СЕМИБРАТОВО НАЧИНАЛОСЬ В ИСАДАХ

Деревня Исады – старейшая часть рабочего поселка Семибратово, впервые упомянутая в письменном источнике в 1572 году. В сборник вошли очерки и воспоминания об Исадской мельнице, термозаводе, заводе древесноволокнистых плит, а также о тех, кто здесь жил и работал: предпринимателе А.И.Вахрамееве, первом семибратовском краеведе П.А.Сергееве, журналисте Р.Д.Ермакове и др. Большинство опубликованных в книге материалов впервые было напечатано в семибратовских газетах «Дорогое мое Семибратово» и «Дорогие мои земляки».

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Б.Сударушкин. Семибратово начиналось в Исадах

Ю.Парамонов. Находки на берегу Тихой речки

П.Сергеев. Исадские мельницы

М.Сударушкин. Родом из купцов

В.Вахрамеев. Лето в Исадах

К.Степанов. Куда подевалось имущество Вахрамеевых

Б.Сударушкин. «Беглый очерк Исадской мельницы»

М.Сударушкин. Исады в июле 1918 года

М.Сударушкин. Первый семибратовский краевед

П.Сергеев. Рабочий поселок Семибратово

М.Моторова. Время становления

Н.Потемина, К.Бубнова, Н.Майорова. Воспоминания об Исадах

В.Корсакова-Антропова. Была война

Нина и Наталия Родионовы. Братья Андрианова со станции Семибратово

М.Клюквина. Дорогие для меня воспоминания

Б.Сударушкин. Журналист Роман Дмитриевич Ермаков

Р.Ермаков. Я не мог об этом не писать. Радость труда. Славный путь

Б.Сударушкин. «От Генерального штаба до деревни Исады»

Г.Маслова. Он был яркой личностью

Г.Потемин. Как это было 50 лет назад

А.Зимина. Секретарь поселкового совета

А.Бокова. Книгам, как и людям, нужны нормальные условия

С.Юрьев. Жизнь среди развалин

О.Непоспехов. Семибратовские топонимы

Б.Сударушкин. Что будет с дачей Вахрамеевых после расселения?

 

Долгое время историю рабочего поселка Семибратово начинали с поселившегося на ручье Синявке монаха Макария и семи братьев-сбродичей, в память о которых и назвали основанное здесь селение – Семибраты-Макарово. Но возникает вопрос: почему в этой истории возникновения Семибратова вовсе не нашлось места деревне Исады, стоящей на берегу реки Устье? Откроем «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Даля:

«Исад: место высадки на берегу, пристань, торговая пристань, где привоз разных припасов; рыбачья слобода, поселок у берега».

Ясно, что название «Исады» – очень древнее, еще дохристианское, возникшее до появления монахов-отшельников вроде Макария. Естественно предположить, что и само селение появилось раньше, чем на Руси возникло монашество. Обратим внимание на первое, предложенное В.Далем объяснение слова «исад» – место высадки. Не является ли это название отголоском события, связанного с колонизацией будущего Ростовского края славянами? Однозначно на этот вопрос ответить нельзя, но определенно можно заявить, что ранее написанная история возникновения Семибратова нуждается в поправке. В пользу этого утверждения – история Ростова, без которой невозможно понять прошлое Семибратова.

М.Сударушкин в изданной в 1998 году первой книге об истории Семибратова «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте» писал:

«Нет необходимости доказывать, что история Семибратова неразрывно связана с историей Ростова Великого – именно поселение на реке Устье должно было прикрывать княжеский город с севера. Первое летописное упоминание Ростова Великого приходится на 862 год. Неужели до XV столетия здесь не было никакого поселения вообще? Поверить в это трудно. Конечно же, люди появились здесь гораздо раньше, все данные к тому были: полноводная, впадающая в Волгу щедрая рыбой река, по берегам богатые живностью леса, опять-таки – княжеский город рядом.… Семь братьев-сбродичей жили рядом с бродом через реку Устье, охраняя его. Это была своего рода «богатырская застава», что и послужило увековечению семи братьев в народной памяти. И только спустя время неподалеку появился монах Макарий».

Автор связывает начальную историю Семибратова с семью братьями-сбродичами, но к ней наверняка была причастна и история деревни Исады. Косвенным доказательством древности этого названия может служить мифология. В очерке «Рабочий поселок Семибратово» первый семибратовский краевед П.А.Сергеев писал:

«Сказка «Вышата князь и царевна Исада» из рукописи «Предания старины Ростова Великого, собранные полувековыми трудами Александра Артынова» начинается так: «Один калика перехожий сказывал, что есть в подземном царстве у Оха царя подземного двенадцать дочерей, одна другой краше. А меньшая царевна Исада умнее и краше всех, она любимая дочь…»

Услышав об Исаде, прекрасный князь Вышата пробрался в подземное царство, встретился с ней. Молодые люди взаимно полюбили друг друга. Возлюбленные храбро преодолели все встретившиеся препятствия и козни, благополучно вышли из подземного царства. Конечно, сказка – не история, красивый вымысел не может служить основанием для исследования, но все же о народной сказке вовсе умолчать нельзя».

И действительно – мифологические образы зачастую своеобразно отражают древнейшие события истории.

В составленном мною сборнике очерков и воспоминаний «Семибратово начиналось в Исадах» сделана первая попытка собрать воедино имеющиеся сведения о прошлом деревни Исады, рассказать о тех, кто оставил заметный след в ее истории. Постараюсь кратко изложить содержание книги…

В очерке «На берегу Тихой речки» житель Термозавода учитель истории Ю.П.Парамонов рассказывает о сделанных им археологических находках неподалеку от Исад, датированных XVI–XVII вв.

В очерке «Исадские мельницы» П.А.Сергеев назвал первую зафиксированную дату в истории деревни Исады, обнаруженную в документах Ростовского Богоявленского монастыря, хранящихся в Санкт-Петербурге, в Государственной публичной библиотеке им. М.Е.Салтыкова-Щедрина, в собрании известного ростовского краеведа А.А.Титова:

«Богоявленского монастыря на реке на Устье, на Исадех, с Ярославской стороны мельница... да к той же мельнице и к двору вверх по реке по Устье исадские земли береги и лугу четыре десятины на приезд для помолщиков. А написано место под мельницею и под двором... за Богоявленским монастырем по даной княгини Овдотьи князь Ивановы, жены Федорова она Гвоздева, да она ее князе Василья 80-м (1572) году».

То есть, в 1572 году княгиня Авдотья Ивановна Гвоздева пожаловала Ростовскому Богоявленскому монастырю земли «на Исадех». Следовательно, населенный пункт с таким названием здесь уже существовал, но сколько лет прошло после его создания – можно только гадать. Конечно, заманчиво протянуть историю Исад к освоению этого края славянами, но конкретных доказательств нет, а поэтому остановимся на первой зафиксированной дате – 1572 год. По примеру определения возраста русских городов по первому упоминанию в летописи, ее и примем за дату основания деревни Исады. При таком подсчете в 2012 году Исадам исполняется 440 лет.

В XVII веке Исадские мельницы фигурируют в жалованных грамотах на право пользования ими Белогостицким монастырем, в XVIII веке – в указах Петра Первого и Павла Первого. 1 апреля 1793 года по решению Ростовского уездного суда Исады в числе сел Семибраты, Гвоздево, деревень Семеновское, Ломы, Кладовицы, Никольское поступили во владение князя С.Б.Куракина, и образовалась так называемая Кураковщина.

В XIX веке Исадские мельницы часто упоминаются в многочисленных судебных тяжбах с арендаторами: купцами Ливенцовым, Лосевым, Пановым, почетным гражданином Ярославля Крохоняткиным. Эта чехарда со сменой арендаторов закончилась только в начале 1876 года, когда Исадскую мельницу приобрел на торгах ярославский купец первой гильдии А.И.Вахрамеев. В том же 1876 году на берегу реки Устье была построена водокачка – нынче самое старое здание Семибратова.

В 1879 году по проекту австрийского инженера Немельки после переноса деревни Исады Вахрамеевы построили кирпичное здание мельницы, также сохранившееся до наших дней. Можно предположить, что примерно к этому времени относится строительство Дачи Вахрамеевых. В 1899 году мельница была электрофицирована. А в 1909 году, после смерти последнего владельца Исадской мельницы Ивана Александровича Вахрамеева, ее оборудование было перевезено в Ярославль.

Автор очерка «Лето в Исадах» – внук И.А.Вахрамеева – Варфоломей Александрович Вахрамеев, ныне проживающий во Франции педагог и музыкальный теоретик. Его воспоминания дают представление о Даче, о парке, о быте семьи Вахрамеевых. Как следует из воспоминаний В.А.Вахрамеева, летом 1912 года на Даче гостили ярославский генерал-губернатор граф Д.Н.Татищев и архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон – будущий Патриарх Московский и всея Руси. Таким образом, Дача в бывшей деревне Исады – историческое здание, связанное с судьбами сразу нескольких замечательных людей, оставивших яркий след не только в истории Ярославского края, но и в истории Русской Православной Церкви.

В архиве Ростовского музея-заповедника «Ростовский кремль» хранится весьма необычный документ столетней давности – стихотворение Василия Кропоткина «Беглый очерк Исадской мельницы». Первое прочтение этого произведения невольно вызывает улыбку – до того неуклюже и наивно выглядит это стихотворение, созданное не очень грамотным автором, имеющим весьма смутное представление о поэтическом творчестве. Однако более терпеливое знакомство с рукописью, насчитывающей около трехсот стихотворных строк, заставило меня отнестись к ней внимательней, поскольку она представляла собой детальное описание Исадской мельницы. В своем очерке я попытался выделить эту интересную информацию, которую, возможно, больше нигде нет найдешь.

В годы первой мировой войны Исадские мельницы бездействовали, в пустующих зданиях сначала расквартировали запасной полк, потом – лагерь военнопленных австрийцев, которых охраняли ополченцы. В 15-м сборнике «Сообщения Ростовского музея» опубликована статья семибратовцев Алексея и Ирины Киселевых «Военнопленные Первой мировой войны в Ростовском уезде», написанная по материалам метрической книги села Гвоздево, в которую местный священник заносил сведения и о военнопленных австрийцах, умерших в «лагере-лазарете», располагавшемся в здании бывшей Исадской мельницы. Существовало отдельное кладбище военнопленных, но во второй половине двадцатого столетия оно было уничтожено, перепахано под сельскохозяйственные угодья.

После революции в здании Вахрамеевской мельницы устроили военный склад морского ведомства – целыми эшелонами везли сюда из Петрограда мины, снаряды, артиллерийские орудия. Охраняла склад небольшая команда моряков. Когда 6 июля 1918 года в Ярославле вспыхнул антисоветский мятеж, его пламя чуть не задело и деревню Исады – возникла опасность, что мятежники предпримут попытку овладеть артиллерийскими снарядами. Об этом рассказано в очерке «Исады в июле 1918 года».

Очерк «Рабочий поселок Семибратово» написан П.А.Сергеевым в 1957 году. Опубликованы три отрывка – об истории Исадского завода термоизоляционных материалов, о Семибратовской лесной базе и Исадской школе.

Школьную тему продолжает очерк М.С.Моторовой «Время становления», впервые опубликованный в книге «Повесть школьных лет», изданной в 2001 году к 70-летию Семибратовской школы. Из этой же книги взяты воспоминания Н.Н.Потеминой, К.М.Бубновой и Н.Н.Майоровой. Автор очерка «Дорогие для меня воспоминания» – Маргарита Алексеевна Клюквина (Моторина) – в 1948 году начала работать в Исадской школе учителем истории и географии, жила на Даче в те годы, когда там жил первый семибратовский краевед П.А.Сергеев. О замечательных земляках, судьбы которых так или иначе связаны с Исадами, рассказывается в очерках «Братья Андриановы со станции Семибратово», «Секретарь поселкового совета». Очерк Г.Ф.Масловой «Он был яркой личностью» посвящен Георгию Ивановичу Потемину, автору очерка «Как это было 50 лет назад», рассказывающего о судьбе завода древесноволокнистых плит.

Около сорока лет проработал в ростовской районной газете Роман Дмитриевич Ермаков, которого можно назвать летописцем Исадской стороны Семибратова. В книге приведены его ранние очерки о Термозаводе.

О послереволюционной судьбе дачи Вахрамеевых рассказано в очерке К.Степанова «Куда подевалось имущество Вахрамеевых». Стихотворение «Была война» написала В.А.Корсакова-Антропова, в годы войны работавшая на Термозаводе, потом долгие годы трудившаяся в Семибратовском филиале НИИОГАЗ.

О современном состоянии дачи Вахрамеевых рассказывается в очерке С.Юрьева «Жизнь среди развалин». Впервые очерк был опубликован три года назад, однако мало что изменилось в судьбе этого исторического здания.

В очерке «Что будет с дачей Вахрамеевых после расселения?» предлагается создать в этом старинном здании Музей русской провинции с рассказом о семействах графов Татищевых и князей Куракиных, об истории создания Н.А.Некрасовым поэмы «Кому на Руси жить хорошо», об истории Исадских мельниц и их последнем владельце И.А.Вахрамееве, о краеведе П.А.Сергееве.

Составитель книги «Семибратово начиналось в Исадах» надеется, что эта книга поможет не только лучше узнать историю Исадской стороны рабочего поселка Семибратово, но и по-доброму повлиять на ее будущее.

 

Юрий Парамонов

 

НАХОДКИ НА БЕРЕГУ ТИХОЙ РЕЧКИ

 

Летом 1991 года на берегу Тихой речки, что за Песчаной горой, были обнаружены интересные находки. Тихая речка, как известно, это старое русло реки Устье. Там, где в 70-80 годы было пастбище, берег высокий и ровный, напоминающий вал. Возможно, что здесь было поселение. Семибратовский краевед Михаил Сударушкин в книге «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте» предположил, что в этом районе мог находиться терем братьев-сбродичей, в честь которых Семибратово получило свое название.

Можно сказать, что находки в этом месте были случайными. Если бы ДСУ-6 не разработало здесь карьер, то, возможно, никогда бы их и не обнаружили. А сейчас, с одной стороны, мы имеем интересный материал для краеведов, с другой – изуродованное, прекрасное когда-то поле на берегу Тихой речки.

Часть находок была найдена в отвалах земли от экскаватора, а другая на глубине от 40 сантиметров до 1 метра. Множество фрагментов керамики разной величины и почти полное отсутствие каких-либо других предметов, за исключением трех полос металла, напоминающих кожу и полностью покрытых коррозией. Зато керамика очень разнообразна – это фрагменты сосудов разной величины и качества, изготовленные со всевозможными орнаментами, грузила для рыболовных сетей, почти полностью сохранившаяся детская игрушка-свистулька.

Там же было найдено много фрагментов лощёной керамики, среди которых – половина сосуда, находящаяся в земле, а другая половина была разрушена ковшом экскаватора. В земле было обнаружено множество обугленных ровных гладких камней и слои угля, скорее всего, представляющих собой остатки печей для обжига керамики.

Специалисты Ростовского музея датировали данную керамику ХVI–ХVII вв. Для большой археологии эти находки, наверное, не представляют особого интереса, но для семибратовского краеведения они являются еще одной неизученной страницей истории поселка, окружающих сел и деревень. Чтобы проводить раскопки на научной основе, нужны средства и люди. Но современному государству краеведение и историческая наука, если она хоть в малой степени претендует на патриотизм, а не отрабатывает выделенные всевозможными Соросами и зарубежными фондами деньги, не нужны. Наблюдая за судьбой журнала «Русь», газеты «Очарованный странник» и других краеведческих изданий, за развалом современного образования и культуры под видом «реформ» и сдачи их на откуп «общечеловекам» и «правозащитникам», приходишь к грустным выводам – определенные силы желают, чтобы мы оставались Иванами, не помнящими родства.

 

От редакции

 

Возможно, учитель истории и краевед Юрий Петрович Парамонов прав, утверждая, что находки на берегу Тихой речки не представляют особого интереса «для большой археологии». Но он сам же пишет о том, что эти находки были случайными, планомерные раскопки здесь не проводились. И кто знает, чем они могут закончиться.

В этом отношении очень любопытную информацию представил один из жителей поселка Семибратово, который рассказал о том, как его знакомый семибратовец обнаружил у себя на участке, расположенном возле стадиона каменный клиновидный топор. Испугавшись, как бы на его участок не нагрянули археологи (это произошло еще в советское время, когда такое вполне было возможно), он попросил никому не говорить о своей находке.

Между тем, каменный клиновидный топор – один из характерных предметов фатьяновской культуры. Судя по описанию, он аналогичен клиновидному топору, найденному возле деревни Голузино в так называемом Голузиновском могильнике, раскопки которого проводились в середине 60-х годов прошлого столетия. Так что еще неизвестно, какие уникальные находки таит в себе семибратовская земля.

«Дорогое мое Семибратово». Август 2006 г.

 

 

Петр Сергеев

 

ИСАДСКИЕ МЕЛЬНИЦЫ

 

Поселок Семибратово Ростовского района Ярославской области образован в 1948 году на месте старинной деревни Исады. Ныне Семибратово – крупный промышленный поселок, насчитывающий 2900 жителей. В нем расположен термоизоляционный завод (создан в 1929–1930 годах) и экспериментальный завод газоочистительной аппаратуры (построен в 1944–1947 годах).

Плотины гидроэлектростанции термоизоляционного завода расположены на том месте, где на реке Устье находились плотины Исадских водяных мукомольных мельниц, существовавших уже в XVI веке.

История этих мельниц представляет несомненный интерес, хотя до сих пор они не привлекали внимание краеведов и нельзя назвать ни одной работы, посвященной их истории. Автору настоящего сообщения пришлось собирать факты из различных источников: от XVI–XVIII вв. сохранились отдельные документы, XIX век представлен архивными и печатными материалами, некоторые события конца XIX и первых десятилетий XX веков описаны в газетах, использованы также рассказы местных старожилов. Собрав этот материал, автор стремился сделать его доступным для краеведов, отнюдь не претендуя на глубокое историческое исследование.

 

* * *

Река Устье начинается недалеко от села Заозерье Угличского района и протекает по равнине на протяжении около 145 километров. Несколько ниже села Николо-Перевоз Ростовского района, где в нее впадает река Вёкса, она принимает новое название – Которосль.

Около бывшей деревни Исады река Устье разделяется островом на два рукава: правый, прилегающий к деревне Левково (ростовская сторона), и левый, прилегающий к деревне Исады (ярославская сторона).

