Широкую известность, по крайней мере – в пределах Ярославской губернии, Кураковщина получила во многом благодаря одноименной книге А.А.Титова. Но был в истории здешних мест еще один момент, который можно расценивать как продолжение этой же традиции – попытаться улучшить быт крестьян, создать здесь нечто вроде образцовой деревни, причем не наподобие потемкинской, для одного лишь любования издалека, а настоящей. Этот необычный «эксперимент» чуть не произошел в соседнем с селом Макарово (как говорится – рукой подать, в пределах прямой видимости) селе Татищев-Погост, история которого так крепко связана с Кураковщиной, что без рассказа о нем не обойтись. Практически речь идет о тех же самых крестьянах, по-соседски перероднившихся между собой, и соседях-помещиках, которым по причине высокой родовитости кроме как друг с другом здесь и общаться было не с кем. Возможно, тут и кроются причины необычного проекта. Но всё по порядку...
Первые достоверные сведения о селе Татищев-Погост приведены в грамоте царя Михаила Романова от 16 мая 1619 года боярину Юрию Игнатьевичу Татищеву: «Пожаловано за Московское сидение из его поместья Ростовского уезда Сотемского стана село Погост на реке Луте». Из этой же грамоты следует, что Погост уже тогда был большим селом с двумя церквами, с крестьянскими избами возле них и боярскими хоромами. С того времени село стало называться по имени новых владельцев – Татищев-Погост.
Родоначальником рода Татищевых считают князя Василия Юрьевича по прозванию «Татищ», полученному, как было написано в родословной книге Татищевых, за то, что, будучи воеводой в Новгороде, он открыл заговор против великого московского князя и как «тать», ночью, схватил главного зачинщика. В той же родословной сказано, что князь Василий Юрьевич в девятом колене приходился потомком первому русскому (по летописи) князю Рюрику. Михаил Юрьевич Татищев – сын первого владельца села – был окольничим и ростовским воеводой, он значительно расширил и благоустроил Татищев-Погост.
Однако наибольшего расцвета село достигло при Дмитрии Павловиче Татищеве (1767–1845). С его именем связан и необычный проект, поэтому необходимо хотя бы коротко рассказать об этом человеке, тем более, что его судьба интересна сама по себе. Военную карьеру Дмитрий Павлович начал сержантом лейб-гвардии Преображенского полка, затем перешел на службу в конную гвардию. Во время русско-турецкой войны 1789–1791 гг. поступил волонтером в действующую армию, был добровольцем в армии А.В.Суворова, за мужество, проявленное в Польской кампании, получил Георгиевский крест.
Судьба ему благоволила, к Татищеву одинаково доброжелательно относились и Екатерина Вторая, пожаловавшая ему звание камер-юнкера, и Павел Первый, который произвел его в действительные камергеры, и Александр Первый, от которого в 1808 году он получил звание сенатора. К этому времени он уже оставил военную службу и перешел на дипломатическую. Сначала был посланником в Неаполе, потом его назначили представителем русского правительства в Мадриде, затем – посланником при Нидерландском дворе.
В 1822 году он был командирован с чрезвычайным поручением в Вену и после успешно проведенных переговоров занял пост постоянного представителя России при Австрийском дворе. Через четыре года, при воцарении Николая Первого, Татищева назначили послом России в Вене, эту должность он занимал двадцать лет, за безупречную дипломатическую работу был пожалован в обер-камергеры Императорского двора, награжден почти всеми русскими орденами, был кавалером многих высших иностранных орденов, от великого магистра державного ордена св. Иоанна Иерусалимского получил почетное звание балии этого ордена.
В те годы, когда владельцем Татищева-Погоста был Дмитрий Павлович (при этом почти безвыездно проживавший за границей), центр села представлял собой богатую усадьбу: обширный господский дом окружал большой сад и липовый парк, обнесенный крепким забором с каменными воротами, барский дом был в два этажа – нижний каменный, а верхний из крепкого дуба с высокой тесовой крышей.
Многочисленные комнаты этого дворца украшали старинные портреты Татищевых и полотна иностранных художников, мебель из красного дерева, люстры, канделябры, серебряные и другие фамильные редкости, шкафы с книгами. Рядом с барским домом помещались деревянные и каменные службы и прочие хозяйственные и жилые постройки.
В 1810 году в центре села на средства Д.П.Татищева была выстроена Сергиевская церковь, во имя преподобного Сергия Радонежского, как говорит местное предание, – «по проекту, высланному из Италии». Но строили ее местные мастера, что придало церкви непосредственность и поэтичность, свойственные архитектуре русской провинции. Церковь эта сохранились до наших дней, и ныне действующая.
