Давно решен вопрос, когда начались события поэмы «Кому на Руси жить хорошо» – в 1862 году: помогло упоминание временнообязанных мужиков и ссыльных поляков. Немало написано и о том, в какой земле искали семеро мужиков-правдолюбцев счастливого. И хотя здесь нет полного единства, но в главном все исследователи сходятся – истоки поэмы в реальной, конкретной жизни, творческая история поэмы нерасторжимо связана с теми местами, которые хорошо знал, вдоль и поперек исходил Н.А.Некрасов. В этом значении важнейшее место занимает Ярославский край, где в родовой грешневской усадьбе прошло детство поэта, где сразу после отмены крепостного права он купил усадьбу в Карабихе, ставшую на долгие годы его летним рабочим кабинетом. Бесспорно и то, что именно на Ярославской земле зародился у Некрасова замысел поэмы о пореформенной России, что именно ярославские наблюдения и впечатления легли в основу поэмы, а уже потом, в ходе работы, они дополнились костромскими, владимирскими, нижегородскими деталями.
Что дело обстояло именно так, говорит подавляющее количество прямо обозначенных в поэме или оставшихся в черновиках названий ярославских сел и деревень: Великое, Бурмакино, Наготино, Козьмодемьянское, Кузьминское, Босово. Здесь же находим несколько измененные названия, в которых опять легко угадываются ярославские места: Усолово – Большие Соли, Новоселово – Новоселка, Тисково – Мисково и т.д. О ярославских корнях поэмы очень страстно, но, к сожалению, не всегда убедительно рассказал в своей работе «Топография поэмы «Кому на Руси жить хорошо» А.Попов. В книге «Некрасов в Карабихе» об этом же более осторожно и логично поведал первый директор и создатель некрасовского музея А.Тарасов. Писатель К.Яковлев в статье «От конкретных фактов – к художественному обобщению» во многом согласился с А.Поповым, но критически отнесся к его попытке составить точную схему путешествия семерых мужиков в поисках счастливого, доказательно исследовал, как конкретные географические места послужили Некрасову основой для художественного обобщения и создания подлинно художественного произведения.
Однако не будем забывать, что во всей русской поэзии Некрасов – один из самых ярких реалистов, творчество которого почти целиком построено на конкретном жизненном материале, что позволяет поставить его следом за великим неизвестным – автором «Слова о полку Игореве». Конкретность поэтического восприятия резко отличает Некрасова от многих русских поэтов XIX века. В этом выразился эстетический принцип революционных демократов, состоящий в том, что искусство есть воспроизведение действительности. Почти за каждым стихотворением Некрасова – подлинный факт, реальный образ. То же самое можно сказать и о его поэмах; несомненно, что эта особенность творчества Некрасова проявилась и в поэме «Кому на Руси жить хорошо». И напрашивается вопрос: если невозможно начертить схему маршрута семерых странников, то нельзя ли определить по тексту поэмы, где они встретились, не имел ли Некрасов в виду конкретное географическое место? Вспомним лукавый, но многозначительный зачин:
- В каком году – рассчитывай,
- В какой земле – угадывай...
Время действия поэмы, благодаря подсказкам Некрасова, исследователи определили с точностью до месяцев. Нельзя ли с такой же точностью назвать и место, где начинается действие поэмы? Ведь сам Некрасов как бы предлагает нам попытаться ответить на этот вопрос, а следовательно, как и в первом случае, это в какой-то степени возможно.
Итак, по совету Некрасова, попробуем разгадать эту загадку.
Работа над поэмой «Кому на Руси жить хорошо» потребовала привлечения большого количества фольклорных источников. Их много было в личной библиотеке Некрасова в Карабихской усадьбе: книги Афанасьева и Барсова, Буслаева и Даля, Рыбникова и Киреевского.