Первое упоминание Исадской мельницы мы встречаем в писцовой книге XVII века: «…да Богоявленского монастыря на реке на Устье, на Исадех, с Ярославской стороны мельница... да к той же мельнице и к двору вверх по реке по Устье исадские земли береги и лугу четыре десятины на приезд для помолщиков. А написано место под мельницею и под двором... за Богоявленским монастырем по даной княгини Овдотьи князь Ивановы, жены Федорова она Гвоздева, да она ее князе Василья 80-м (1572) году... За Богоявленским же монастырем на реке на Устье, на Исадех, с Ярославской стороны мельница... Писаны те мельницы и мелынишные земли в нынешнем во 193-м году (1681)... по списку с писцовых книг князь Андрея Звенигородского да дьяка Михаила Бухарова 137 (1625)».

В этом документе говорится об одной из мельниц, расположенной у левого материкового берега р. Устье и принадлежавшей Ростовскому Богоявленскому монастырю. Кроме этой мельницы, существовала и вторая, расположенная рядом с первой, у острова. Она принадлежала Белогостицкому монастырю, что видно из жалованной грамоты князей Приимковых-Ростовских 1621 года: «Се яз князь Олександро Данилович, да яз князь Олексей Васильевич... Ростовские-Приимковы дали есмя ... в Белогостицкий монастырь... у старинной своей вотчинной пустоши, что была деревня Исады, на реке на Устье по правому берегу от деревни от Левково мельнишное место, да к тому же мельнишному и дворовому месту дали есмя своей вотчинной земли левковские по реке по Устье вниз по берегу и лугу четыре десятины на приезд выпуску, для которые люди на мельницу молоть приезжают. А на том мельнишном месте по прежней по даной родителей же наших князь Ивановы Федоровича Ростовского-Гвоздева, княгины Овдотьи (с) сыном своим со князем Васильем Ивановичем до сей нашей даной строена у них мельница...».

Эти документы говорят о бесспорном существовании обеих Исадских мельниц в начале XVII века. По-видимому, они были построены монастырями еще в XVI веке на землях, пожалованных княгиней Авдотьей Гвоздевой-Ростовской еще в 1572 году. Обе мельницы были небольшими, с земляной плотиной. В процитированной выше грамоте 1621 года имеется описание правой Исадской мельницы: «На той мельнице строенье их монастырское стоит онбар, а в онбаре двои жерновы и всякое мельнишное строенье, да двор у мельницы, а на дворе изба да клеть, и около двора городьба. А попортица у них плотина и им земля носить из другие стороны сысадные на поделку».

Место для постройки мельниц было выбрано удачно. Они не мешали судоходству, так как стояли в стороне от тогдашнего главного водного пути по рекам Которосли и Вексе и вместе с тем имели удобный подъезд по реке Устье. «Исады» – древнерусские название пристани. Равнинная река Устье летом и зимой течет спокойно. В весенние, а иногда в осенние паводки «мирная» река «чудит и беснуется», причиняя значительные разрушения. Сильные осенние паводки 1950 года два раза размывали земляные перемычки и задержали на целый год строительство новой железобутобетонной плотины термоизоляционного завода. Обилие лесов в XVI веке способствовало накоплению больших масс воды и, несомненно, делало паводки па реке Устье особенно бурными. Изгиб реки, остров, расположение мельниц не в главном русле, а в протоке предохраняли земляную плотину от напора паводковых вод. Удобное расположение плотины выдержало многовековое испытание временем, что свидетельствует о смекалке строителей, давших остроумное техническое решение. Месторасположение Исадских водяных мельниц служит памятником «крепким в замыслах водяным людям», как называли в старину строителей мельниц. К сожалению, история не сохранила нам их имена.

Переписная книга 1681 года так описывает Исадскую мельницу Богоявленского монастыря: «Мельница, а в ней двои жерновы мелют на монастырь, а у мельницы двор мельнишной, а в нем живут монастырские мельники».

В начале XVIII века мельницы принадлежали монастырям, о чем свидетельствует опись Белогостицкого монастыря под 1708 годом: «мельничное место дворовое и вотчинная земля Левковская по реке Устье». Согласно императорскому указу Сенату от 6 декабря 1721 года Исадские мельницы у монастырей были отобраны и переданы в казну: «...поборы с мельниц... надлежит ведомы быть в камер-коллегии». С этого времени обе Исадские мельницы имеют одного хозяина и в документах упоминаются как единая мельница. В 1797 году из семи мельниц Ростовского уезда она была самой большой, имела 10 поставов и приносила доходу 700 рублей в год.

18 декабря 1799 года вышел указ Павла I о передаче архиерейским домам и монастырям земель, мельниц и рыбных ловель. Между ростовскими монастырями произошел спор. Хорошую Исадскую мельницу просил Белогостицкий монастырь, но Казенная палата отдала ее в совместное владение Богоявленскому и Яковлевскому монастырям. В поисках денежных доходов монастыри стали сдавать мельницу в аренду. Среди ее арендаторов были ростовские помещики (1799–1803), богатые крестьяне (1804–1805) и купцы (1806–1815). В мельничной книге Богоявленского монастыря за 1816 год арендных денег за Исадскую мельницу уже не значится.

За 1817–1827 годы сведения об Исадских мельницах вообще отсутствуют. По описи, «учиненной 31 декабря 1827 года», мы находим новые любопытные данные о них. Обе мельницы располагались в левом рукаве реки Устье, по одной с каждой стороны. Мельницы имели две плотины, на одной из них бревенчатый мост; 15 помольных поставов и один маслобойный. Таким образом, за 30 лет количество поставов увеличилось с 10-ти до 16-ти.

В контракте новый арендатор мельницы обязался «колес наливных в поливные не обращать». На плотине в левом рукаве реки устроили два «слюза» для стока воды с бревенчатыми заборами и тесовыми полами.

С 1 января 1828 года монастыри отдали мельницу в аренду московскому купцу Ливенцову сроком на 12 лет с платой 5000 рублей в год, который обязался в течение этого срока мельницу перестроить. По 1834 год включительно Ливенцов платил аренду исправно, а в 1835 году заплатил только 1 000 рублей. В 1836 году «дела по мельницам пришли в запущенность и мельницы приходят в упадок». Монастыри подали в Ростовский земский суд отношение об отказе Ливенцову в аренде и выиграли дело, взыскав с ответчика понесенные убытки.

Монастырям пришлось искать нового арендатора. С 1 июля 1836 года Исадская мельница была отдана в аренду ярославскому купцу Павлу Ивановичу Крохоняткину на тот же срок и с той же платой 5000 рублей в год ассигнациями. В 1836-1837 годах Крохоняткин «обе мельницы вновь построил наилучшим образом». В 1848 году монастыри заключили с ним второй контракт, снова на 12 лет, с платой 2800 рублей серебром в год. Мельницы были переоборудованы на крупчатные. В описи на 1 июля 1848 года показано: две заново перестроенные мельницы в левом рукаве, третья вновь выстроенная мельница – в правом рукаве реки Устье. Три мельницы имели пять «слюзов» для подвода воды на колеса. По сравнению с 1827 годом количество поставов увеличилось с 16 до 36.

Исадские мельницы славились хорошим оборудованием. В 1852–1853 годах на Исадских мельницах вырабатывалась крупчатая мука всех сортов до 400 тысяч пудов в год. Эти годы были периодом наиболее производительной эксплуатации водной энергии реки Устье при помощи наливных деревянных колес в деревянных мельничных амбарах, построенных в самой реке, при полном использовании всей водной площади в обоих рукавах.

Вскоре начался упадок Исадских мельниц. В 1856 году «мельница Исадская потоплена была весеннею водою и оказалось оной высоты на 21 1/2 арш., внутри амбара 3 арш. и двор залит был водою». Но не стихийное бедствие погубило мельницу. В 1860 году Крохоняткин в третий раз взял в аренду мельницы. Опись, «учиненная» помощником архитектора 2 июля 1860 года в присутствии понятых, указывает на крайне ветхое состояние мельниц. В левом мелющем «анбаре» из 12 валов «сопрели» 4. Шестерни колес не годятся для длительного использования. В правом мелющем «анбаре» из 12 валов пришли в ветхость 6. В третьем «анбаре» все 8 валов совершенно «сопрели» и полуветхие.

Мельница требовала для своего восстановления больших капитальных вложений, без которых дальнейшая эксплуатация становилась невозможной. У Крохоняткина средств не оказалось, он был объявлен несостоятельным должником. Мельницы были переданы ростовскому купцу Н.Н.Лосеву, который не только не приводил их в порядок, но «запускал» еще более, и в 1861 году, по определению Ростовского городового магистрата, также был объявлен несостоятельным должником. В 1862 году Исадские мельницы принял чиновник Горский, а затем, в том же году, ярославский купец Панов. Никто из этих быстро сменявшихся арендаторов не занимался устройством мельниц. Наконец, Панов отказался от аренды, и монастыри оставили их за собой. В мельницах сохранилось только 2 «анбара» о 24 поставах, третий крайне ветхий «анбар» бездействовал и был сломан.

13 марта 1872 года монастыри сделали объявление о торгах на сдачу в аренду мельницы о 24 поставах, но желающих арендовать ее не оказалось. 24 ноября 1872 года монастыри возбудили дело о понуждении купцов Лосева, Панова и коллежского асессора Горского к приведению в контрактное состояние Исадской мельницы. Дело слушалось во всех судебных инстанциях вплоть до Сената. Пока монахи судились, Исадская мельница бездействовала, «была почти совершенно разрушена и не приносила никакого доходу».

Сдача Исадских мельниц в первой половине XIX века в аренду избавляла монастыри от хлопот по обеспечению их рабочей силой, что, конечно, возлагалось на арендаторов. По-видимому, это были вольнонаемные рабочие.

Получая от сдачи мельниц в аренду большие доходы, монастыри пытались уклониться от уплаты земских налогов. Дважды, в 1869 и 1874 годах, настоятели богатых Спасо-Яковлевского и Богоявленского-Аврамиева монастырей просили Ростовское уездное земское собрание об освобождении Исадской мельницы от обложения земским сбором, в чем им было отказано.

В 1861 году царское правительство вынуждено было отменить крепостное право. По словам В.И.Ленина, «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка». Началась новая страница и в истории Исадских мельниц.

5 февраля 1876 года ярославский купец первой гильдии Александр Иванович Вахрамеев купил Исадскую мельницу на реке Устье. Еще раньше им были куплены Спирцовская и Осиновицкая мельницы на реках Мокзе и Устье. В Ростовском уезде появился крупный капиталист – мельничный «король».

Постройка новой мельницы тесно связывалась с переносом деревни Исады на новое место. Раньше деревня располагалась на месте теперешних складов термоизоляционного завода и парка, крестьянские огороды упирались в берег реки Устье. Деревня мешала задуманному строительству большой мельницы. А.И.Вахрамеев начал переговоры с деревенским обществом. В 1879 году он вместо крестьян заплатил около 5000 рублей за выкуп надельной земли, а крестьяне уступили ему 5 десятин земли по реке Устье и землю для постройки железнодорожной ветки от станции Семибратово Московско-Ярославской железной дороги до мельницы.

Крестьяне долго боролись против переноса деревни, за свои старинные обжитые земли, но купец все же добился своего. В 1880 году крестьяне получили от Вахрамеева 7 000 рублей, то есть более 500 рублей на двор, и деревню Исады перенесли на новое место, причем вместо прежних двенадцати дворов выстроили четырнадцать. С образованием рабочего поселка Семибратово деревня Исады вошла в его состав под названием Исадской улицы. Из маленькой захолустной деревушки при Советской власти вырос большой промышленный поселок. Теперь в бывшем «доме-даче» Вахрамеева живут рабочие и инженерно-технические работники термоизоляционного завода. Парк около дома разросся и служит прекрасным местом отдыха трудящихся.

По рассказу местного старожила Н.И.Кузьмина, ветхие деревянные амбары старой Исадской мельницы сломали и выстроили двухэтажный дом для конторы и администрации мельницы (теперь контора термоизоляционного завода). 23 июня 1877 года на левом берегу реки Устье совершилась закладка новой мельницы. Выстроили большой каменный корпус в пять этажей, железнодорожную ветку, склады и две новых деревянных плотины, из них левая с двумя каменными береговыми устоями.

Для устройства Исадской мельницы А.И.Вахрамеев пригласил австрийского подданного Немельку. Новая мельница имела богатое энергетическое и технологическое оборудование: 9 водяных «тюрбин», паровую машину (на случай убыли воды), 18 поставов, 20 вальцовок. «Тюрбины» несравненно более производительно эксплуатировали водную энергию реки Устье, чем прежние деревянные наливные колеса. В 1897 году действовало уже 11 «тюрбин». Технологическое оборудование мельницы состояло из лучших образцов тогдашней техники. По степени механизации капиталистическая мельница во много раз превосходила старую монастырскую.

Мельницу открыли в 1879 году и намололи за год 180 тысяч пудов муки на сумму 446 тысяч рублей. На мельнице работало 135. человек, в том числе 118 рабочих. В 1887 году число рабочих сократилось до 90, но муки намололи 300 тысяч пудов. Пшеницу получали по железной дороге с Балаковской и Самаровской пристаней на реке Волге. Муку сбывали в Петербург (одну треть), в Москву, Ярославль, Ростов, Романово-Борисоглебск (две трети). Исадская мельница благодаря железным дорогам обладала обширными экономическими связями и широким рынком. На вахрамеевских мельницах вырабатывалась мука высших сортов. За свою муку Вахрамеевы получили медали на выставках в Петербурге в 1870 году, Вене – в 1873 году, Париже – в 1878 году. «Хозяев» неоднократно премировали, а рабочих-«крупчатников» обходили молчанием.

Значительная часть рабочих мельниц Ростовского уезда комплектовалась из местных жителей, остальные приходили из соседних уездов, Ярославского, Угличского, и даже из губерний Нижнегородской, Московской, Рязанской. Мельницы Ростовского уезда в девяностых годах XIX века работали непрерывно при продолжительности рабочего дня 12 часов. На технику безопасности не обращалось должного внимания, и несчастные случаи были частым явлением. Одному рабочему на мельнице оторвало руку. Пострадавшего положили в ростовскую земскую больницу. За первый месяц лечения заплатил хозяин, за второй – отец. Но он был вынужден выписаться из больницы недолеченным, так как не мог заплатить громадную по тому времени плату – 7 рублей 20 коп. Вахрамеев отказался платить за получившего на его мельнице увечье уже со второго месяца лечения. Горькая участь ожидала калеку после выписки из больницы.

В 1897–1899 годах мельницу реконструировали. Вновь были построены обе плотины. Водонепроницаемое устройство, предохраняющее основание плотины от фильтрации воды, – так называемый понур плотины № 1 в левом рукаве реки Устье, сделали особенно тщательно. Понур плотины выдержал испытание временем в течение более пятидесяти лет, и при постройке новой железобутобетонной плотины его оставили старым. Деревянную пристройку к каменному главному корпусу мельницы для маломощных турбин сломали и вместо нее выстроили новое каменное двухэтажное здание – «турбинную» – и поставили две турбины «Жерард-Жанваль». В плотине № 1 сделали лоток, подводящий воду к турбинам. Смонтировали новое технологическое оборудование. В 1899 году реконструированная мельница начала работать. Вначале размол муки не ладился, мука шла бракованная, низкосортная. Старший мельник, неграмотный крестьянин села Курбы Ярославского уезда Василий Львович Мальков, вновь перестроил технологический процесс, наладил работу оборудования и получил муку высших сортов.

В 1899 году Московская электротехническая контора устроила на Исадской мельнице электрическое освещение, для чего поставили динамомашину постоянного тока, приводимую в движение от водяных турбин. Приведем описание мельницы 1909 года: «Механизированная, автоматизированная... 2 окциональных турбины 320 инд. сил, 20 вальцовых станков системы Бюллера, 1 постав жерновой, 1 круповой, 28 самовеек, 15 триеров, 14 рассевов, 2 аппарата для замочки зерна. Освещение электрическое. Динамо-машина... Рабочих – 80 человек (3 смены). Мельница перемалывает пшеницу. Зерно с Волжских пристаней и из Сибири. Средний суточный размол 4800–8000 пудов (в зависимости от уровня воды). Сортов муки 8. Сбыт в Ярославскую, Вологодскую, Архангельскую, Владимирскую, Московскую и Петербургскую губернии».

Таким образом, в течение тридцати лет на Исадской мельнице дважды ставилось новое энергетическое и технологическое оборудование, что обеспечивало непрерывный технический и экономический прогресс. Объем производства увеличился более чем в 10 раз; выработка одного рабочего в натуральном выражении повысилась примерно в 14 раз; сырьевая база расширилась вплоть до Сибири; сбыт муки распространился не только на обе столицы, как было раньше, но и на далекий север. Исадская мельница связывалась с широким всероссийским рынком, ее мука славилась повсеместно.

23 марта 1909 года мельница перестала работать. С декабря 1910 года началось ее разоружение. Снятые вальцовые станки, приводные ремни, канаты и т. д. перевезли в Ярославль на другую мельницу Вахрамеевых, на берегу реки Которосль (теперь мельзавод № 3). К 1914 году удалили еще ряд машин с мельницы. Оба турбины и плотины оставались в полной исправности. По объяснению владельцев мельницы Вахрамеевых, они «не намерены были производить размол на мельнице». Можно предполагать, что в условиях жестокой капиталистической конкуренции владельцы, вероятно, сочли маловыгодным для себя эксплуатировать Исадскую мельницу и ее закрыли. Хорошо работающий мельничный коллектив лишился работы. Только немногим «счастливчикам» из рабочих удалось остаться в сторожах. Так печально окончилась производственная работа некогда известной Исадской мельницы.

Краеведческие записки. Выпуск IV . Ярославль, 1960.

 

 

Михаил Сударушкин

 

РОДОМ ИЗ КУПЦОВ

 

Ни в работе П.А.Сергеева «Исадские мельницы», ни в других источниках я не нашел вразумительного объяснения, почему в 1909 году мельница вовсе перестала работать и основное ее оборудование было перевезено в Ярославль, на берег Которосли. В числе причин упоминалась «жестокая капиталистическая конкуренция», но она проявляла себя повсеместно, не только вИсадах. Значит, была какая-то другая причина, заставившая Вахрамеевых пойти на такой шаг, требующий немалых затрат.

Известно, что рабочие Исадской мельницы принимали активное участие в революции 1905 года, дважды здесь происходили крупные забастовки. Возможно, Вахрамеевы понадеялись, что ярославские рабочие будут более покладисты и терпеливы, чем местные жители, которые кормились не только производством, но и собственным хозяйством; в которых еще был жив дух Кураковщины, независимости и собственного достоинства. Таких работников труднее держать в повиновении.

