вместо обветшавшей деревянной: «Из сохранившейся в этой церкви храмоиздательной грамоты 1772 года видно, что в древности в селе была тоже церковь; когда же эта последняя по ветхости была уничтожена, то Семибраты были приписаны к приходу ближайшего села Гвоздево. В 1771 году приезжавшими из Москвы была занесена в Семибраты чума, от которой и спаслись только те, кто выехал из селения и поселился в поле. Оставшиеся в живых дали обещание построить церковь, на что и получили разрешение. Тогда они купили в Ростове деревянную церковь Иоанна Милостивого. Церковь эта, перенесенная в 1773 году в Семибраты, просуществовала до 1823 года».
В газете «Ярославские губернские ведомости» от 4 сентября 1882 года сохранилось описание церкви, выстроенной А.Б.Куракиным: «Обнесена каменною с железными решетками оградою, с 3-х сторон обставлена фронтонами. В церковь вводит крыльцо в восемь ступеней из белого камня. В холодном ее отделении новый изящный иконостас по светло-розовому фону, богато обставленный позлащенною резьбою; иконы живописной работы, стены и своды покрыты благообразною живописью; среди храма красивое паникадило. Купол церкви освещен 16-ю окнами, а внизу храма нет ни одного окна. Алтарь освещен двумя рядами окон и украшен на сводах живописью. В теплой пристроенной трапезной новый в два яруса иконостас с позлащенною резьбою; иконы греческого письма ростовского мещанина Петра Алексеевича Юрова, знающего свое дело. Вся церковь отделана на свой счет церковным старостою крестьянином Василием Андреевичем Осориным».
Всего церковь имела «три престола»: Иоанна Предтечи, преподобного святого Илии и московского митрополита Алексия. Как сообщает А.А. Титов, «чудотворных или особо чтимых икон, равно старинных облачений и старопечатных книг» в церкви не было, из старинной утвари хранился только датированный 1661 годом серебряный «вызолоченный ковчег» под мощи «святого Иоанна Предтечи (?!)», но пустой.
Интересная деталь: церковь была «отделана на свой счет» крестьянином. Кстати, фамилия макаровских Осориных известна не только этим – Николай Андреевич Осорин был знаком с Н.А.Некрасовым, который часто останавливался в его доме, когда отправлялся из Макарова на охоту.
Из четырех местных крестных ходов три были учреждены по случаю избавления в разные годы от холеры, и только один – 20 июля, в честь храмового праздника. И по-прежнему, почти до самой революции, здесь были в почете отшельники вроде Макария. Интересное свидетельство об одном из них – Исидоре, жившем в лесу под Семибратовом, – привел английский писатель Стивен Грэм в книге «Неоткрытая Россия», вышедшей в 1914 году в Лондоне:
«Он жил в обыкновенной четырехугольной избе, сложенной из сосновых бревен, из мебели в ней были только стол и трехногий стул. Исидор лежал ничком, вытянувшись перед большим березовым крестом, воздвигнутым в святом углу. Одет он был в лохмотья, бывшие некогда рубашкой из хлопчатобумажной ткани и штанами, сквозь дыры виднелась его коричневая изношенная плоть. Черные цепи пригвоздили его к полу своей тяжестью, он был похож на узника в камере смертников. Лежа, ему, очевидно, было легче выносить груз цепей, но и так было видно, какие глубокие темные рубцы оставила цепь на его теле».
Однако монахи оставили не только духовный, но и другой след в истории Семибратова, непосредственно связанный с хозяйственной деятельностью.