Роковым для Татищева-Погоста стало 1 апреля 1832 года, когда пожар уничтожил почти все село вместе с барской усадьбой. Существуют две версии причин этого пожара: по первой – усадьбу поджег один из переселенцев-раскольников, тосковавший здесь по своей родной земле (то ли Костромской, то ли Вологодской); по второй – пожар произошел по вине местного кузнеца, который случайно заронил искру с горячих углей на соломенную крышу крестьянской избы.
В то время владелец усадьбы Д.П.Татищев находился в Вене, откуда пришло распоряжение восстановить усадьбу заново, барский дом выстроить каменным, употребляя на расходы весь крестьянский оброк. Тогда же граф принял это необычное решение, заставившее нас вcпомнить о нем, – возвести из кирпича и все крестьянские дома! Для этой цели рядом с селом были выстроены два кирпичных завода, еще немного – и в центре России появилась бы деревня, каких здесь не бывало.
Трудно сказать, что толкнуло Татищева на такой шаг: то ли решил из своей усадьбы сделать подобие ухоженного австрийского поселения, то ли так напугал его пожар. А может, и до Вены, через письма родных и близких, дошли слухи о его соседе по имению – князе Борисе Степановиче Куракине, который к своим крестьянам так относился, что они, за доброту и справедливость, готовы были его на руках носить? Сейчас, за давностью лет, определенно на этот вопрос не ответишь, тем более, что проект так и не осуществился – помешала тому смерть графа, последовавшая 16 сентября 1845 года. Из далекой Вены гроб с его телом был перевезен в Татищев-Погост и похоронен возле Сергиевской церкви.
Еще одна интересная страница истории села Татищев-Погост связана с открытием здесь, в земской школе, библиотеки, которая носила название Павленковской. Книгоиздатель Флорентий Федороваич Павленков (1839–1900) за годы своей деятельности напечатал свыше 750 названий книг, издавал «Иллюстрированную библиотеку отечественных и зарубежных классиков для детей», энциклопедический словарь, собрания сочинений русских писателей, создал знаменитую серию «Жизнь замечательных людей», публиковал труды Д.И.Писарева, В.Г.Белинского, А.И.Герцена и даже Фридриха Энгельса. Весь свой капитал в две тысячи рублей он завещал на устройство сельских народных библиотек.
«Это был замечательный человек без всяких натяжек, – сказано о Ф.Ф.Павленкове в предисловии к современной книге о нем, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей», восстановленной по инициативе Максима Горького в 1933 году. – Это представитель той русской дореволюционной породы людей, которые вне зависимости от идеологических убеждений и увлечений делали полезное для России дело».
1 сентября 1909 года открытие одной из павленковских библиотек состоялось в селе Татищев-Погост. В библиотечный совет входили священник Сергей Заболотский и учителя местной земской школы. В первые годы в библиотеке было свыше двухсот читателей, книжный фонд составлял около 700 книг. Из фонда Ф.Ф.Павленкова ежегодно библиотека получала деньги на приобретение книг, на содержание библиотеки и зарплату библиотекарям. Выписывались самые популярные в то время журналы и газеты «Нива», «Вокруг света», «Незабудка», «Русское слово», «Самопомощь», «Голос». В 1915 году из-за смерти самого активного из душеприказчиков – Валентина Ивановича Яковенко – финансовые поступления прекратились, библиотека перешла в ведение Ростовского округа.
Эти сведения приведены в книге К.А.Степанова «Открытие библиотек в г. Ростове и его уезде Ярославской губернии», изданной в 2006 году. К сожалению, книга вышла очень маленьким тиражом в 200 экземпляров, но представленная в ней информация достойна того, чтобы о ней знали не только библиотечные работники, но самый широкий круг читателей Ростова.
В 1910 году, когда в селе Татищев-Погост проводились торжественные мероприятия, посвященные 100-летию местной Сергиевской церкви, по восстановленному по памяти эскизу в селе выстроили сохранившийся доныне так называемый «образцовый дом» в три окна, с фигурным фронтоном и башенками – как бы воплощенная в камне мечта Д.П.Татищева, которой так и не суждено было осуществиться полностью. И от заповедной Кураковщины ничего не осталось, тем и закончились «барские» реформы. Но след в крестьянских душах они наверняка оставили. Не эту ли чисто местную черту и подметил Н.А.Некрасов, когда начинал здесь писать свою поэму о семи мужиках-правдолюбцах, отправившихся искать счастливого?
Наверное, надо все-таки объясниться с читателями, почему я уже в который раз вспоминаю Некрасова и его поэму «Кому на Руси жить хорошо». Есть ли веские основания «привязывать» творческую судьбу поэмы к истории Кураковщины? Основания есть, и довольно-таки убедительные. Но прежде чем обратиться к «некрасовской» странице истории села Семибраты-Макарово, сделаем еще одно отступление…