Но вероятны и более прозаические причины перевода мельницы. Например, желание Вахрамеевых держать ее под постоянным контролем, увеличить производственные мощности, быть поближе к потребителю и т.п. Так или иначе, но перевод Вахрамеевской мельницы в Ярославль, а до этого – полотняного завода Сакина, существенно отразились на судьбе Семибратова. Однако трудно сказать, что бы оно выиграло, если бы вступило в XX век в качестве рабочего поселения – впереди была революция, в которой рабочий класс был не только одной из главных сил, но и одной из главных жертв.

Было бы несправедливо, рассказывая о прошлом Семибратова, не назвать имя Ивана Александровича Вахрамеева – сына купца Александра Ивановича Вахрамеева. С его именем связан целый период истории Вахрамеевской мельницы, строительство в Исадах так называемой Дачи.

И.А.Вахрамеев (в некоторых источниках – Вахромеев) родился 13 августа 1843 года. Таким образом, к моменту приобретения Исадских мельниц он был уже зрелым, самостоятельным человеком, после смерти отца получившим большое наследство. Кроме мукомольной мельницы, в его собственности находились свинцово-белильный и маслобойный заводы, он был одним из учредителей «Товарищества Ростовского цикорного производства И.Вахрамеева и Компания», что лишний раз свидетельствует о его прочной связи с нашим краем. Дважды – с 1881 по 1887 гг. и с 1897 по 1905 гг. – он занимал должность городского головы Ярославля и на этом поприще показал себя очень энергичным и умным администратором. В частности, при нем в Ярославле был устроен водопровод, появились телефонная связь и уличное электроосвещение, начал ходить первый трамвай, были учреждены Вольное пожарное общество, Общество взаимного страхования и ночлежный дом, налажен постоянный уход за скверами, набережными и бульварами города, наведен порядок на рынках и разработаны правила извозного промысла, в которых был, например, такой пункт: «С извозными лошадьми обращаться как можно снисходительнее и добрее», что определенным образом тоже характеризует личность этого человека.

Уже после его смерти (1909 г.) в Ярославле вышла книга И.А.Тихомирова «Из записок старожила. Памяти Вахрамеева», в которой автор так писал о его благотворительности: «Без преувеличения можно сказать, что он раздавал деньги и направо, и налево, и в большинстве случаев не только без надежды на возврат их, но и хоть на капельку искренней благодарности». Для купца – характеристика редкостная.

Но особенного уважения заслуживает вклад И.А.Вахрамеева в развитие ярославской культуры: по его инициативе городом был приобретен находившийся до этого в частном владении театр им. Ф.Г.Волкова, он открыл бесплатные народные чтения, был одним из учредителей Ярославской губернской ученой архивной комиссии, на свои средства восстановил памятник учредителю Юридического лицея П.Г.Демидову. При этом И.А.Вахрамеев был также известен как коллекционер и владелец богатой библиотеки старинных книг и рукописей, издатель краеведческих сборников, автор книги о церкви Ильи Пророка в Ярославле.

Семибратовцы по праву могут гордиться тем, что судьба этого незаурядного человека пересеклась с судьбой их поселка. Дело в том, что рядом с приобретенной и реконструированной Исадской мельницей Вахрамеевы возвели большой господский дом, наверное, не случайно получивший в народе название Дачи – именно здесь семья Вахрамеевых отдыхала от городской суеты, проводила летние месяцы. Рядом с господским домом, на высоком береге реки Устье, был разведен липовый парк с двумя фонтанами и беседками. Есть все основания считать, что на Даче находилась и часть книжных богатств И.А.Вахрамеева – несколько лет назад сотрудники фонда редкой книги областной научной библиотеки им. Н.А.Некрасова обнаружили у жителей бывшей деревни Исады некоторые книги этой библиотеки, видимо, разошедшейся по рукам после революции.

В тридцатых годах Дачу приспособили под общежитие для рабочих Термозавода, тут же находился фельдшерский пункт и пионерская комната. Здесь жил первый семибратовский краевед Петр Александрович Сергеев с женой Евгенией Вениаминовной. Соседи вспоминали, что в свободное время она читала французские романы в оригинале. Можно предположить, что это были книги из библиотеки Вахрамеева, иначе трудно понять, как французские книги могли оказаться в захолустном Семибратове.

Сейчас вахрамеевская Дача и парк находятся в жалком, заброшенном состоянии: дом обветшал, фонтаны и беседки разрушены и уничтожены, деревья болеют и гниют. На глазах погибает еще один памятник прошлого...

 

Варфоломей Вахрамеев

 

ЛЕТО В ИСАДАХ

 

В июле и августе 2007 года в газете «Дорогое мое Семибратово» были опубликованы воспоминания Варфоломея Александровича Вахрамеева, ныне проживающего во Франции педагога и музыкального теоретика, внука ярославского городского головы И.А.Вахрамеева – владельца Дачи. С некоторыми сокращениями публикуем эти воспоминания, которые дают представление о Даче, о парке, о быте семьи Вахрамеевых. Как следует из воспоминаний, летом 1912 года на Даче гостили ярославский генерал-губернатор граф Д.Н.Татищев и архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон – будущий Патриарх Московский и всея Руси, ныне причисленный к лику святых. Таким образом, Дача в бывшей деревне Исады – историческое здание, связанное с судьбами сразу нескольких замечательных людей, оставивших яркий след не только в истории Ярославского края, но и в истории Русской Православной Церкви.

 

Лето вся наша семья ежегодно проводила в Исадах. Как только у старших кончались переводные экзамены – начинались веселые сборы на дачу. Мы, младшие, освобождались раньше и в первое время летних каникул вынуждены были ограничиваться нашим садом при городском доме. Он был небольшой, но уютный, в нем была беседка, где иногда по утрам мы завтракали. Садовник немец Бом содержал его в порядке, было много цветов, аккуратные дорожки, садовые скамейки, довольно много разных цветущих кустов и деревьев. Все до известной степени располагало к отдыху.

Но нам, разумеется, нужны были простор для игр, лес для прогулок, река для купания, рыбной ловли! Этим мы, в общем, и занимались в Исадах, когда собирались там все вместе. Кроме того, на территории парка была устроена гимнастическая площадка. На ней находился столб для «гигантских шагов», большие качели, а на отдельной опоре были подвешены кольца, турник, веревочная лестница и качели для маленьких. В глубине парка находился кегельбан. Игрой в кегли занимались главным образом старшие и взрослые. Купальня и лодочная пристань находились на территории мельницы. Они располагались выше мельничной плотины. Поэтому с этой стороны можно было плыть по реке лишь вверх по течению. Для нижнего же течения реки (то есть ниже плотины) лодки находились около дачи. К мостику с лодками вела тропка непосредственно из сада через калитку. Там же было устроено место для рыбной ловли в виде широкого настила на сваях с высокими глухими перилами.

В течение лета совершались и более отдаленные прогулки на лошадях, обычно в лес «с чаем». Один наш лес – «Бородинский» – находился в южном направлении в сторону Ростова по пути в Осиновицы, другой – в северо-западном направлении за селом Гвоздевом – назывался «Татариха». Он был весьма живописен благодаря холмистости его местоположения. Кроме того, мы ездили на прогулку и в запущенное имение Осиновицы.

Летом отец не жил постоянно на даче, бывая здесь лишь наездами, так как в городе его удерживали дела нашего предприятия. Кроме того, он был гласным городской Думы. Однако он любил поездки в лес, и поэтому они всегда совершались с его участием.

Бабушка Елизавета Семеновна в первое время после смерти дедушки приезжала к нам на дачу и жила там в течение некоторого времени. Позднее она стала уезжать из города на все лето в принадлежавшее ей имение Мичкулово в Даниловском районе Ярославской области. Так же проводила лето и семья дяди Сережи (Сергея Ивановича). Станция, на которой они сходили с поезда, называлась Вахрамеевский разъезд: по Северной железной дороге в сторону Вологды, не доезжая до города Данилова. В Мичкулове было большое молочное хозяйство со стадом коров ярославской породы до пятидесяти голов.

В течение лета к нам в Исады иногда приезжали гости. Помню, как однажды у нас гостили мамины родители: дедушка Алексей Павлович и бабушка Екатерина Николаевна Дружинины. Между прочим, мама одно время увлекалась фотографированием, сама проявляла и печатала снимки. По ее стопам пошел и старший брат Иван, который впоследствии сделал в Исадах ряд снимков; к сожалению, они не сохранились.

Расскажу запомнившееся мне посещение Исад группой высокопоставленных лиц по приглашению отца. В 1912 году из Ярославля в специальном вагоне, прицепленном к пассажирскому поезду Ярославль–Москва, прибыли генерал-губернатор Ярославля граф Д.Н.Татищев, архиепископ Ярославский и Ростовский Тихон (святейший Тихон – Патриарх Московский и всея Руси; архиепископ Ярославский и Ростовский в 1907–1913 годах) и викарные епископы: Рыбинский Селивестр и Угличский Иосиф. К этому приему мои родители специально готовились. Обед для гостей был дан отдельно от общего стола, а ужин сервирован общий на веранде (террасе, как у нас ее называли). Попутно у отца с гостями была деловая беседа.

Вечером губернатор уехал в город, а архиепископ Тихон и его спутники остались ночевать. На другой день утром я бегу по саду по направлению к дому (не помню, кто из братьев был тогда со мной), а навстречу идет владыка Тихон. Мы подошли поздороваться. Владыка увидел, что мой ремень, которым я был подпоясан, болтается на одной пряжке. Он заправил конец его в петлицу, погладил меня по голове и очень приветливо что-то мне сказал. Не помню его слов, но случай этот так запечатлелся в памяти, что я даже сейчас отчетливо помню то место в саду, где это произошло. Разумеется, что в этом факте ничего особенного не заключалось, но запомнился он мне как чисто субъективное впечатление, которое иногда с детских лет проносится человеком через всю жизнь. Я вспомнил об этом спустя тринадцать лет, когда в 1925 году подходил ко гробу Патриарха Тихона для прощания в одном из храмов Донского монастыря в Москве.

У мамы кроме фотографирования было еще одно увлечение – рыбная ловля. Мама брала с собой служащего, состоявшего при доме для различных подсобных работ. Они садились в лодку на нижнем течении реки и выбирали удобное для ловли место. Тут река была не очень глубокой. Вода была прозрачная, и местами хорошо просматривалось дно. Верши ставились преимущественно у обрывистых берегов, над которыми нависали кустарники или ветлы. Через день-два вершу проверяли, и если в ней была рыба, то ее поднимали в лодку, извлекали рыбу и вновь ставили. Были случаи, когда попадалась крупная рыба: судаки, юрки, большие окуни; иногда даже заходили сомы. В Устье было много рыбы. Из местных жителей мало кто занимался рыбной ловлей. По возвращении с ловли рыбу помещали в фонтан, а чтобы она не заснула, воду в нем периодически меняли; по мере надобности живую рыбу брали для приготовления.

Расскажу еще об одном эпизоде, относящемся к предвоенным годам нашей жизни в имении Исады.

Дядя Сережа, папин брат, как известно, получил высшее техническое образование в Москве (Высшее техническое училище, ныне имени Н.Баумана). Естественно, что его интересовали всякие технические новшества. У нас в Ярославле к тому времени у некоторых состоятельных лиц появились, как уникумы, автомобили. Первым из таких людей был известный в городе зубной врач и техник Попов, который сам управлял своей машиной.

Дядя Сережа пригласил его сопутствовать ему в поездке в Москву для приобретения автомобиля, с тем, чтобы доставить его своим ходом в Ярославль. И вот однажды раздаются сигналы гудка. К воротам подъезжает блестящий черный фаэтон с открытым верхом, как у пролеток. Посмотреть на эту диковину сбежалось из деревни много народу, разумеется, особенно ребят. Машину ввели во двор. Доктор Попов и дядя Сережа, усталые, но довольные, выходят из автомобиля.

После завтрака и краткого отдыха они предложили желающим покататься. Поехали старшие, я не ездил. По возвращении автомобиль поставили в тенистое место двора, было жарко. Я воспользовался этим и подробно осмотрел автомобиль. К вечеру наши путешественники продолжили свой путь в Ярославль. Но недолго пришлось дяде Сереже пользоваться этим транспортом. С начала войны 1914 года автомобиль мобилизовали в действующую армию.

Перед концом каникул традиционно проходил праздник Преображения. Утром мы ездили к обедне в село Макарово (Семибратово). Когда же возвращались домой, то у ворот усадьбы уже толпилось много деревенской детворы, а порой и взрослых. Все они ожидали раздачи яблок. В Исадах издавна был заведен такой порядок: в этот день утром садовник со своими помощниками снимал урожай с некоторых яблонь из ранних сортов. Кроме того, стряхивал плоды с больших диких яблонь, имевшихся на территории сада. В некоторые годы яблоки на них к этому времени уже хорошо вызревали и были вполне съедобны.

Все это приносили к воротам, а затем раздавали детям и желающим взрослым. У большинства исадских крестьян не было яблонь на их наделах. Они сажали на них, как и вообще это принято, картофель, овощи, а иногда ягодники.

Наш садовник в Исадах Осип Федорович любил садоводство, был опытным практиком и занимался селекцией плодовых культур и цветов. На сельскохозяйственных выставках в Ростове он иногда показывал свои достижения. Помню, как в этот праздник он однажды решился показать и нам свои успехи. Пока мы были у обедни, он принес из оранжереи небольшую яблоньку, посаженную в деревянном ящике, и поставил в зале на стол. На ней было довольно много крупных, уже вполне созревших яблок. Это был замечательный сюрприз к такому дню.

Осип Федорович ухитрялся выращивать в оранжерее также виноград, а в парниках – арбузы и дыни. Все цветы, которые он высаживал летом на клумбы, заблаговременно выращивались им в теплице в ящиках или горшочках. В грунт, как правило, он ничего не сеял; зато всё сразу появлялось на клумбах к нашему приезду, если позволяла погода. Так же поступал он и с розами. Ящики с ними вкапывались в землю на ранее заготовленных местах. На том участке сада, где он производил свои опыты, находились ульи с пчелами. Уход за ними относился также к его обязанностям.

Надо заметить, что Осип Федорович был вообще талантливым и целенаправленным самородком, которые нередко встречаются и поныне в среде простого русского народа. У него была большая семья, с некоторыми из его детей нашего возраста мы дружили и вместе играли.

Последнее лето в Исадах мы провели в 1913 году и больше сюда уже не возвращались.

«Дорогое мое Семибратово». Июль, август 2007 г.

 

 

Константин Степанов

 

КУДА ПОДЕВАЛОСЬ ИМУЩЕСТВО ВАХРАМЕЕВЫХ

 

Впервые воспоминания В.А.Вахрамеева были опубликованы в газете «Северный край», после чего здесь же была опубликована заметка К.Степанова «Куда подевалось имущество Вахрамеевых», перепечатанная в газете «Дорогие мои земляки». Исключив приведенную в ней опись имущества, цитируем эту заметку ниже, поскольку она дополняет истории Дачи, где жила семья Сергеевых, новыми интересными сведениями.

 

Когда выходили номера «Северного края» с публикациями об известной на Ярославской земле фамилии Вахрамеевых, я работал с документами Ростовского филиала Государственного архива Ярославской области, и мне посчастливилось найти материалы, связанные с этой семьей. В частности, удалось обнаружить опись имущества, находившегося на даче Вахрамеевых в деревне Исады Ростовского уезда …

Выполняя предписания Ростовского отдела здравоохранения от 10 сентября 1918 года и земельного отдела Ростовского уездного исполнительного комитета советов крестьянских депутатов, комиссия земельного отдела, говорится в этом документе, прибыла в имение бывших купцов Вахрамеевых и произвела опись имущества, находившегося на нижнем этаже здания… Комиссия, производившая опись, решила: «...Ввиду отсутствия в волостном совете мебели и крайней нужды в столах взять в пользование 5 столов, 12 стульев, 1 диван, 1 кушетку, 3 этажерки, 1 лампу и 1 койку». Составленный акт был направлен в Ростовский уездный земельный отдел, а предметы, указанные в нем, сданы на хранение заведующему имением К. Щербакову, который принял их под расписку. Имущество, находившееся на верхнем этаже здания, было также описано… Мебель верхнего этажа была передана в пользование заведующему артиллерийскими складами морского комиссариата при ст. Семибратово, на которых хранились снаряды и динамит. Приимковский волостной отдел народного образования просил Ростовский уездный исполком передать дачу Вахрамеевых под школу. Однако после описи имущества дача была занята заведующим артиллерийскими складами.

Про школу было сказано: «Хотя дача имеет все удобства для размещения в ней народной школы, впредь до удаления из нее как артиллерийских складов, так и выселения заведующего... быть не может». Вскоре после этого заведующий отделом народного образования Ростовского уездного исполкома уведомил волостной совет о том, что дача Вахрамеевых непригодна для размещения в ней школы из-за «опасного соседства», и предложил подыскать для нее другое подходящее помещение, а также взять «часть мебели, необходимой для школы, из принятого имущества купца Вахромеева».

После того, как в здании бывшей мельницы Вахрамеевых разместился термоизоляционный завод, Дача использовалась в качестве общежития для рабочих завода, в разные годы здесь размещались фельдшерский пункт и пионерская комната. В 1939 году, когда в деревню Исады приехали Петр Александрович и Евгения Вениаминовна Сергеевы и поселились в этом здании, в нем проживало 12 семей, первоначально – работников термоизоляционного завода.

 

Борис Сударушкин

 

«БЕГЛЫЙ ОЧЕРК ИСАДСКОЙ МЕЛЬНИЦЫ»

 

В архиве Ростовского музея-заповедника «Ростовский кремль» хранится весьма необычный документ столетней давности – стихотворение Василия Кропоткина «Беглый очерк Исадской мельницы» (ГМЗ РК. Р–1088).

Первое прочтение этого произведения вызвало у меня улыбку – до того неуклюже и наивно выглядело стихотворение, созданное не очень грамотным автором, имеющим весьма смутное представление о поэтическом творчестве. Однако более терпеливое знакомство с рукописью, насчитывающей около трехсот стихотворных строк, заставило отнестись к ней внимательней, поскольку она представляла собой детальное описание Исадской мельницы. Автор начинает с того, что предлагает читателю пройтись по всем этажам производственного корпуса мельницы, восхищается:

• Вот внизу вы посмотрите,
• Как в турбины бьет вода,
• Пробиваясь сквозь решетку
• Из огромного пруда.

 

К настоящему времени нет «огромного пруда», а первый этаж мельницы засыпан землей. Тем интересней узнать из стихотворения, что здесь находилась слесарня, в футлярах крутились шестеренки, вокруг которых бегал масленщик, посреди этажа была установлена подъемная машина.