Исследователи творчества Некрасова отмечали, что взяв в качестве главных героев поэмы семерых мужиков, он выбрал сказочно-условную форму, что число семь играет в народном миросозерцании особую роль, потому фигурировало в мифах и Библии, было использовано авторами «Илиады» «Божественной комедии», «Потерянного рая». Указывалось, что неоднократное употребление «чудесного» числа семь – дань Некрасова устному народному творчеству, которое он прекрасно знал, а выбор в качестве героев поэмы семерых мужиков – счастливая творческая находка. Впрочем, некоторые исследователи сразу же оговаривались, что в поэме Некрасова число семь не имеет обычных атрибутов «чудесности», – для пореформенной России это типичный случай, когда сошлись мужики и заспорили:
- Кому живется весело,
- Вольготно на Руси...
Но не явилась ли эта «счастливая находка» отражением каких-то конкретных впечатлений? Не положен ли в основу поэмы реальный случай, подмеченный Некрасовым во время его охотничьих странствий? Мы уже говорили о некрасовской конкретности поэтического восприятия. Не сыграла ли она определенную роль и в этом случае? Нет ли поблизости от Карабихи, в которой Некрасов начал писать поэму, такого места, где бы он мог увидеть подобную сцену, – как встретились мужики на столбовой дороге и заспорили о крестьянской доле?
Нет смысла искать место начала действия поэмы в перечислении «говорящих» названий деревень Пустопорожней волости, уезда Терпигорева, Подтянутой губернии – тут всё ясно. Однако в самом начале поэмы Некрасов, на наш взгляд, дает две точные координаты места действия. Первая из них – столбовая дорога, на которой сошлись семь мужиков. Вторая – село Великое, на базар которого нёс «соты медовые» Пахом. А.Попов называл и другой ориентир – село Иваньково, куда направлялся один из семерых мужиков. Но попытаемся обойтись без этого ориентира – давно замечено, что только в Ярославской губернии нашлось пять населенных пунктов под названием Иваньково. А вот село Великое с его знаменитой ярмаркой – единственное в своем роде, «ключом, открывающим топографию поэмы» называет его А.Попов. Писатель К.Яковлев критически отнесся к этому высказыванию исследователя, но ведь никуда не денешься от того факта, что Некрасов привел именно это, всем известное село, а не придумал какое-то другое название. Не подсказал ли нам Некрасов таким образом вторую координату места действия?
Первая из них, как уже говорилось выше, столбовая дорога, но тут мы никак не можем согласиться с А.Поповым, который безоговорочно подразумевает под ней старый Ярославско-Костромской тракт. Почему не предположить, что речь идет о Московско-Ярославском тракте, на котором стояла Карабиха, где Некрасов начал работу над поэмой «Кому жить хорошо»? Думается, что такое предположение имеет под собой более устойчивое основание.
Однако где именно на этой дороге могли встретиться мужики? Первый вариант напрашивается сам собой – на повороте в сторону села Великое, куда шел Пахом. Но где именно? Не было ли на Московско-Ярослав-ском тракте, неподалеку от Карабихи, деревеньки или села, где часто бывал Некрасов, хорошо знал местных мужиков и мог наблюдать там крестьянскую жизнь, увидеть сценку, которую и легла в основу поэмы?
Оказывается, есть такое место, но редко оно упоминается в работах, посвященных теме «Некрасов и Ярославский край», так уж получилось. Откроем биографию Некрасова. Здесь среди знакомых мужиков-охотников вскользь упоминается Николай Андреевич Осорин из села Макарово, в доме которого неоднократно бывал поэт, отправляясь в дальние охотничьи странствования. А ведь именно они, повторимся, обогатили Некрасова наблюдениями и впечатлениями, заложенными в поэму «Кому на Руси жить хорошо». Стоит торговое село Макарово на «столбовой дороженьке» – Московско-Ярославском тракте, рядом – село Великое со своей знаменитой ярмаркой. Наконец, неподалеку находится Карабиха, а Некрасов именно с Карабихской усадьбы, увиденной в первый свой приезд, списал барскую усадьбу, возле которой вскоре после встречи на «столбовой дороженьке» оказались мужики. Вспомним строки из поэмы:
- Огромный дом, широкий двор...
- Над домом башня высится,
- Балконом окруженная,
- Над башней шпиль торчит.
Кто бывал в Карабихе, сразу узнает бывшую голицынскую усадьбу – несколькими штрихами поэт дал точное, почти фотографическое изображение.