На втором этаже, в «мелющем» цехе, вращались вальцы («Тут их ровно тридцать три»), «На стене висят в оправе преогромные часы».

Третий этаж поражает автора своим простором и чистотой: «Тут хоть танцы заводи, пыли нет, всё подметено». Упоминается мастер с «щупалами» в руке, работающий здесь же «крупчатник-господин» – видимо, пользующийся на мельнице особым уважением.

На четвертом этаже, где работают «мукосеи-мастера», восхищенный автор предлагает читателям посмотреть «Что устроил Вахрамеев – он кормилец просто наш». Из этой фразы следует, что Василий Кропоткин сам работал на мельнице Вахрамеева и был вполне доволен своей судьбой – отсюда и панегирик в честь хозяина. Здесь же, по примеру древних летописцев, в очередной раз жалуется на усталость: «Ох, рука очень устала, отдохнуть давно пора».

На пятом этаже автор встречает, видимо, очень известного на мельнице человека: «Много лет Кузьма Пудов подсевает крупку здесь», пытается описать производственный процесс:

 

• Тут трясутся самовейки –
• Крупку сеют они там,
• И так тонко рассевают
• Всё по шелковым ситам.

 

Наиболее подробно автор описывает самый верхний этаж, где установлена «самотёска» и бассейн с водой, где «отбирают куколь» и«обивают» пшеницу, поливая ее водой. Забыв, что только что восхищался чистотой мельницы, Василий Кропоткин пишет:

 

• Вот в обойку вы войдите –
• Пыли полный здесь чулан…

 

Рассказав о производственном корпусе, автор предлагает спуститься в «передний двор», где ходит паровоз, стоит зеленый блокгауз, устроены новые балаганы. «В них пшеницу нагружают в навигацию весной», на галерее висит колокольчик, которым рабочих созывают на смену.

Автор упоминает стоящие здесь «набитые мукой» кладовые, у ворот – сердитого сторожа Николаевского и мучную лавочку, в которой можно купить не только муки, а «что угодно», при этом «С уваженьем, благородно и с пожатием руки». Здесь же находится «артельская» кухня с подведенными к ней кранами с водой, с жаркой печкой и большими столами возле нее.

В «харчевой» хранится «харчевой запас», рядом с мешочной кладовой шумят «ездоки» – вероятно, крестьяне, приезжающие за мукой. О «достоинствах» стоящего рядом с мельницей здания (скорее всего, речь идет о господском доме Даче Вахрамеева) Василий Кропоткин ничего не может сказать, поскольку, как признается, ничего о нем не знает и, видимо, ни разу там не бывал. Поэтому сразу переходит к описанию двухэтажного дома, в котором размещалась контора мельницы. Здесь, вероятно, автору приходилось бывать частенько – он упоминает лестницу, окошечко, из которого, возможно, сам получал «дачку» (зарплату), молодых конторщиков и управляющего; зал, кухню, столовую, «прикащицкий покой». Тут же находилась «мельнична» аптека, в которой есть « разные лекарства и свинцовая вода».

Рядом с конторой – квартира крупчатника и его помощника, которые живут вместе с семьями. В «прикащицкой» кухне, «точно господин» – с садиком под окошком – живет сторож. Рядом, в огромном кабинете», «одни только рабочие, а прикащиков-то нет». Можно предположить, что Василий Кропоткин имел в виду своего рода общежитие для рабочих мельницы.

По соседству, в «маленькой каморке», живут кучера. Автор не поленился упомянуть находящиеся здесь же «отхожее место», «ледники», коровник, курятник, кузницу, «столярну», сенной сарай. Описывает дом, в котором живут мастера:

• Вот еще стоит тут зданье –
• Престарелый очень дом.
• Уж насилу доживает
• Свой печальный век с трудом.

Сегодня это описание вполне подходит к Даче Вахрамеева, которая тоже, судя по всему, доживает свой век, несмотря на то, что ее отнесли к «вновь выявленному памятнику архитектуры».

Свой стихотворный «очерк» Василий Кропоткин заканчивает следующими строками:

 

• Вот читателю почтенье
• Я последний раз пишу.
• Если плохо сочинено –
• Извинить меня прошу.

 

«Сочинено», действительно, не очень умело и грамотно, но Василия Кропоткина можно не только извинить, но и поблагодарить – зато, что он дал такое подробное описание Исадской мельницы. Его бесхитростное стихотворение – как иллюстрация, нарисованная хотя и неумелой рукой, но по собственным впечатлениям «самовидца».

«Дорогое мое Семибратово». Февраль 2006 г.

 

 

Михаил Сударушкин

 

ИСАДЫ В ИЮЛЕ 1918 ГОДА

 

Когда 6 июля 1918 года в Ярославле вспыхнул антисоветский мятеж, его пламя чуть не задело и деревню Исады. И тут мы опять вынуждены вернуться к истории Исадских мельниц.

В годы первой мировой войны мельницы бездействовали, в пустующих зданиях сначала расквартировали запасной полк, потом – лагерь военнопленных австрийцев, которых охраняли ополченцы. Затем, уже после революции, здесь устроили военный склад морского ведомства – целыми эшелонами везли сюда из Петрограда мины, снаряды, артиллерийские орудия. Охраняла склад небольшая команда моряков.

В источниках, освещающих Ярославский мятеж, неоднократно подчеркивается, что его организаторы рассчитывали на артиллерию, находящуюся на складах Рыбинска. Про Исадские склады таких сведений нет, но можно предположить, что в планах полковника А.П.Перхурова – руководителя Ярославского мятежа, человека опытного и умного, – они присутствовали.

В пользу этого предположения имеется целый ряд обстоятельств, а именно: близость этих складов к Ярославлю, возможность быстрой доставки артиллерийского снаряжения железной дорогой, наконец, – малочисленность охраны, о чем уже было сказано выше.

Однако так получилось, что с первых же часов мятежа его участники были окружены в центре Ярославля, всенародного восстания ярославцев явно не получилось. Теперь Исадские склады стали представлять для мятежников непосредственную угрозу. В связи с этим в Исадах в те дни создалась весьма тревожная обстановка – появились слухи, что сторонники полковника Перхурова взорвут склады, чтобы большевики не воспользовались хранящимися в них артиллерийскими снарядами для подавления мятежа. Возможно, эти слухи имели под собой серьезные основания.

Так или иначе, в деревне Исады было объявлено военное положение, на охрану складов мобилизовали местных жителей, некоторые из них принимали потом непосредственное участие в подавлении Ярославского мятежа. Благодаря принятым мерам, склады удалось сохранить, а находящиеся в них артиллерийские снаряды были использованы против мятежников. Никуда не деться от того факта, что эти снаряды разрушали Ярославль, но вряд ли следует винить в том жителей деревни Исады.

Одна интересная деталь. 21 июля 1918 года газета «Правда» писала, что во время мятежа «отличился» один из миллионеров Вахрамеевых – бывших хозяев Исадской мельницы. Он, якобы, метался по городу, забегал в штаб белых, бил себя в грудь кулаком и, обращаясь к офицерам, кричал: «Православные! Бейте насильников – рабочих! Долой советскую власть, долой диктатуру пролетариата, все состояние пожертвую, лишь бы искоренить проклятых большевиков».

Эпизод этот выглядит анекдотически, но, возможно, он действительно имел место, поскольку советская власть всего лишила богатейшее в Ярославле семейство Вахрамеевых, в том числе мельницы и усадьбы в Исадах. Естественно, все его надежды были связаны с возвратом старой власти.

Сейчас немало делается для того, чтобы представить русских купцов и предпринимателей чуть ли не образцами добродетели, но таких, как Иван Александрович Вахрамеев, были единицы. Про его отца – купца А.И.Вахрамеева – один из старожилов Ярославля вспоминал такой факт.

Однажды он заметил, как мыши снуют по верхам кулей, а существовала примета, что это к неурожаю. «Ишь, гадины, по верхам бегают, опять хлеб подорожает. Нам это на руку, а каково бедным-то! – сказал купец приказчикам. – Бедным-то каково!.. А все же прибавьте, молодцы, завтра по алтыну».

Вот так, алтын за алтыном, и довели народ до революции. Наверное, если бы знал Вахрамеев–младший, что большевики используют принадлежавшую их семье Исадскую мельницу под склад боеприпасов, которые будут падать на головы мятежников, разрушил бы ее до основания.

В судьбе каждого человека отражается его время, но есть люди, биографии которых дают наиболее яркое представление о судьбе их поколения, истории страны. В этом отношении показательна биография жителя деревни Исады Николая Алексеевича Бубнова. В годы первой мировой войны служил на Западном фронте, был избран депутатом Сибирского осадного тяжелого полка, членом бюро Совета народных комиссаров Западной области, который командировал его на Первый Всероссийский крестьянский съезд при Государственной думе в Петрограде. Здесь слушал выступления Зиновьева, Каменева, Чернова, Спиридоновой. В перерывах съезда, собираясь в комнате № 5 фракции большевиков, говорили о необходимости ехать по домам и устанавливать Советскую власть на местах. Так после четырех лет мотания по фронтам Николай Алексеевич вернулся в родную деревню Исады Приимковской волости.

Земское волостное правление находилось тогда в селе Макарово, председателем правления состоял бывший священник села Гвоздево Соколов. После разговора Н.А.Бубнова с руководством правления было принято решение о его роспуске и созыве общего волостного собрания для организации Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Агитируя за явку на собрание, Н.А.Бубнов обошел 17 деревень волости, где проводил первоначальные выборы – по одному депутату от каждого селения. Состоявшимся в Макарове собранием выбранных депутатов был избран волисполком в составе И.А.Ушакова (председатель), В.М.Носкова, М.П.Прохорова, Савинова, Панчехина, Н.А.Бубнова.

Весной 1918 года Николай Алексеевич был назначен комиссаром юстиции Ростовского уездного исполнительного комитета. «И сейчас не верится, что парень из крестьянской семьи, кончивший 4 класса земской школы, – и вдруг юрист, да еще комиссар!» – вспоминал позднее Николай Алексеевич в беседе со школьниками Семибратовской средней школы, записавшими его воспоминания.

Большую часть времени выполнял поручения исполкома по городу и уезду, одновременно занимал должность коменданта пункта по надзору за военнопленными при станции Семибратово. Опять обратимся к воспоминаниям Н.А.Бубнова: «Председателем УИК был эсер Минин-Дмитриев, бывший прапорщик. Члены УИК: Пашкевич – меньшевик, провизор городской аптеки; Николаев – военком; Мороховец – меньшевик, бывший поручик; Комиссаров – эсер, депутат от деревни Нажеровка, из торговцев Питера, хороший оратор; Подымаха был очень популярен; Чехонин – коммунист; Тимофеев – от рабочих фабрика «Рольма», коммунист; Еремеев – железнодорожник; Разин – комиссар гарнизона офицеров; Володя Курский – идейный партиец, активный и верный товарищ; Додонов, Чикин… Вот все, кого я знал и помню».

В июне в Ростовский исполком пришел ходок из села Фатьяново с сообщением о якобы происшедшем там кулацком мятеже. По решению исполкома Н.А.Бубнов, как выходец из крестьян, был командирован в село с особыми полномочиями. Предлагали взять оружием, но он решил обойтись без него. На следующий день с этим же ходоком направился в Фатьяново. «Там нас уже ждали, – вспоминал Н.А.Бубнов. – Толпа митингует, много котелков и шляп – это бывшие торговцы из столицы. Встаю на стол, говорю: «Вот я, товарищи, один и без оружия, ваш ходок может это подтвердить. Я крестьянин из Семибратова, прибыл с поручение исполкома разобраться в ваших обидах и помочь».

После долгих споров, пререканий и жалоб на некоторых членов сельсовета, замешанных в пьянстве и вымогательстве, было принято решение организовать новые выборы, неугодных вывести из состава сельсовета и выбрать делегата для работы в уездном исполкоме.

На предстоящий в июле 1918 года съезд Советов в Москву должен был ехать председатель Ростовского исполкома Минин-Дмитриев, поэтому возник вопрос о его временной замене. Проголосовали за Н.А.Бубнова, так он начал работать в кабинете. Пятого июля, поздно вечером, в кабинет председателя исполкома, разместившегося в бывшей гостинице «Лион» Губичева, ворвался эсер Комиссаров, долгое время не появлявшийся в исполкоме. Н.А. вспоминал: «Вижу – сильно возбужден, походит к столу и требует: «А ну, товарищ Бубнов, уматывай отсюда, власть перешла к нам. В Москве ЦК и Ленин арестованы, есть «молния» по телеграфу». Требую к себе начальника почты, отвечают – сбежал. Входит дежурный с телеграфа, подает телеграмму. Комиссаров ждет. У меня на столе наган, подвигаю его поближе. Вижу – в коридоре стоит рабочий с винтовкой, догадываюсь – прислал с фабрики Тимофеев. Читаю телеграмму: «Всем! Всем! Час назад пущена с провокационной целью телеграмма поднявших мятеж эсеров. Не верить! Оставаться на местах! Ульянов (Ленин)».

Утром стало известно о белогвардейском мятеже в Ярославле. Сразу же был собран митинг, организована выдача оружия, выставлены заставы на дорогах в город, по улицам направлены патрули. Из рабочих фабрики «Рольма» и цикорного завода сформированы отряды и направлены в Ярославль. По железной дороге постоянно курсировал маневровый паровоз. Военкомат провел изъятие оружия у населения. «Приносят и ко мне в кабинет: шашки, ножи, старинные пистолеты, – вспоминал Н.А.Бубнов. – Людей не хватает. Часто забегают Тимофеев и Еремеев, выносим решение: изолировать всех проживающих в городе офицеров, не исключая и старика-генерала Судьбина. По городу ползут тревожные слухи. Вот уже десять суток без сна. Зовут на станцию железной дороги. Не доходя до хлебозавода, на пустыре, из-за угла выходят двое. Скорее чувствую, чем вижу взмах руки, удар пришелся по шее. Очнувшись, вижу рядом березовый катыш. Не помню, как дошел обратно. Вызванный утром городской врач Шатский установил ушиб позвоночника в области шеи, с потерей движения. Решили отправить в деревню, к отцу, и тот же маневровый паровоз отвез меня в Семибратово».

После выздоровления Н.А.Бубнов некоторое время работал в исполкоме Приимковской волости, в апреле 1919 года с Ростовским рабочим ударным батальоном отправился на фронт. В Симбирске получил назначение в Латышский гаубичный артдивизион 26-й стрелковой дивизии, вместе с которым, преследуя армию Колчака, дошел до Иркутска.

 

Михаил Сударушкин

 

ПЕРВЫЙ СЕМИБРАТОВСКИЙ КРАЕВЕД

 

Петр Александрович Сергеев родился 16 (29) января 1889 года в Омске, в дворянской семье. Мать была учительницей, отец дослужился до звания генерал-майора. По окончании кадетского корпуса П.А.Сергеев был зачислен юнкером Константиновского артиллерийского училища, затем поступил в Николаевскую военную академию при Генеральном штабе, после начала первой мировой войны отправился на фронт, был ранен, дважды контужен, награжден Георгиевским оружием, орденами св. Анны 3-й и 4-й степеней и св. Станислава 2-й и 3-й степеней. Октябрьскую революцию встретил в звании капитана Генерального штаба, был назначен начальником дивизии Белой армии Донского казачества, попал в плен, оказался на принудительных работах в Тульском лагере, в 1922 году был освобожден и амнистирован. Служил преподавателем пехотной школы, являлся ученым секретарем Тульского гарнизонного военно-научного кружка. В 1923 году был демобилизован и направлен на работу в созданный при ВЦСПС Центральный институт труда, где заведовал военной секцией. В 20-е годы печатался в журналах «Выстрел», «Военный вестник», «Техника и снабжение Красной Армии». Выходит ряд книг П.А.Сергеева по военному делу: «Проблемы научного управления», «Управление ротою, эскадроном, батареей», «НОТ и военное дело», «Техника военно-научной работы». Был активным членом Военно-научного общества, читал лекции командному составу Приволжского военного округа, за что получил благодарность командования. Неожиданно последовала административная высылка в Сибирь. Возможно, среди его слушателей оказались те, против кого он воевал в гражданскую войну. Работал в Иркутске членом-корреспондентом Восточно-Сибирского отделения Русского географического общества, написал ряд монументальных, до сих пор неопубликованных трудов по этнографии Сибири, читал лекции по экономике и планированию в нескольких сибирских институтах. Видимо, что-то связанное с «белогвардейской» биографией, случилось в 1930 году, когда он оказывается сначала на лесозаводе, потом в лесопромышленном тресте «Красдрев» начальником планового сектора, где «за безупречную работу» тоже получает благодарности.

В 1936 году произошел очередной поворот в судьбе П.А.Сергеева: его снимают с работы и отправляют в город Тутаев Ярославской области. В 1939 году он назначается начальником планового отдела термоизоляционного завода в деревне Исады. В 1954 г. уходит на пенсию и с этого времени полностью отдается краеведческой работе. Именно к нему – бывшему белогвардейскому офицеру – обратился Ростовский райком КПСС, когда из Москвы пришло письмо с просьбой дать развернутую информацию о поселке Cемибратово для Большой Советской Энциклопедии. Он незамедлительно откликнулся на эту просьбу, выполнив ее как всегда добросовестно и с глубоким знанием дела. Достаточно сказать, что составленный им библиографический справочник Ярославской области, хранящийся в Ростовском филиале Государственного архива Ярославской области, вмещает в себя 45 тысяч справок по вопросам истории революционного движения, промышленности, сельского хозяйства и культуры области, а вышедшая из печати в 1924 году библиография Ярославской губернии, составленная Н.Г.Огурцовым, содержала всего 19 тысяч справок и охватывала главным образом дореволюционный период.) Всего фонд П.А.Сергеева состоит из 213 дел. Среди опубликованных работ П.А.Сергеева, кроме статьи о Семибратове в энциклопедии, очерк «Исадские мельницы», напечатанный в 1960 году в «Краеведческих записках Ярославского областного краеведческого музея», в газетах Ростова и Ярославля были опубликованы очерки «Прошлое и настоящее п. Семибратово», Торговое птицеводство в с. Макарово-Семибратово», «Термоизоляционный завод – детище первого пятилетнего плана», «Рабочий поселок Семибратово», «О местных ресурсах Ростовского района и забытых краеведах», «Замечательные люди Ростовского края». Но основную часть наследия П.А.Сергеева составляют неопубликованные материалы, в частности библиографии: «Сельская местность Ростовского района Ярославской области», «А.Я.Артынов и его фамилия», «Литература о рабочем поселке Великое Гаврилов-Ямского района», «Укрепления в Ростовском районе Ярославской области». Все это свидетельствует, что в Семибратове жил замечательный краевед, проделавший уникальную исследовательскую работу и достойный нашей памяти.

 

Петр Сергеев

 

РАБОЧИЙ ПОСЕЛОК СЕМИБРАТОВО

 

ТЕРМОЗАВОД

 

Термоизоляционный завод – детище первого пятилетнего плана развития народного хозяйства, создан как специализированное предприятие для изготовление термоизоляционных материалов. 30 августа 1929 г. новый завод получил промышленные фонды, оставшиеся от Исадского картофельно-терочного завода и предшествующей ему Исадской мельницы.

Работы по восстановлению и реконструкции велись очень интенсивно. 5 января 1930 года пустили 2 чесальных машины и начали выпускать шевелин.

Шевелин, теперь широко применяемый в стандартном домостроении, а также для ремонта старых пассажирских вагонов, – наш отечественный термоизоляционный материал, названный так по фамилии своего изобретателя – инженера-технолога В.Шевелина. Разработка шевелина имела важное народно-хозяйственное значение. В вагоностроении им заменяли импортную пробку. Уходившее раньше за границу советское золото осталось в нашей стране для дальнейшего подъема промышленности.

В тринадцатую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября 1930 года) за пуск нового завода «в ударном порядке» коллективу объявили благодарность треста.

Шевелинное производство быстро развивалось. В 1931 году на заводе построили пропиточный цех, обеспечивающий шевелин своей гудронированной бумагой. Приделанный в 1933 году к чесальным машинам холстовой барабан позволил сверстывать холсты в рулоны без обвязки их пряжей.

В 1954 году термоизоляционный завод торжественно отпраздновал первый двадцатипятилетний юбилей. За эти 25 лет своего существования завод непрерывно развивался и совершенствовался. Объем производства по валовой продукции в 1953 году по сравнению с 1930 годом увеличился в 4,5 раза, выработка одного рабочего в ценностном выражении выросла в 10 раз. В 1953 году один производственный рабочий шевелинного производства сделал столько же продукции, сколько в 1930 году делали 16 рабочих. В 1931 году построили и смонтировали новое пропиточное отделение, что обеспечило шевелинное производство своей гудронированной бумагой. Вначале шевелин шили вручную. Пошивочные машины, изобретенные И.П.Хабаровым и изготовленные силами завода, начали работать в 1934 году. В дальнейшем конструкцию пошивочных машин значительно улучшили. Чесальные машины, полученные из текстильной промышленности, полностью переделаны применительно к особенностям изготовления шевелина. В первые годы работы паклю для удаления излишней костры, трясли вручную палочками. Поставленные трепальные машины не только удаляют излишнюю костру, но и предварительно прочесывают льноволокно, что значительно облегчает работу чесальных машин. Когда-то льноматериалы в четвертый этаж поднимались по лоткам на длинных веревках. Система транспортеров механизировала внутрицеховое передвижение материалов. В общем, технологический процесс шевелинного производства коренным образом перестроен.

В 1938 году поставлена новая, более мощная гидротурбина, что усилило энергетическое хозяйство завода.

Большую работу проделали по улучшению организации труда. В 1936 году И.П.Хабаров на пошивочной машине реконструировал ручную навивку кип на механическую. Пошивщица, теперь работающая бракером, Д.А.Иванцова первая перешла на обслуживание машин двумя работницами вместо прежних трех. Творческое, дружное сотрудничество инженерно-технических работников и лучших пошивщиц Л.А.Безребровой, А.И.Ворониной, К.М.Яковлевой обеспечило в течение 1951 года увеличение производительности пошивочных машин на 30 %. При помощи хронометра отобрали лучшие трудовые приемы, провели школу взаимного обучения. Все пошивщицы освоили новый метод съема готовых кип на ходу машины без ее остановки, впервые осуществленной Л.А.Безребровой. К тому же улучшили организацию рабочего места, применили челноки усовершенствованной конструкции (предложение И.П.Хабарова). Весь комплекс мероприятий обеспечил получение условной годовой экономии в размере 35,5 тысяч рублей.

В 1951–1952 годах успешно освоили новый термоизоляционный материал изольмин, заменитель шевелина, в котором половина дефицитных льноматериалов по толщине заменена минеральной ватой. Много способствовали освоению изольмина инженер Главстандартдома Н.Л.Новосельина, бывший директор С.С.Бодулев и начальник шевелинного цеха И.П.Хабаров. В 1953 году мастер П.Г.Бубнов, пошивщицы Л.А.Безреброва, А.И.Воронина практически начали снимать прокладочную бумагу с верхнего холста при пошивке изольмина для полезного ее использования, что сэкономило расход бумаги на сумму 70,5 тысяч рублей в год. В 1953 году пущен мотовоз, заменивший ручную вагонетку и позволивший осуществить поездную перевозку грузов.

Наибольшим достижением Термоизоляционного завода к двадцатипятилетней годовщине является создание крепкого, работоспособного коллектива трудящихся. Назовем ветеранов завода, работавших непрерывно с 1929–1930 годов по 30 августа 1954 года: начальник транспортного цеха А.М.Костыгин; барабанщицы Л.К.Бубнова, С.И.Кузьмина, М.В.Шаруева; начальник шевелинного цеха И.П.Хабаров; турбинщица Е.А.Бубнова, электросварщик Г.Ф.Желобанов; старший бухгалтер Г.А.Фролов. На заводе есть семьи, у которых работает второе поколение, например: Абрамовы, Пустовойт, Захаровы, Махновы, Рукавишниковы, Бережновы, Желобановы, Шихановы, Карпычевы, Максимовы, Дудерины, Бубновы. Много пользы сделали для завода пенсионеры: бывший главный инженер М.А.Гинтовт – автор многих эффективных организационно-технических мероприятий, и бывшая барабанщица Г.Г.Куликова – опытный инструктор, обучившая несколько молодых барабанщиц.

С целью лучшего использования наличных производственных площадей общественность завода при содействии бывшего директора, ныне пенсионера М.М.Козлова возбудила ходатайство о постройке нового производства древесно-волокнистых плит. Министерство удовлетворило ходатайство завода. Начало капитального строительства было неудачно. Сильные паводки 1950 года два раза размывали земляные перемычки и сорвали строительство железобутобетонной плотины. 16 ноября 1950 года наступил жуткий момент. Бурно поднимающаяся вода к вечеру стала подмывать правый берег левого рукава реки Устье. Здание столярной мастерской грозило рухнуть в разбушевавшуюся реку. Главный инженер А.Д.Пряхин приказал дать тревожные гудки. Быстро сбежались рабочие. Одной из первых прибежала бывшая работница подсобного сельского хозяйства А.П.Максимова. Электрики навесили сильные прожекторы. Десятник Н.Н.Отрывин, кочегар В.М.Абрамов с опасностью для жизни срубили щит. Плотники набили связи в центре перемычки. Вода вскоре сломала оставшиеся препятствия и хлынула по направлению, указанному людьми. Угрозу от столярной мастерской удалось отвратить. Советские рабочие в опасности всегда бывают мужественными. Первая неудача еще более закалила коллектив завода. К постройке плотины все отнеслись как к народной стройке. На одном из митингов пошивщица К.М.Яковлева ярко выразила общее мнение, сказав: «Мы участвуем в воскресниках, помогаем колхозам и свою плотину обязательно выстроим».

Чтобы закончить строительство верховой перемычки, надо было закрыть проран. Сжатая в тисках река гудела, напрягая страшные усилия, стремясь разорвать узкое препятствие. 22 мая 1951 года бригадир дизель–копра А.А.Максимов (сын вышеупомянутой А.П.Максимовой) получил задание забить последний, самый трудный пакет свай. Максимов тщательно подготавливается, внимательно, осторожно вводит пакет в отверстие шпунтового ряда, равняет и укрепляет сваи, нацеливает удар. Наконец, точный удар молота (весящего 120 килограмм)! Пакет из четырех свай ровно входит в шпунт и гребень соседних свай. Кратковременная остановка. Максимов опять всё осматривает, подправляет, старательно нацеливается. Потом – удар за ударом! Последний пакет свай точно забит. Проран закрыт. Вода закрутилась, запенилась, преграда оказалась прочной, и вода пошла по оставленному открытым правому рукаву реки. Быстро забили последние сваи на задней стенке и засыпали перемычку грунтом. Так инженерный расчет руководителей, умелые трудовые приемы рабочих победили стихийную мощь реки Устье. Новую красавицу – железобутобетонную плотину – ввели в эксплуатацию в 1952 году. На строительстве плотины большой трудовой энтузиазм проявили рабочие С.А.Пустовойт, В.П.Киселев, П.И.Аладьин, начальник отдела капитального строительства молодой техник С.М.Бавыкин, молодая девушка мастер А.М.Задворнова, работавшие под руководством инженера А.В.Челышева, накопили огромный опыт.

При дальнейшем капитальном строительстве, конечно, тоже преодолели много трудностей. Для локомобильной пришлось рыть котлован зимой, в сильные морозы. Экскаватор не брал глубоко замерзший грунт. А.Д.Пряхин, А.М.Семенов удачно применили электропрогрев почвы, для чего использовали ночную свободную электроэнергию. При талой земле рытье котлована пошло ходко вперед. Среди рабочих-строителей выделялись Н.Ф.Мрынский, В.Ф.Пастухов, А.Г.Троицкий, А.Ф.Руденкова. Монтаж некомплектного, незнакомого технологического и сложного энергетического оборудования вызывал много сомнений. Помощь оказали инженеры, командированные главным управлением, И.Я.Дроздов, А.В.Петров. Большую часть монтажных работ под руководством бывшего главного инженера завода Б.В.Минина выполнили следующие товарищи: А.Д.Пряхин – котельной, Ф.В.Гурьев – технологического оборудования, А.П.Петухов – электрооборудования. Бригада монтажников Н.Г.Тумакова обеспечила наиболее ответственные участки монтажа, в ее составе постоянно работали В.С.Пустовойт, П.П.Бубнов, А.В.Калябкин.

В 1956 году в основном закончили реконструкцию термоизоляционного завода. Выстроены: новое рубильное отделение, галерея для подачи щепы, пристройка к главному корпусу, локомобильная, котельная, каменная труба всотой 45 метров, вторая старая гидротурбина завода заменена более мощной отечественной, смонтировано технологическое оборудование, пущено и освоено новое производство древесноволокнистых плит. В течение года на заводе устроили подвесной транспортер для подачи гудронированной бумаги ьиз пропиточного отделения в пошивочное, поставили дымосос в котельной, капитально отремонтировали и применили кран для погрузки каменного угля на автомашины. Кроме того, осуществлено много остроумных рационализаторских мероприятий в цехе древесноволокнистых плит.

Термоизоляционный завод продолжает расти, в 1956 году увеличил объем валовой продукции на 15 % по сравнению с 1954 годом. Термоизоляционный завод – завод-уника. Рулонные термоизоляционные материалы шевелин, изольмин вырабатываются в ССР только здесь. В настоящее время эти материалы применяются в стандартном домостроении, а также для ремонта старых железнодорожный пассажирских вагонов. Если вытянуть выработанные за последние два года шевелин и изольмин в одну дорожку, то она протянется от Семибратово через Ярославль, Свердловск примерно до Хабаровска. Новая продукция – обычные твердые древесно-волокнистые плиты – пользуется большим спросом. Их применяли для строительства стадиона в Лужниках, имеющего, как известно, мировое значение.

На Доске Почета термоизоляционного завода записаны: И.Ф.Захаров, А.Ф.Рыжакова, З.И.Петухова, Р.Л.Рукавишников, А.Ф.Емельянов, А.В.Горев, И.С.Махнов, А.К.Мошкарев, Г.А.Фролов и др. Расскажем более подробно о некоторых из лучших работников Термоизоляционного завода.

Барабанщица чесальной машины М.В.Шаруева работает на заводе с 1930 года. Ее трудовые движения четки, размеренны. Она образцово ухаживает за машиной. С другой стороны машины на решетке работает молодая, маленькая, проворная девушка Лида Малышева, ученица Маруси. В совместной работе барабанщица и решетчица не видят друг друга, но они чувствуют друг друга и работают согласованно. Здесь лежит основа их успеха. Обе работницы заняли первое место в социалистическом соревновании чесальщиц за 1956 год.

В 1932 году поступила на работу молодая восемнадцатилетняя девушка Шура Воронина. В годы войны она работала землекопом на трудовом фронте, кочегаром. В 1950–1951 годах совместно с Л.А.Безребровой, К.М.Яковлевой явилась инициатором новых методов работы на пошивочных машинах. Александра Ивановна теперь высококвалифицированная станочница, занявшая среди пошивщиц первое место в социалистическом соревновании. Вместе с тем Воронина – активная общественница, член фабрично-заводского комитета и депутат поселкового Совета нескольких созывов. Дочь шофера завода В.С.Барышникова – молодая девушка Зоя, получив аттестат зрелости, поступила в 1956 году на работу в цех древесно-волокнистых плит. По возрасту А.И.Воронина принадлежит к более старшему поколению рабочих термоизоляционного завода, а Зоя Барышникова – к самому младшему. Обе они отличные производственницы, выбраны депутатами в Семибратовский поселковый Совет трудящихся.

Начальник шевелинного цеха И.П.Хабаров, участник гражданской войны в Карелии, поступил на завод в 1930 году слесарем. Умелый организатор труда. За изобретенную семиигольную пошивочную машину получил авторское свидетельство. Машина названа его именем. Много и старательно работал над дальнейшим совершенствованием своего изобретения и сделал много других рационализаторских предложений. Иван Петрович не получил специального технического образования, но путем упорной работы над собой овладел техническими знаниями.

А.М.Костыгин поступил на завод в сентябре 1929 года землекопом, потом назначен десятником. На строительстве плотины летом 1951 года Костыгину доверили самый трудный и ответственный участок – железобутобетонные работы. С чем он блестяще справился. Теперь тов. Костыгин – начальник транспортного цеха и аккуратно ведет многомиллионное хозяйство на складах сырья и готовой продукции. Он никогда, ничего не забудет, всюду поспеет, всем покажет и расскажет, не бегает и не суетится, всегда спокоен, сперва выслушает, а потом скажет, говорит ровно, убедительно, не повышая голоса.

Главный инженер завода А.М.Семенов настойчиво повышает свою квалификацию, учится на «отлично» на пятом курсе Московского заочного электротехнического института.

Цех древесно-волокнистых плит, руководимый Ф.В.Гурьевым, – цех молодежный. Крупной заслугой комсомольской организации завода, секретарь В.А.Кандина, является освоение в 1956–1957 годах нового сложного производства. Смена мастера Ю.А.Бубнова плановую норму выработки на цехосмену в 1956 году выполнила на 133 %. Ю.А.Бубнов учится на первом курсе Политехнического заочного института. Молодые девушки, приехавшие на завод сразу же после окончания техникума, А.А.Ермакова и Н.М.Аладьина, стали теперь настоящими командирами производства (сменными мастерами). Цех выполнил производственную программу за два месяца 1957 года на 105,5 %. За достигнутые успехи комитет комсомольской организации присудил комсомольское Красное знамя смене мастера А.А.Ермаковой. Комсомольцы завода ведут, кроме того, деятельную борьбу с бесхозяйственностью, с нарушением трудовой дисциплины, с разгильдяйством на производстве и в быту. Комсомольцы навели порядок в клубе, много сделали и продолжают делать по общественному контролю торговли и общественного питания.

В годы Великой Отечественной войны коллектив термоизоляционного завода напряженно работал. В 1941–1942 годах все трудоспособные женщины и пожилые мужчины участвовали на строительстве военно-оборонительных сооружений. В 1942–1945 годах на заводе создали новые, оборонные производства: лесопиление, деревообделку, сушку овощей. Женщины заменили ушедших на фронт мужчин. Н.И.Якимова, А.И.Никехина, Т.В.Иванова, Л.К.Бубнова, А.А.Козлова, П.Пустовойт овладели профессиями, раньше считавшимися мужскими. Набранная на завод молодежь быстро научилась работать. Молодая девушка – дочь рабочих завода Маруся Рукавишникова – освоила ведущий строгальный станок. Юношей, сыновей рабочих завода Александра Емельянова и Павла Марчина выдвинули сменными мастерами деревообработки. Ремонтно-механическая мастерская сделал 4 специализированных деревообрабатывающих станка, много режущих инструментов и приспособлений. Собралась дружная изобретательско-конструкторская ячейка в составе И.А.Гинтовта, А.Д.Пряхина, Ф.В.Гурьева, А.К.Мошкарева, Я.И.Карпычева. Пожилые пожарники И.Н.Шинаков, С.Н.Огороднов, П.М.Бубнов в свободное от дежурств время охотно выходили на погрузку–разгрузку железнодорожных вагонов. Работали на производстве служащие, домохозяйки, школьницы с учительницами.

Война потребовала жертв. Пали смертью храбрых работники завода: А.П.Ковалев (участник первой мировой и гражданских войн), А.Ф.Захаров, К.Ф.Бережнов, Л.П.Рукавишников, П.А.Бубнов, Н.П.Бубнов, И.В.Руденков, Л.К.Лисов, М.А.Сарайков и другие. Две больших семьи остались без отцов: Р.В.Рукавишникова и Е.Н.Бережнова. Начали работать обе матери, старшие дети: Маруся Рукавишникова, Владимир Бережнов. Помог завод, дети выросли. Теперь работают на заводе: В.К.Бережнов – прессовщиком в цехе древесно-волокнистых плит, Ф.Л.Рукавишников – машинистом локомобиля, М.Л.Бубнова (Рукавишникова) – бракером в шевелинном цехе. Одна из матерей – Е.Н.Бережнова – одна из лучших подвозчиц топлива. После демобилизации вернулись на завод награжденные за проявленную боевую доблесть орденами А.Г.Ковалев, И.К.Корнев, К.П.Бубнов (слесарь), К.П.Бубнов (электромонтер), К.Н.Шиканов (сын).

Трудными были и первые послевоенные годы. В 1945–1948 годах завод поучил наряды на льноматериалы самовывозкой из глубинных пунктов Ярославской, Кировской областей на расстоянии до 120–150 километров. Энергично организовал такое срочное дело бывший директор, ныне пенсионер М.М.Козлов. Демобилизованные орденоносцы – начальник гаража А.А.Марков и механик В.Д.Фролов – привели в порядок разбитый автомобильный парк. Шоферы В.Д.Осипов, И.И.Седов, И.Ф.Бубнов, М.И.Тайвоканен, Н.С.Никехин образцово водили машины в трудных условиях бездорожья. Много содействовали успеху вывозки льноматериалов агенты – братья А.А. и С.А.Дудерины, М.И.Илларионов.