Итак, мы предполагаем, что возле Макарова или в самом селе произошла встреча семерых мужиков, отправившихся потом в странствие по России. Но не оставил ли Некрасов в тексте поэмы еще какой-нибудь знак, по которому можно было бы угадать, «в какой земле» начались описанные им события? И такой знак, по нашему убеждению, есть.
По топонимической легенде, село Макарово получило свое название по имени отшельника Макария родом из Ростова Великого, который построил здесь келью-хижину. Позднее (а может, раньше?) здесь же поселились семь братьев-сбродичей – и стало это место называться Семибраты-Макарово. Позднее село стали называть Макарово, а название Семибратово перешло к железнодорожной станции и селению при ней.
Возможно, кому-то привязка села Семибраты-Макарово к истории некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо» покажется искусственной, натянутой, но в пользу этой версии есть несколько интересных моментов. И первый из них – выбор в качестве героев семи мужиков. Название села вполне могло подсказать Некрасову эту мысль. Заинтересовавшись этой версией, мы заглянули в текст поэмы – нет ли там каких-либо других свидетельств, что ее действие началось именно в Макарове? Однако в основном тексте, кроме упоминания знакомых названий сел Никольское, Иваньково и Новоселово, которых в России множество, других доказательств не нашлось. Тогда мы обратились к варианту черновой рукописи – и здесь в главе «Солдат» обнаружили следующие неотредактированные поэтом строки (текст печатается в том виде, в котором представлен в оригинале):
- Теперь попробуй в городе
- Нужды нет погорелые
- Дадут. Попробуй в Батове,
- А дальше в Семибратове
- Глядишь и семь рублей.
Таким образом, в первоначальном тексте поэмы название «Семибратово» присутствовало – а это говорит о многом. Можно уже с большей долей уверенности предположить, что Некрасов потому исключил это название из окончательного текста, что не захотел раскрывать механизм возникновения замысла поэмы о семи мужиках-правдоискателях. Кстати, среди них были братья Губины – тоже, возможно, не случайное совпадение, а след, позволяющий ответить на вопрос, поставленный Некрасовым в самом начале поэмы: «В какой земле – угадывай». Еще одна явно «семибратовская» примета – в рассказе креcтьянина Трофима:
- Мы тоже пеунятники,
- Случалось в год откармливать
- До тысячи зобов...
Пеунятниками называли крестьян, выращивающих на продажу каплунов. В следующей главе будет рассказано об этом занятии местных крестьян, о котором знал Некрасов – и упомянул «пеунятников» в своей поэме. Наконец, имеются прямые свидетельства, что Некрасов неоднократно бывал в селе Семибраты-Макарово: здесь, в доме местного охотника Николая Осорина, поэт останавливался, прежде чем отправиться в дальние охотничьи странствия. В Карабихском музее Н.А.Некрасова не так уж много подлинных, принадлежавших ему вещей, и среди них сразу два экспоната, непосредственно связанные с историей этого дома…
В 1952 директор музея-усадьбы «Карабиха» Анатолий Федорович Тарасов случайно услышал от школьников, приехавших в музей из села Макарово, что поэт «подарил нашим Осориным два ружья, патронташ и рог». Заинтересовавшись этим сообщением, А.Ф.Тарасов тут же отправился в Макарово, нашел старшего внука Николая Осорина и узнал, что у его деда действительно хранились два ружья поэта – одно он подарил охотнику, а другое, с патронташем и рогом, как-то оставил в доме Осорина. К тому времени все эти вещи затерялись: одно ружье было конфисковано милицией, другое кому-то отдано, а патронташ и рог для пороха вроде бы сгорели в пожаре.
После долгих поисков ружье удалось найти в соседней деревне Осиновцы, а потом обнаружился в доме Осориных и рог для пороха. В 1972 году с младшим внуком некрасовского «знакомца» Александром Александровичем Осориным встретился корреспондент ростовской районной газеты Р.Ермаков, написавший потом пространный очерк «Некрасов в ростовских краях», проиллюстрированный фотографией дома Осориных. Он рассказал, что дед его был на три года старше Некрасова, прожил девяносто лет, часто любил рассказывать о своих встречах с поэтом. Умел Некрасов говорить с крестьянами, располагать их к себе. Судя по всему, макаровцы всерьез заинтересовали Некрасова. Внук Николая Осорина вспоминал, что поэт часто встречался с макаровскими мужиками то в просторном доме деда, то в соcеднем трактире окнами на «столбовую дорогу».