Коллектив Термоизоляционного завода может гордиться своим историческим прошлым, что обеспечивает славную будущность.

 

СЕМИБРАТОВСКАЯ ЛЕСНАЯ БАЗА

 

Семибратовская лесная база – небольшое предприятие местной топливной промышленности – входит в систему «Яроблтоп». До революции сплав древесины по реке Устье не производился, использование реки Устье для молевого сплава началось вскоре после революции. Сплавляли лес различные организации. В 1922 году создан сплавной участок Волгалес, переданный в 1930 году в Петровский, а затем в Борисоглебский леспромхоз.

Река Устье – равнинная, извилистая река с медленным течением – имеет большое количество стариц, перекатов, поворотов и т.п. Молевой сплав в таких условиях требует большого искусства сплавщика. Для проведения сплава нанимали артели череповецких и моложских крестьян, искони занимавшихся сплавом на своих реках. Эти сплавщики, пользуясь своим монопольным положением, упорно торговались при найме и частенько требовали прибавки в затруднительных случаях. Подобный порядок оплаты труда на сплаве являлся отрыжкой капиталистических отношений между работодателями и рабочими.

До 1932 года местные жители на сплаве работали только на вспомогательных работах и оплачивались поденно. В1932 году провели первый сплав местными рабочими. Дело было так. Шел осенний сплав, который вел И.И.Сорокин, староста моложской артели. Заведующий сплавом И.В.Иванов для сплава дополнительной партии поручил рабочему-лучкисту Н.В.Вознесенскому создать бригаду сплавщиков из местных жителей, что и было сделано. Около Тумаковской пристани на реке Могзе Сорокин остановился и потребовал прибавки. Моложане ядовито подсмеивались над новыми сплавщиками, говоря: «Смотри, белуга идет, до зимних мух не дойдет».

То есть, они предсказывали полную неудачу проявленному новаторству. К хвосту партии леса Сорокина вплотную подошла голова партии Вознесенского. Сорокин отказался идти вперед. И.В.Иванов категорически потребовал от Сорокина или пойти вперед без всякой прибавки, или сдать всю древесину Вознесенскому. Сорокину пришлось подчиниться. Вознесенский шел сзади, буквально наседая на него. При зачистках моля Сорокин говорил Вознесенскому: «Ты с нас штаны снимешь». Последний отвечал: «Удирай скорее, не держи нашу древесину».

В 1933 году весь сплав провели своими рабочими. Новые социалистические порядки на сплаве навсегда победили капиталистические пережитки. Крупным достижением сплава явилось в 1941 году освоение мелких речек Локсимер, Имбушка, притоков Могзы, кое-где переходимых в брод даже в «ботинках с калошами». В подобных мелких местах сплав производился весной. Иногда требовалось устроить запруду и в узкий проран быстро протолкнуть древесину подобно пробке, вылетевшей из бутылки игристого вина.

13 июня 1952 года скоропостижно скончался на работе семидесятилетний сплавщик Михаил Иванович Семячкин, немного недоживший до получения ордена. Он был виртуозом своего дела, всегда внимательно следил за погодой, учитывал направление ветра и любил шутить: «Мне другой помощи не надо, мне ветер помогает». В шутке тонко выразилась большая доля особенности работы сплавщика.

Раньше древесину из воды выкатывали лошадьми с мальчиками-погонщиками. Затем выкатку механизировали при помощи бревнокаталки, пятитонной двухбарабанной лебедки, дровяного элеватора. Здесь много сделал механик А.Н. Борисов.

Подвозка древесины от лесного склада, расположенного против деревни Левково, до станции Семибратово Северной железной дороги на расстояние до 5 километров производилась наемными крестьянскими лошадями. В1934 году построили лежневку, на которой в 1941-м году работало 40 леспромхозовских лошадей. В1942-м году по инициативе начальника сплава А.И.Седулина построили в короткий срок железнодорожную ветку, на ее сооружении хорошо работали курсанты военного училища. На лесном складе поставили шпалорезку.

В связи с истощением лесных запасов и в целях строгого соблюдения правил водоохраны объем лесозаготовок сильно сократился. Семибратовскую лесную базу из Министерства лесной промышленности РСФСР в 1953-м году передали в местную промышленность. Ярославский Облтоп выстроил в 1953-1956 гг. небольшой лесопильный завод, имеющий две лесопильные рамы, циркульный, двухсторонний строгальный, щеподраночный станки, свой двигатель-локомобиль. Завод вырабатывает пиломатериалы: не строганные, строганные, в том числе с фальцовкой в четверть. Организация на лесной базе лесопиления и деревообработки значительно улучшают качество лесопродукции.

Лучшие люди Семибратовской лесной базы – мастер Н.В.Вознесенский, бригадиры-сплавщики С.С.Манилов, И.Д.Капралов, П.С.Ковалев, работницы А.П.Фролова, А.В.Седова, А.В.Андреева, пилостав Е.А.Костров. Медалями за трудовую доблесть награждены работающий на сплаве с 1930-го бригадир И.Д.Капралов, начальник лесобазы А.И.Бубнов и другие.

 

ИСАДСКАЯ ШКОЛА

 

В 1869 году в селе Макарове открыли земское начальное училище, где учили только читать и писать. Светлую память о себе оставила учительница Варвара Александровна Потехина, проработавшая в Ростовском земстве не менее 42 лет, около 18 лет в Макаровской школе.

Теперь в Макарове имеется семилетняя школа, а в рабочем поселке Семибратово две десятилетних средних школы, одна из них – общеобразовательная, другая – школа рабочей молодежи 26. История обеих школ ярко показывает, насколько чутко относится Советская власть к народному образованию, особенно в рабочих поселках.

В 1929–1930 гг. был создан Семибратовский термоизоляционный завод. 1 сентября 1930 года рядом с заводом открыли Исадскую начальную школу из четырех классов. Рос завод – росла школа, вскоре преобразованная в семилетнюю. Весной 1934 года состоялся первый выпуск семилетки.

В 1946–1949 гг. был создан Семибратовский завод газоочистительной аппаратуры. На базе обоих промышленных предприятий в 1953 году в школе открыли восьмой класс. Прежняя Исадская начальная школа стала Семибра-товской средней школой. В 1949 году была открыта Семибратовская школа рабочей молодежи, теперь тоже преобразованная в полную среднюю школу. В общеобразовательной школе в 1956 году впервые получили аттестаты зрелости 54 юношей и девушек. За прошедшие годы контингент увеличился до 556 учеников, т.е. в 10 раз. Назовем некоторых бывших учеников школы.

В.И.Андриянов – сражаясь за Родину, получил военное звание капитана, теперь работает старшим преподавателем марксизма-ленинизма в Ярославском педагогическом институте. А.Я.Садыкова – врач-педиатр в Ярославской железнодорожной больнице. Ее брат В.Чалов, К.Еремеев; И.Рязанцев – офицеры Советской Армии.

В 1935 году окончила семь классов молодая девушка Лида Красавина. После окончания средней школы и Московского педагогического института Лидия Николаевна преподает историю в своей родной школе и награждена медалью за трудовое отличие. Учительница начальных классов В.В.Елизарова, награжденная медалью за трудовую доблесть, тоже ученица школы.

В 1930 году начальная школа имела только двух учительниц. Теперь в общеобразовательной средней школе 26 учителей. Количественный рост огромный, но все-таки главное достижение заключается в качестве педагогического персонала. Пять учителей – с законченным высшим образованием. Директор школы В.А.Лапина имеет 31 год педагогического стажа, в том числе 22 года директорского, преподает в школе с 1933 года, награждена орденами Трудового Красного Знамени и «Знаком Почета», депутат поселкового Совета нескольких созывов. Учитель истории, секретарь партийной организации школы К.А.Боков, сын служащего Термоизоляционного завода, заочно окончил педагогический техникум, потом учительский институт, награжден орденом «Знак Почета», депутат поселкового Совета. Награждены медалями учительницы Л.М.Кувабина и В.А.Дмитриева.

Школьники 8–9 классов со своими учителями прошлой осенью работали на уборке урожая в соседних колхозах. Ростовский райисполком за хорошую работу премировал школьников патефоном с набором пластинок.

Бывшая учительница Александра Федоровна Густова награждена за долголетнюю педагогическую работу орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Тоже пенсионерка и бывшая учительница А.Ф.Сахарова награждена орденом «Знак Почета»…

 

Марина Моторова

 

ВРЕМЯ СТАНОВЛЕНИЯ

 

В Семибратово есть Исадская (Советская) улица. На этом месте раньше стояла деревня Исады, состоявшая из 18 домов. Здесь жили семьи Кузьминых, Бубновых, Голявиных, дети ходили учиться в начальную школу в селе Гвоздево, там же учились дети из деревни Левково. Многие подростки, особенно девочки, проучившись год-два, бросали школу. В музее Семибратовской средней школы хранятся фотографии хора церковно-приходской гвоздевской школы, Евангелие с дарственной надписью в честь окончания школы, учебники, по которым тогда учились дети. Тетрадей не было, писали на грифельных досках, на обрывках бумаги, которую разлинеивали карандашом, и даже на газетах.

В 1930 г. в деревне Исады появилась своя школа. Полностью она называлась так: «Исадская трудовая советская школа Козловского сельского совета, Ярославского округа, Ростовского района, Иваново-Вознесенской области». Организаторами школы стали учителя-комсомольцы, окончившие в 1930 г. Ростовский педагогический техникум: Гришин Валентин Прокопьевич. ставший директором, и Ермакова Зинаида Ивановна. Из-за отсутствия помещения занятия начались не 1-го, а 15 сентября. Под классы были отведены две комнаты общей площадью 65 кв. метров в новом деревянном двухэтажном здании – общежитии рабочих Термоизоляционного завода. Затем это здание полностью заняла школа. В 1-4 классы было принято 86 человек, учились в одну смену по два класса одновременно. Вся мебель и оборудование было заводским, учебники выдавались бесплатно. В 1931 г. первые 14 человек окончили 4 класса.

15 сентября 1931 г. начальная школа была преобразована в семилетнюю, которая называлась «Исадская фабрично-заводская семилетка». В пятый класс было принято 43 чел7овека. Здесь также продолжали обучение выпускники Новоселковской, Кладовицкой, Ново-Никольской, Макаровской и Гвоздевской начальных школ. Весной 1934 г. состоялся первый выпуск учеников, окончивших 7 классов. В 1934/35 учебном году вводится должность завуча, до 1941 года ее занимала Лапина Вера Андреевна, в 1935 г. первой пионервожатой становится Бубнова Мария Георгиевна. В доме-»даче» была открыта пионерская комната, работавшая как детский клуб. Традиционными стали праздники: новогодние елки, День птиц, Международный юношеский день. В это время коллектив учителей насчитывал 15 человек и 7 человек администрации и технического персонала. С 1934 г. в школе открылась библиотека.

С 1934-го по 1941-й год директорами школы были: Воронин Сергей Александрович, Вершинин Александр Петрович, Покровский Василий Сергеевич, Волчкова Елена Павловна, Королев Борис Александрович, Кочина Елизавета Васильевна. В начале Великой Отечественной войны, 14 июля 1941 г., директором школы стала Лапина Вера Андреевна (ее сведения использованы при создании этой работы). Школьники участвовали в уборке урожая, собирали металлолом, отправляли на фронт посылки с теплыми вещами для солдат. На территории поселка были открыты два детских дома: № 114 – для детей, эвакуированных из Ленинграда, и № 159 – для детей партизан (с 1943 г.), который потом был переведен в село Макарово. Выпускники школы писали с фронта письма своим бывшим учителям. В музее школы хранится копия письма Андрея Чуркина В. А. Лапиной – с его стихами, посвященными школе.

С 1943 г. в школе была введена должность военрука, оживилась спортивная работа, для участия в соревнованиях было приобретено 10 пар лыж. 23 февраля 1943 г. особенно торжественно в школе отметили 25-летие Красной Армии. В клубе завода школьники ставили платные спектакли, и на эти средства были приобретены подарки семьям фронтовиков и отправлены посылки на фронт с сушеными овощами, носовыми платками, кружками, ложками, пуговицами, иголками и т.п. Некоторые подростки в эти годы оставили школу и работали на заводе, где сушили овощи и делали ящики под патроны. 13 учащихся и 9 учителей и работников школы были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

На фронте воевали Киселев Федор Васильевич (учитель физкультуры), Трофимов Василий Владимирович (учитель русского языка и литературы), Коршунов Василий Иванович (учитель химии и биологии), Зайцева Валентина Николаевна (учитель русского языка и литературы), Манилов Виктор Антонович (учитель музыки и трудового обучения) и другие.

В 1948 г. был образован рабочий поселок Семибратово, и школа стала называться «Семибратовская семилетняя школа». Желающие получить среднее образование должны были учиться в школах г. Ростова, но прием туда сельских ребят был ограничен. В поселке росло население, увеличивалось количество детей. В 1950 г. в школе обучалось 504 человека, в 1963 г. 7 классов окончили 70 человек, что было достаточной базой для организации средней школы. Но не было помещения. Рассчитанное на 211 мест деревянное здание работало в две смены, несколько классов занималось в клубе Термозавода и клубе завода газоочистительной аппаратуры (позднее – кафе «Сбродичи»), в строящихся зданиях больницы и школы. На вопрос приезжих: «Где у вас школа?» жители поселка отвечали: «А какой класс? Ведь у нас классы по всему поселку».

Приказом Ярославского областного отдела народного образования № 90 от 25 июня 1953 г. Семибратовская семилетняя школа была реорганизована в Семибратовскую среднюю школу. Разместилась она в том же двухэтажном здании, с 1953 по 1957 гг. работала в 3 смены. В 8-10 классы принимались также выпускники Кладовицкой, Макаровской, Татищевской и Марковской школ. Обучение в 8-10 классах было платным. В школе было введено политехническое образование: ученики 5–7 классов работали в столярной мастерской, в 8 классе изучали основы сельского хозяйства, в 9 классе – машиноведение, в 10 классе – электротехнику. Практику проходили в колхозах, МТС, на заводах.

В 1960 г. для школы было построено новое трехэтажное здание, где учились в две смены. Директором школы становится Пуарэ Ирина Борисовна. В 1963 г. школа была переименована в среднюю (11-летнюю), с производственным обучением (9–10 классы), и готовила слесарей, токарей, электриков, швей, воспитателей детских садов, чертежников-деталировщиков, шоферов…

Повесть школьных лет. 2001 г.

 

 

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ИСАДАХ

 

Из книги «Повесть школьных лет»

 

НАДЕЖДА НИКОЛАЕВНА ПОТЕМИНА:

 

В 1951 году я была назначена учителем математики в Исадскую семилетнюю школу. Школа размещалась в старом, маленьком деревянном двухэтажном здании, где было восемь классных комнат, учительская и кабинет директора и бухгалтера. Директором школы была Вера Андреевна Лапина, женщина энергичная, инициативная, вспыльчивая, могла сделать резкое, но справедливое замечание не только ученикам, но и учителям. Однако долго она не сердилась, много работала, обеспечивая нормальную работу школы.

Завучем был Василий Владимирович Трофимов, спокойный, уравновешенный и тактичный.

В начальных классах работали опытные учителя: Анастасия Федоровна Сахарова, Валентина Васильевна Елизарова, Александра Федоровна Густова, Любовь Максимовна Кувабина, Серафима Ивановна Курленева, Константин Александрович Боков, который впоследствии преподавал в школе историю и географию. В средних классах работали Ксения Михайловна Бубнова, Федор Васильевич и Екатерина Николаевна Киселевы, Василий Иванович Коршунов, Маргарита Алексеевна Клюквина. В 50-е годы в Исадскую школу пришли молодые учителя: Евфалия Анатольевна Муравьева (Малачева), Лариса Анатольевна Волкова, Валентина Николаевна Сибирцева, Евгения Михайловна Никитина, Нина Александровна Кузьмина. Коллектив был дружным, старшие учителя помогали молодым. Школой проводилась большая общественная работа, учителя были пропагандистами, агитаторами, руководителями политучебы, читали лекции, участвовали в переписи населения.

Учителя и ученики увлекались туристско-экскурсионной работой. Экскурсии, в основном, были пешеходные. Начинали с посещения местных предприятий и колхозов. В Ростове знакомились с производством «Рольма», швейной фабрикой, типографией, фабрикой «Ростовская финифть», Ростовским музеем. В Гаврилов-Яме посещали льнокомбинат, музей истории города, в Переславле-Залесском – музей, дендрарий, Горки Ленинские. На предприятиях нам давали образцы продукции и рассказывали о технологии производства. Каждый год проводились туристические конференции, где учащиеся выступали с отчетами и получали звания «Юный турист» или «Турист СССР».

Активное участие учителя и ученики принимали также в художественной самодеятельности. В 50-е годы культурным центром поселка был клуб завода древесноволокнистых плит (ДВП). Здесь проводились смотры художественной самодеятельности, выезжали с концертами в близлежащие села и деревни. Художественной самодеятельностью руководили молодой специалист ДВП Г.И.Потемин и талантливый баянист Б.Н.Кузьмин. Известными солистами были Нина Лисова, Валя Головягина, Владимир и Антонина Бережновы. Особенно успехом пользовался у публики, особенно у молодежи, Володя Ковалев.

Поселок рос, школа из семилетней стала полной средней, мест в школьном здании не хватало, занимались в три смены. Новый этап развития школы наступил в новом здании № 1, под руководством директора Ирины Борисовны Пуарэ…

 

КСЕНИЯ МИХАЙЛОВНА БУБНОВА:

 

В 1945 году я закончила Ярославский учительский институт и была направлена на работу в Исадскую семилетнюю школу. Школа была небольшая: один пятый, один шестой и один седьмой класс.

Учителей было 12 человек: Вера Андреевна Лапина – директор школы и учитель русского языка, Василий Владимирович Трофимов – завуч и учитель русского языка, Нина Бурлакова – учитель истории, Екатерина Николаевна Киселева преподавала биологию, химию и физику. Я вела математику.

В начальных классах работали: А.И.Балдина, А.Ф.Сахарова, А.Ф.Густова, Л.М.Кувабина, В.А.Дмитриева, В.В.Елизарова, К.А.Боков.

Восьмой, девятый и десятый классы наши дети заканчивали в Ростове. Жили на квартирах, а на выходные приезжали домой.

Детей из детского дома устраивали в ФЗО (фабрично-заводское обучение), и только очень одаренные учились в техникуме.

Строился завод газоочистительной аппаратуры – и строились новые жилые дома. Классов стало больше, приезжали еще учителя. Школа вынуждена была работать в три смены, а в это время строили школу на улице Павлова.

Коллектив учителей был очень дружный, особенно много помогали молодым учителям завуч В.В.Трофимов и парторг К.А.Боков.

Работать было трудно, так как в классах насчитывалось по сорок и больше учеников. Много времени уходило на ежедневную проверку тетрадей. Однако я очень любила свою работу. У молодой сил было много: посещала семьи учеников, ходила на занятия в детский дом. Требовала забот и своя семья. Но все успевала делать, в 1965 году заочно закончила Ярославский педагогический институт. На пенсию ушла в 1979 году, однако годы работы в школе продолжают жить в памяти.

 

НИНА НИКОЛАЕВНА МАЙОРОВА:

 

В школе я начала учиться в 8 лет, с 1935 года, выпустилась из нее в 1942 году, закончив 7 классов. Школа находилась в то время в деревне Исады и носила название Исадской неполной средней школы. Представляла она собой двухэтажное деревянное здание, состоящее из семи классных комнат. В каждой комнате стояло по два ряда парт, учительскому столу, также была доска и различные наглядные учебные пособия.

Учились мы в две смены. Учебников в войну, конечно же, не хватало, брали их друг у друга. Тетрадей не было, писали на старых книгах, между строк. Парты представляли собой столы с лунками для ручек и отверстиями для чернильниц. Писали пером, обмакивая его в чернильницу-непроливашку.

Когда я была в первом классе, со мной училось еще 32 школьника. Помню некоторых из них, но немногие живут в нашем поселке, многие умерли. Местные только двое: Вячеслав Михайлович Ушаков и Мария Леонтьевна Рукавишникова (Бубнова). Мне очень нравилось учиться, было интересно узнавать новое, ранее неизвестное. Но началась война. И в январе 1942 года мне пришлось бросить школу, так как надо было ухаживать за младшей сестрой Лидой. И я целых три месяца не посещала школу. Время было тогда ужасное. Вспомнить страшно, как жили в холоде и голоде, не до школы было. Но нашелся замечательный человек, добрейшая женщина, я и по сей день ей благодарна, которая убедила меня вернуться в школу. Она была преподавателем математики – Степанова Мария Александровна. Именно она помогала мне подготовиться к экзаменам, которые я сдала на «отлично». Эта учительница запомнилась мне больше других, даже больше директора – Лапиной Веры Андреевны.

После окончания школы, в 1942 году, я поступила в Ростовский сельскохозяйственный техникум, который существует до сих пор, но окончила только первый курс – моя мама часто болела,, и для обеспечения семьи мне пришлось идти на работу на завод древесно-волокнистых плит (ДВП), в деревообделочный цех, где изготовляли тару под снаряды. Работала я там на четырехстороннем строгальном станке, на котором строгала доски. Это выглядело так: я запускала доску в станок – и она обстругивалась со всех сторон.

Работали в основном подростки, девочки и мальчики, и несколько женщин. Мужчин было только трое: мастер Марчин Павел Осипович, наладчик Ушаков Вячеслав Михайлович и начальник цеха Хабаров Иван Петрович. Работали по двенадцать часов – с шести утра до шести вечера, в две смены.

Ведущими профессиями на заводе были: рубщик, дефибратовщик, сеточник, прессовщик, сушильщик закалочной камеры, распиловщик.

На ДВП я проработала до конца войны, то есть до 1945 года. Остальная моя жизнь связана с заводом газоочистительной аппаратуры…

 

Вера Корсакова-Антропова

 

БЫЛА ВОЙНА...

 

• Нас четверо дочек у матери было,
• Когда на Отчизну война накатила.
• На маленьком нашем Исадском заводе
• Мы спины без отдыха гнули в работе.

 

• В цехах, шевелин где до этого шили,
• Для фронта картофель ночами сушили.
• Когда же фашистов на запад погнали,
• Снарядные ящики здесь собирали.

 

• Потом их в вагоны таскали девчонки,
• До слез напрягая не руки – ручонки.
• И мастер подбадривал слабых и бедных:
• – Терпите, родные, дождемся Победы...

 

• Мы детства не знали, свое недоели,
• Но всё же врага, наконец, одолели.
• Не зря мы страдали, не зря мы трудились –
• Мы вместе с Отчизной Победы добились!

 

«Дорогое мое Семибратово». Май 2005 г.

 

 

Нина и Наталия Родионовы

 

БРАТЬЯ АНДРИАНОВЫ СО СТАНЦИИ СЕМИБРАТОВО

 

Авторы очерка о наших земляках братьях Андриановых – их племянницы, сестры Нина Николаевна и Наталья Николаевна Родионовы. Нина Николаевна (в замужестве Пряхина) живет в Семибратове, преподает математику в Семибратовской средней школе, Наталья Николаевна работает учителем русского языка и литературы в селе Левашове Некрасовского района. Таким образом, обе пошли по стопам их дяди Вениамина Ивановича Андрианова – известного ярославского ученого-историка, настоящего русского патриота. Он был хорошо знаком с ростовским краеведом Марией Николаевной Тюниной и более сорока лет переписывался с ней. В 2000 году в литературно-художественном альманахе «Спасский бульвар» были напечатаны «Письма историка», в предисловии к которым говорилось: «Письма В.И. Андрианова представляют огромный интерес как источник сведений о целой эпохе в истории России. Для нас же, ростовцев, эта публикация любопытна еще и тем, что сообщает сведения о том, как М.Н.Тюнина работала над первым изданием своего путеводителя по Ростову. Так, совершенно очевидно, что ее бывший ученик профессионально помогал ей – снабжал материалами по Ростовскому краю, консультировал».

В 1987 году в Ярославле вышла книга «Солдаты Великой Отечественной», составленная из воспоминаний фронтовиков – преподавателей и сотрудников Ярославского государственного университета. Были здесь и рассказы нашего земляка В.И.Андрианова, которые раскрыли еще одну грань личности этого незаурядного, одаренного человека.

 

* * *

 

Наша бабушка, Ульяна Александровна Андрианова, была неграмотной, не умела ни читать, ни писать. Поэтому в пору Великой Отечественной войны, когда приходили письма с передовой, ей приходилось обращаться либо к соседям, либо к дочери Катюшке, либо к зятю Николаю Семеновичу Родионову. В войну он работал машинистом на станции Семибратово, что по тяжести труда приравнивалось тогда к фронту. «От сына! – получив письмо, радовалась бабушка и тут же тревожилась: – От которого? Старшего Вени или младшего Володи?» И, не выпуская драгоценного письма из натруженных рук, устремляла взор только в одно ей видимое...

Веня родился в 1923 году, Володя – через два года. Ходили в Исадскую семилетнюю школу, учились хорошо, были прилежны и уважительны. Любимой учительницей Вени была Вера Андреевна Лапина. Впоследствии, приезжая домой, он всегда навещал ее. Строгая, мудрая, она во многом определила его жизненную целеустремленность, тягу к знаниям.

Братья очень дружили, хотя и по внешности, и по характерам отличались друг от друга: Веня – открытый, веселый Володя – молчаливый, всегда будто прислушивающийся к самому себе. После окончания школы братья поступили в Ростовский сельскохозяйственный техникум. Но тут обрушилась война, сломала судьбы, растоптала юность. Но и вознесла. Выражаясь высокими словами, не обманулась страна в своих сыновьях. Позвала – и добровольцами, в числе многих других, пришли в военкомат братья Андриановы: Веня – в 41-м, Володя – через два года, поскольку к началу войны ему было всего 16 лет.

До того, как попасть на фронт, Вениамин Иванович Андрианов закончил Рязанское артиллерийское училище, потом военную академию имени Ф.Э.Дзержинского в Алма-Ате. Воевал в составе 132-го отдельного минометного полка, затем 29-й отдельной минометной бригады на Закавказском и Северо-Кавказском фронтах, в Отдельной Приморской армии. Командир минометной батареи, начальник штаба минометного дивизиона – вот его фронтовая биография. 30 апреля 1943 года за проявленное в боях мужество был награжден орденом Красной Звезды.

Как пишут историки, на крымско-кавказском направлении танковый перевес фашистов составлял десять к одному, у них было полное господство в воздухе, а у наших бойцов – постоянная нехватка боеприпасов. За короткий срок использовав запас снарядов, артиллеристы становились пехотинцами, яростно сходились с неприятелем в рукопашной схватке и оставались на израненном поле, глядя в небо потухшими глазами. На всю жизнь запомнился Вениамину Ивановичу двигающийся прямо на него немецкий танк, как он стрелял в него из противотанкового ружья с разбитым прикладом и не мог остановить. Ранило его тогда осколком, но легко. А вот в бою у подножия горы Митридат буквально в пяти метрах разорвалась авиабомба, только в одну правую ногу угодило восемь осколков. Несколько месяцев пролежал в госпитале, вышел из него на костылях. Его бойцы были уже на территории Германии, а для него самого военная служба закончилась...

Попав на фронт в середине войны, Владимир Иванович Андрианов получил тяжелое ранение в глаз. Домой написал скупо: был оперирован, все обошлось, беспокоиться не надо. Но сам испытал огромную душевную травму, преодолеть которую ему помог старший брат. Не просто было в одиночку избавиться от разочарования, жизненной неуверенности.

Закончил Московский лесотехнический институт и всю последующую трудовую деятельность посвятил Ярославскому краю, прошел путь от инженера лесотехнической защитной полосы до начальника Управления Ярославского отделения Северной железной дороги.

Вениамин Иванович Андрианов закончил Ярославский педагогический институт имени К.Д.Ушинского, потом аспирантуру, долго преподавал в родном институте, преобразованном в университет, курс истории, защитил кандидатскую диссертацию, написал несколько книг об истории Ярославского края.

О фронте братьям Андриановым напоминали не только ордена и медали, но и осколки, которые, выражаясь образно, «прописались» в сердце. Ведь у памяти о войне нет границ – в повседневных заботах о детях и внуках, ради которых воевали, она становится только острее.

Братья часто приезжали в Семибратово, на родину, семьями. И тогда старый пристанционный дом оживал. Вениамин Иванович собирал соседских детей и уводил их то в лес за ягодами, то на речку Устье рыбачить. А по дороге рассказывал о раскопках в окрестностях поселка, о любопытных захоронениях, о якобы спрятанных здесь кладах. Он был очень щедр на доброту и зажигательно оптимистичен. Всю жизнь всем помогал – матери, сестре, детям, племянникам, внукам. Поддерживал словом даже тогда, когда самому было нелегко воспринимать перемены в стране. В феврале 1992 года он писал сестре:

«Здравствуй, Катя! У нас хотя и гласность, но и я не знал, что Газоочистка стояла без работы. Сейчас многие предприятия будут останавливаться. Они, как и люди, донашивают, расходуют все старые запасы сырья. Переживай трудности спокойнее, идет реставрация старых порядков».

Эта «реставрация» буквально сжигала его, а в придачу – события на Кавказе, где он воевал за братство и дружбу народов разваленного Советского Союза. Сердце «пошаливало», нервы «постукивали». Плакал, когда в 1993 году узнал о смерти Володи, у которого не выдержало сердце – сын погиб, жена умерла. В 1995 году умер и Вениамин Иванович, не дожив до 40-летия Победы считанные дни. Уже после его смерти в газете «Северный край» под заголовком «Повесть о русском человеке» было опубликовано несколько его писем с фронта родным. В одном из них он писал:

«Привет с фронта! Завтра день моего рождения, исполняется 20 лет. Сегодня иду в бой. Бой будет сильный и ожесточенный. (Строчка вычеркнута военной цензурой.) В самые сильные бои я шел уверенно и без всякого страха, а сейчас... Ну, ничего, чтобы ни случилось, помните, что 20 лет я прожил честно, а в беспрерывных боях доказал, что может сделать честный человек. И сейчас в бой иду членом ВКП (б), и звания этого не опозорю. Подвиги наши будут помнить, сейчас они кажутся обыкновенными, а потом будут об этом много писать. Если убьют, то не расстраивайтесь, за 8 месяцев боев я много наделал немцам, и они еще будут вспоминать, будут помнить, как мы отбрасывали их назад. Ну, пока всё. Если буду жив, приеду героем, а умирать буду тоже героем. Ваш Вениамин. Победа все равно будет наша. 18 марта 1943 г.»

Братья Адриановы всегда стремились жить честно, выгоды не искали, правде смотрели в глаза. Потому и память о себе оставили добрую. Память – не воронка под откосом железной дороги, которую давным-давно показывали нам взрослые, рассказывая, как немцы бомбили мост через Устье, как зарево пожаров полыхало над Ярославлем. Воронка заросла травой, теперь ее уже трудно найти, но память имеет удивительную силу волновать и тревожить нас спустя годы.

«Дорогое мое Семибратово». Апрель 2005 г.

 

 

Маргарита Клюквина

 

ДОРОГИЕ ДЛЯ МЕНЯ ВОСПОМИНАНИЯ

 

Маргарита Алексеевна Клюквина (Моторина) – родилась 2 мая 1927 года в селе Поречье-Рыбное. В 1945 году поступила в двухгодичный учительский институт в Ярославле. В 1948 году начала работать в Исадской школе учителем истории и географии, затем закончила Ярославский педагогический институт, преподавала в Семибратовской средней школе.

 

Этот дом и сейчас чаще называют Дачей. Со своей семьей я прожила в нем 12 лет. В деревню Исады приехала, когда мне шел 22-й год, начала работать в Исадской семилетней школе. Как строился и становился поселок Семибратово – всё это происходило на моих глазах. Но сейчас я хочу поделиться своими воспоминаниями о Даче...

Самые светлые воспоминания остались у меня о моих соседях, хотя жизнь после войны была очень тяжелой. Не могу вспомнить ни одного случая ссоры или ругани, потому что их просто не было, хотя люди здесь жили разные и по возрасту, и по образованию. В основном, конечно, это были рабочие с Термозавода, пенсионеры, учителя Боков Константин Александрович, Кузьмина Нина Александровна, Бубнова Ксения Михайловна, Потемина Надежда Николаевна. Наше знакомство с семьей Потеминых переросло в крепкую дружбу, которая продолжается до сих пор.

Всего в доме жило 14 семей. Но самым большим авторитетом для всех нас была, конечно же, семья Сергеевых – Петр Александрович и Евгения Вениаминовна. Друг друга они тоже звали по имени и отчеству. Детей у них не было. Это была настоящая семья интеллигентов. Например, когда мы с Ксенией Михайловной Бубновой собирались в кино, Петр Александрович обязательно подавал нам пальто. Если я несла воду на второй этаж, он отбирал ведро, несмотря на мое сопротивление, и ставил его возле моей двери…

Рядом с нашей комнатой жила еще одна замечательная семья – Елизавета Алексеевна и офицер в отставке Александр Александрович Шадрины. Сан Саныч – так мы его звали – был очень веселым человеком, а у его супруги было столько мудрости, душевного тепла и доброты, что мы стали как родные. У Шадриных были две дочери – одна стала врачом, другая учительницей истории, и обе живут по тем же нравственным законам, что и их родители.

Так как наш дом стоял на самом берегу реки, то многие ловили рыбу чуть ли не из окна, у некоторых были лодки. Как-то одному рыбаку удалось поймать такого огромного сома, то когда он нёс его домой, голова сома была на плече, а хвост волочился по земле. Хозяин разрезал сома на куски так, чтобы досталось каждой семье.

Крепко дружили и наши дети. У Веры Дудериной была корова, моя дочь Вера с Галей Кузьминой бегали к вечерней дойке и пили парное молоко прямо из ведра. Каждый год мы собирали новогодние елки, приглашали всех живущих в доме ребят – и самых маленьких, и среднего возраста, и постарше. И все они уходили с праздника с подарками.

В середине 50-х годов в семье Сергеевых появился черно-белый телевизор (о цветных тогда никто и не мечтал). По вечерам у них в комнате стали собираться почти все жители дома. Кто-то приносил стулья, скамейки, а дети располагались на полу. Не меньше, чем соседей, такие вечера радовали хозяев квартиры.

Но не миновали наш дружный дом и горести. Умерла одна женщина, а денег в семье нет. На похороны скинулись все жители дома, кто сколько мог. Собрали и поминки – на стол принесли всё, что у кого нашлось.

Наш дом хорошо знали не только в Семибратове. Достаточно было написать на конверте «Ярославская область, Ростовский район, Дача» – и письмо приходило к адресату.

Вот так мы и жили одной дружной, сплоченной семьей – вместе радовались, вместе переживали горе. И очень мне не хочется, чтобы этот знаменитый дом – Дача – исчез с земли так, как исчезли памятные мне и многим семибратовским старожилам здания Исадской школы, конторы Термозавода, детского садика.

«Дорогое мое Семибратово». Апрель 2006 г.

 

 

Борис Сударушкин

 

ЖУРНАЛИСТ РОМАН ДМИТРИЕВИЧ ЕРМАКОВ

 

Роман Дмитриевич Ермаков родился в деревне Новоселка Ростовского района Ярославской области. Окончив школу, поступил в Ленинградское летное училище, но после неудачного прыжка с парашютом был комиссован. Армейскую службу прошел в фотолаборатории при аэродроме. Затем закончил Ростовский сельскохозяйственный техникум, работал электриком на Термозаводе, где стал активным комсомольским рабкором, секретарем комитета ВЛКСМ, не раз вступал в конфликты с руководством завода. Его первые публикации, отличающиеся смелой гражданской позицией и живостью изложения, казалось бы, обыденных производственных тем, появились в газете в 1956 году. Вскоре он был приглашен на работу в редакцию ростовской районной газеты, где прошел путь от рядового корреспондента до исполняющего обязанности редактора газеты. Его статьи, очерки, заметки, фотографии появлялись чуть ли не в каждом номере газеты. Одновременно он быль назначен заместителем председателя Ростовского комитета народного контроля, в 60-х гг. закончил в Ярославле Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Член Союза журналистов СССР, он был добрым наставником молодых ростовских журналистов, которые учились у него принципиальности, трудолюбию, журналистскому мастерству. Из–за конфликта с партийными органами Роман Дмитриевич был вынужден уйти из редакции газеты, однако продолжал заниматься журналистской деятельностью. Работал начальником отдела кадров передвижной механизированной колонны, мастером на Термозаводе, где в той же должности работала его жена Антонина Александровна. Несмотря на плохое состояние здоровья и инвалидность, он согласился вернуться в штат районной газеты, чтобы освещать в ней «семибратовскую» тему. С полным основанием его можно назвать летописцем Семибратова, отразившим на страницах газеты жизнь Термозавода и Семибратовского завода газоочистительной аппаратуры, поселка Семибратово и его людей. Очерк Р.Д.Ермакова «Некрасов в Ростовских краях», по сути, открыл некрасовскую тему в местном краеведении. Умер Роман Дмитриевич Ермаков 30 июля 1996 года, почти до последних дней продолжая сотрудничать с ростовской газетой. С небольшим перерывом его журналистский стаж составил почти 40 лет.