Конечно, время было такое, что разговоры шли не только об охоте, – слишком серьезные, переломные события происходили в те годы в России. Возможно, один из таких разговоров о пореформенном крестьянском житье, закончившийся спором, и натолкнул Некрасова на замысел поэмы «Кому на Руси жить хорошо». А уж потом, в процессе работы над поэмой, появилась и «столбовая дороженька», которая проходила прямо под окнами дома Осориных, и семеро мужиков, подсказанных поэту старинным названием села. Чем больше вдумываешься в эту версию, сопоставляешь факты, тем более она кажется убедительной.
Макаровскому охотнику Николаю Осорину «повезло» меньше, чем «другу-приятелю» Гавриле Захарову, которому Некрасов посвятил свою поэму «Коробейники». Не стал он героем известного некрасовского произведения, как это случилось с рыбаком и охотником по прозвищу Мазай. Но кто знает, как отразилось знакомство с Николаем Осориным в поэзии Некрасова, в частности, какую роль сыграл он в истории создания поэмы «Кому на Руси жить хорошо»? Судя по всему, поэт относился к Николаю Осорину по-дружески, с уважением, иначе бы не подарил в знак благодарности и особого расположения ружье, так часто не навещал бы его гостеприимный дом.
Не трудно представить, какой поднялся бы переполох, если бы нашли деревенскую избу, где бывал Пушкин. Сразу бы встал вопрос о немедленной реставрации, об открытии мемориального музея и так далее. А у нас под боком, на дороге Москва-Ярославль, на маршруте знаменитого Золотого кольца России стоит дом, где не раз останавливался великий поэт Некрасов, и мы спокойно наблюдаем, как он рушится у нас на глазах! Сюда, в дом макаровского охотника Николая Осорина, неоднократно заезжал Некрасов, отправляясь на охоту. Лежит возле дома большой камень, на котором отдыхал Некрасов. Короче говоря, есть всё, чтобы создать здесь мемориальный музей, рассказывающий об охотничьих странствиях поэта. А ведь именно они обогатили его наблюдениями и впечатлениями, положенными в основу поэмы «Кому на Руси жить хорошо», неподалеку от Макарова или даже в самом селе «На столбовой дороженьке сошлись семь мужиков». Почему бы в знак уважения к памяти великого поэта не сохранить этот дом для потомков, не открыть здесь музей? А в будущем, может, встанет рядом и памятник семерым мужикам, отправившимся на поиски Правды.
К сожалению, к настоящему времени дом Осориных разрушили окончательно. Прозвучавший в районной газете призыв открыть здесь музей Н.А.Некрасова не возымел никакого действия – и уникальный исторический памятник погиб. Наследники канцлера Д.П.Татищева спустя десятилетия после его смерти нашли возможности возвести задуманный им «образцовый дом» и тем самым увековечить его память, а у целого государства – современной России – не хватило возможностей и, видимо, желания сохранить дом, связанный с именем Некрасова, на стихах которого выросло несколько поколений русских людей.
У последних владельцев дом был куплен музеем Н.А.Некрасова в Карабихе, музейщики кое-что забрали из дома – и забыли о нем. А может, хотя бы с запозданием, отдать дань уважения месту, связанному с именем великого поэта, нашего замечательного земляка Н.А.Некрасова? Прежде чем ехать в далекое Михайловское или Ясную Поляну, не следует ли сначала возложить прощальные венки к последнему «некрасовскому объекту» на Ростовской земле и провести здесь наглядный урок родиноведения? Возможно, хоть таким образом удастся усовестить тех, кто мог спасти дом Осориных – и не сделал этого. Конечно, надежды мало. Но, может, что-то проснется в душах детей, и они, став взрослым, уже не будут соучастниками или сторонними наблюдателями подобных преступлений против отечественной истории и культуры?
Впрочем, теперь на том месте, где стоял дом Осориных, – пустырь…