Ниже приводятся три очерка Р.Д.Ермакова, опубликованные в 1956-1958 гг., когда он работал на Термозаводе и был внештатным корреспондентом ростовской районной газеты. Сегодня эти очерки в чем-то могут показаться наивными, однако они дают представление об ушедшем времени, о людях, честно и добросовестно исполнявших свое дело.

 

Роман Ермаков

 

Я НЕ МОГ ОБ ЭТОМ НЕ ПИСАТЬ

 

Помню, когда на бюро райкома ВЛКСМ утверждали решение первичной организации о приеме меня в комсомол, один из членов бюро заметил:

– Вот вы, рассказывая о правах и обязанностях членов ВЛКСМ, ничего не сказали о том, что они должны активно бороться с недостатками. А ведь это одна из важнейших обязанностей комсомольцев.

Слова старшего товарища крепко врезались мне в память. И я стремился по мере своих сил бороться со всем тем, что мешало нам двигаться вперед.

Стал я работать на Семибратовском термоизоляционном заводе в транспортно-складском цехе. Первое, что увидел, придя на новую работу, – это пренебрежение к технике: бригада грузчиков вручную перегоняла железнодорожные вагоны, в то время как рядом стоял занесенный снегом новый мотовоз. У меня возникла мысль – написать об этом безобразии в газету «Северный рабочий». В ней появилась заметка «Мотовоз в тупике». Газета помогла: перегонка вагонов стала производиться мотовозом. Вот тогда-то я и понял: какая это большая сила – наша печать.

Комсомольская организация завода бездействовала. Я много раз беседовал с секретарем комитета ВЛКСМ, советовал, с чего начать, пытался сам кое-что сделать. Но все оставалось по-старому. Тогда я написал в газету «Юность». Моя статья «Бездействующий комитет» была опубликована. На завод приехал инструктор райкома тов. Хоромский. Он глубоко разобрался в делах организации, помог комитету наладить работу среди молодежи. Была избрана редколлегия стенной комсомольской газеты. Ее редактирование поручили мне. Это позволило мне всегда быть в курсе работы комсомольской организации, влиять через печать на ее дела.

Не забывал я знакомить читателей и со всем положительным, что было в работе комсомольской организации. Так, в статьях «Правильно выбирать метод воспитания», «Николай Белозеров снова с нами» я рассказал, как комсомольская организация завода воздействовала на нарушителей, внимательно учитывая склонности и характер провинившегося, показывал, как благодаря чуткому индивидуальному подходу к недисциплинированным комсомольцам Николаю Белозерову и Владимиру Бережному они стали постепенно лучшими рабочими завода.

Писал об опыте работы комсомольско-молодежных рейдовых бригад, об отдыхе юношей и девушек завода, о недостатках, которые мешают производству. Нелегко быть корреспондентом. Есть еще у нас люди, которым принципиальная, резкая критика не по нутру. Они пытаются сделать все возможное, чтобы охаять корреспондента, отбить у него охоту писать. Однако в нашей советской стране всегда можно добиться, чтобы зажимщиков критики призвали к порядку.

Был директором нашего завода тов. Минин. Очень ему не нравилось, что я пишу в газету о непорядках на предприятии. Он даже в райком партии пытался на меня жаловаться: подрывает, дескать, авторитет. Тов. Минин нередко устраивал мне разносы, несправедливо придирался. Однако в райкоме партии мои критические выступления признали правильными.

На заводе стал новый директор т. Захаров. Только вот порядки остались старые. Одним росчерком пера он перевел меня с должности помощника начальника цеха в рабочие. Думал, что я сам потом уйду с завода. Но уйти с предприятия, на котором проработал не один год, я не мог. Решил – пойду учиться на электромонтера. Однако вскоре меня перевели на подсобные работы. И вот, признаться, я тогда смалодушничал: решил: нет, плетью обуха не перешибешь, не стал больше писать. Но вскоре комсомольцы оказали мне большое доверие – избрали секретарем комитета комсомола. И одновременно напомнили, что я – корреспондент, что сдаваться нельзя. Стыдно мне стало перед товарищами. И вот вскоре в газете опять появилась моя статья: «Час работаем – три стоим».

Бывший директор завода тов. Минин, ставший главным инженером, вызвал меня в кабинет и заявил: «Я считал, что ты стал умнее, но ошибся. Пора бы сделать выводы».

Но выводы пришлось делать тов. Минину. Его впоследствии за подобное отношение к рабочим сняли с должности.

На нашем заводе не редко процветает штурмовщина. Рабочих переводят из цеха в цех, без их согласия. На заседании комитета комсомола мы разбирали жалобу комсомолок Новиковой и Александровой. Временно исполнявший обязанности директора завода т. Донцов удовлетворил просьбу комитета о переводе девушек обратно в свой цех. Но инспектор отдела кадров тов. Шиканов не выполнил распоряжения директора, да еще предупредил меня, что если я буду разбирать на заседании комитета такие вопросы, то мне не поздоровится. Мог ли я мириться с этим? На совещаниях и собраниях я критиковал администрацию за то, что она плохо заботится о молодых рабочих. Почетно и ответственно быть корреспондентом, помогать народу устранять недостатки, распространять передовой опыт, вкладывать частицу своего труда в общее дело.

 

РАДОСТЬ ТРУДА

 

Термоизоляционный завод закончил годовую программу по выпуску валовой продукции 12 декабря, на десять дней раньше срока, взятого по социалистическим обязательствам. Это серьезная победа коллектива завода. Она ковалась в больших трудностях. О некоторых людях, передовиках производства, мы и расскажем сегодня.

 

…В рубильном отделении цеха древесноволокнистых плит вышла из строя рубильная машина. Неисправность была серьезная, требовался длительный ремонт, а запас сырья был всего на две смены. Было решено скомплектовать бригаду ремонтников из лучших производственников. В нее вошли тт. Бубнов, Кандин, Зубов, Корчагин, Мрынский, Зеленов, Титов и Седов. Директор завода поставил перед ними жесткие сроки: отремонтировать машину за 15 часов.

– Пока не пустим машину, не уйдем с завода, – сказал своим товарищам К.М.Бубнов.

Все молча согласились. Каждый понимал, что только из-за простоя одной смены цех недодаст 1300 квадратных метров плит, а этим количеством можно утеплить стены двух двенадцатиквартирных домов.

Рубильное отделение не отапливается. Ремонтникам пришлось почти все работы проводить у машины. Холод сковывал руки, но это не останавливало рабочих. Они трудились с тройной энергией. И так 14 часов без перерыва, даже на обед не уходили. Задание было выполнено в срок.

 

…Работа цеха древесноволокнистых плит во многом зависит от подачи пара котельной. Сегодня старший кочегар Иван Шарапов доволен: из цеха звонили, что пару вполне достаточно. И вдруг при чистке топки одного из котлов упал колосник. В таких случаях требуется остудить топку и затем ставить колосник на место. «А работа цеха? Третий котел на плановом ремонте, один котел не обеспечит паром цех. Значит, простой? Нет, этого допустить нельзя! Но что делать?» – соображал старший кочегар. Решение пришло неожиданно.

– Николай, держи пар до предела! – отдал он распоряжение кочегару второго котла Мухину. – Ставлю колосник на место.

– Ты что, с ума сошел? – возразил товарищ. – Изжаришься.

– Ничего, – коротко бросил Шарапов и, не теряя времени, приступил к устранению неисправности.

Он спустил часть угля в бункер, откуда зольщики удалили его, остальное сгреб к другой стороне топки и, опустив уши шапки, полез в бункер.

Температура здесь доходила до ста градусов, несмотря на открытое полностью дутье. Задыхаясь от жары и поднятого дутьем шлака, он поднял колосник. Раскаленный металл обжигал руки даже через несколько пар рукавиц. Но Иван Шарапов до предела напряг мускулы и поставил колосник на место.

Он стоял у котла измученный, словно проработал две смены подряд, весь черный от шлака. По его лицу текли грязные ручьи.

Цех древесноволокнистых плит дал в ту смену полторы нормы, и никто из рабочих цеха не знал, что этим успехом они обязаны старшему кочегару котельной Ивану Шарапову.

 

…Коллектив цеха древесноволокнистых плит годовой план выполнил 24 ноября. За счет снижения себестоимости продукции сэкономлено 250 тысяч рублей. В этой трудовой победе большая доля принадлежит рационализаторам. Благодаря их творчеству, усовершенствованы многие производственные операции. Начальник цеха т. Гурьев – сам автор нескольких предложений – сумел направить творческую мысль коллектива на изыскание новых резервов.

Производство плит ведется непрерывным потоком, и задержка хотя бы на одной операции приводила к простою всего оборудования. Таким узким местом являлась разгрузка пресса. Она производилась вручную. Рационализатор С.Чемоданов внес ценное предложение, позволившее механизировать эту операцию. Помимо ликвидации простоев оборудования из-за задержки пресса иод разгрузкой и облегчения труда, высвободился один человек для другой работы. Рабочий Мрынский усовершенствовал наждачный станок. Время на заточку рубильных ножей и дисков дефибратора сократилось, повысилась производительность машин. Рационализаторы предложили установить продольную пилу для обрезки сырых плит. Древесная масса, которая раньше шла в отходы, теперь возвращается обратно в машину.

 

…В прошлом году на завод пришло много молодежи, кончившей среднюю школу. Вместе с ними пришла и Сима Худобина. В школе она мечтала быть врачом или педагогом. Но вышло поиному. Работать пришлось в пошивочном цехе настильщицей.

Сначала работа показалась Симе невидной, неинтересной. Клади на движущуюся бумагу рулоны ваты и холсты пакли всю смену. Нет, не о такой работе мечтала Сима.

И вот она пришла с заявлением к мастеру А.Ф.Рыжаковой об увольнении. Разговорились. Вылила, как говорится, Сима свою душу.

– Трудно у нас – верно. Но к труду привыкнуть надо, тогда и легче будет... А что работа неинтересная, невидная – неправильно. Сшитый твоими руками изольмин пойдет на утепление стандартных домов, а дома сейчас идут на целинные земли. В них будут жить твои товарищи – покорители целины. Подумай об этом, – говорила мастер. – Если твердо решишь уволиться, отпустим, а пока оставь заявление у меня.

Слова мастера глубоко запали в Симину душу. Настильщиц на машине две. Надо сработаться с напарницей, рассчитать свои движения, чтобы не мешать подруге вовремя положить рулон ваты или холст пакли. А какая радость, когда смотришь, как сходит с машины кипа шевелина.

Испытываешь удовлетворение, смотря на Доску показателей, где против твоей бригады стоит, например, цифра 120–130 процентов. А это часто бывает теперь. Прикинешь в уме: на целый дом сшито изольмина сверх нормы.

Сима подумала и решила взять обратно заявление у мастера.

 

СЛАВНЫЙ ПУТЬ

 

Мерно гудят электромоторы. Ритмично стучат пошивочные машины, строчка за строчкой отмеривая мет ры на черной ленте гудронированной бумаги. Стройными рядами стоят кипы шевелина – готовой продукции Семибратовского термоизоляционного завода. Пройдет некоторое время – и этот шевелин утеплит стены жилых домов.

Смена идет к концу. Начальник производства Иван Петрович Хабаров подводит итоги. За день выработано 21 500 квадратных метров шевелина, план выполнен на 111 процентов.

– Неплохо, – удовлетворенно улыбается Иван Петрович. – Рабочие твердо держат свое слово, выполняют повышенные обязательства.

...Иван Петрович пришел на завод в 1930 году, когда шло освоение производства. Стал работать слесарем. Хотя ему и исполнилось тогда лишь 28 лет, но за плечами было уже 16 лет трудового стажа.

Крестьянская нужда забросила двадцатилетнего Ваню Хабарова в Петроград, мальчиком в магазин. И гнуть бы ему всю жизнь спину на хозяина, но грянула революция, и ее водоворот увлек за собой подростка. Он встал в ряды защитников революции. Его боевым крещением были тяжелые бои с армией генерала Юденича. Когда враг был разбит, Иван Хабаров по призыву Коммунистической партии вместе с сотнями тысяч других рабочих стал восстанавливать промышленность города Ленина.

Но мысль уехать в родные края все чаще приходила ему в голову. И вот Хабаров в Семибратове. Здесь бывшую мельницу переоборудовали в завод термоизоляционных материалов. Поставили специальное оборудование, но все же на предприятии преобладал ручной труд. В результате производительность труда была низкой, себестоимость продукции высокой. А стройки первой пятилетки требовали все больше и больше шевелина.

Самым трудным участком работы на заводе в то время был пошивочный цех. Длинными рядами стояли столы. За каждым шесть женщин «гнали строчки», вручную крючками прошивая обвернутые в пропитанную полугудроном бумагу холсты пакли. Кропотливый и непроизводительный труд. В производстве при годовой программе 814 тысяч кв. метров было занято 800 рабочих. Выработка на одного рабочего была низкой: две кипы в смену или 500 квадратных метров. А страна требовала шевелина все больше и больше.

Как бы механизировать работу пошивщиц? – всё чаще думал Иван Петрович. Мысль создать пошивочную машину прочно засела в голову. Часто вечерами, после работы, в техническом кабинете можно было видеть Ивана Петровича, склонившегося над столом, заваленным набросками чертежей. Дело долго не клеилось. Не на чем было обосноваться – ведь не только в нашей стране, но и во всем мире не существовало еще таких машин. Но настойчивость и любовь к труду, к своему заводу помогли, стали отчетливее проявляться схемы основных узлов будущей машины: механизмы подачи полуфабрикатов, игловодителей, нитеутягивающий, челночный...

Настал тот день, когда чертежи были готовы, проверены и одобрены БРИЗом завода. Теперь нужно было изготовить модель машины. Долгий кропотливый труд по вечерам в слесарной мастерской, и, наконец, модель готова. Но она разочаровала изобретателя. В расчетах были ошибки: оказался недостаток в образовании. Пришлось сесть за книги, потом опять за расчеты и за изготовление новой модели.

Прошел год. Сделана и прошла все технические испытания новая модель. Но администрация завода еще не совсем в нее верила, не опешила приступать к изготовлению машины. Тогда Иван Петрович с секретарем партийного бюро завода едут в районный комитет партии. В райкоме, изучив новшество, обязали директора завода немедленно организовать изготовление машины. И вот детали готовы, машина собрана. Но на заводах области не могли изготовить швейные иглы. Неутомимый Иван Петрович едет в Народный комиссариат тяжелой промышленности. Там посоветовали обратиться на Подольский завод швейных машин. Но и подольцы не помогли. Принялись изготовлять иглы на своем заводе.

Наконец, для рабочих термозавода наступил памятный день. За восемь новых пошивочных машин встали лучшие работницы цеха, обученные Иваном Петровичем: Л.А.Безреброва, Д.А.Иванцова, 3.И.Петухова и другие.

Первый же день работы машин показал поразительные результаты. Трое, обслуживающие одну машину, изготовили в смену 32 кипы, производительность труда повысилась в пять раз, получена годовая экономия 200 тысяч рублей.

Через некоторое время на собрании рабочих завода Ивану Петровичу Хабарову было торжественно вручено авторское свидетельство на изобретенную им пошивочную машину. Но он не успокоился на достигнутом, совершенствовал свою машину, добился ее выработки до 120 кип в смену и сокращения обслуживающего персонала до двух человек. По сравнению с 1930 годом производительность труда повысилась в тридцать раз.

…Чесальный цех. Здесь производится очес пакли от костры. Однако в костре еще остается немало волокна. И чего только ни делали! Устраивали и решета, и другие приспособления, но результат был плохой, да и труд слишком трудоемкий.

Как же лучше отделять волокно от костры? – задумался Иван Петрович. Задумался – и в результате создал агрегат – трясилку, которая быстро оправдала себя и дала экономию 48 тысяч рублей в год.

За 27 лет работы на заводе Иваном Петровичем внедрено много приспособлений, механизирующих трудоемкие процессы. Механизирован процесс обмотки барабанов чесальных машин, сконструирована машина для намотки ниток на шпули челнока, улучшен джигер пропиточного механизма, смонтирован механизм, позволяющий разматывать гудронированную бумагу на куски без остановки агрегата, разработано и установлено несколько транспортирующих механизмов.

Большую помощь в разработке некоторых усовершенствований к их внедрении в производство оказали Ивану Петровичу старейшие работники завода – механик производства А.К.Мошкарев и мастер цеха П.Г.Бубнов.

Кончился рабочий день, но Иван Петрович в своем рабочем кабинете. Его мысль работает над новым усовершенствованием.

По сравнению с 1930 годом объем производства завода возрос в 5,2 раза. В этом большая заслуга новатора Ивана Петровича Хабарова.

 

Борис Сударушкин

 

«ОТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА ДО ДЕРЕВНИ ИСАДЫ»

 

В начале 2010 года в издательстве «Григорьевский затвор» вышла книга «От Генерального штаба до деревни Исады» с подзаголовком « Материалы к биографии и к трудам первого семибратовского краеведа Петра Александровича Сергеева». В качестве эпиграфа взято четверостишие из стихотворения Михаила Сударушкина:

• Знать историю в царях и датах мало,
• Заучить их, в общем-то, легко.
• Чтобы Родину понять – учите главы
• С именами славных земляков.

Первый раздел этой книги составлен из глав об отдельных периодах биографии П.А.Сергеева, написанных на основе материалов, извлеченных из архивных документов, личного дела краеведа, информации, имеющейся в Интернете и в других источниках. В следующем разделе книги опубликованы краеведческие работы П.А.Сергеева, посвященные истории поселка Семибратово. Третий раздел книги состоит из публикаций в местной газете «Дорогое мое Семибратово», которые дополняют краеведческие работы П.А.Сергеева новыми сведениями о семибратовской истории, а также из воспоминаний жительниц поселка Семибратово М.А.Клюквиной, Н.Н.Потеминой, Г.Ф.Масловой, К.М.Бубновой, хорошо знавших Петра Александровича Сергеева и его жену Евгению Вениаминовну. Четвертый раздел составлен из писем П.А.Сергеева родственникам в Ленинград, которые были представлены его внучатой племянницей – Зинаидой Николаевной Соколовой.

Книгу завершает написанный мною и представленный ниже с некоторыми сокращениями очерк «Он останется первым»…

«В 1998 году, в связи с 50-летием образования рабочего поселка Семибратово, в районной газете «Ростовский вестник» был опубликован очерк одного из бывших работников завода древесноволокнистых плит Г.И.Потемина – человека, долгие годы близко знавшего П.А.Сергеева.. Можно сказать, что Георгий Иванович продолжил дело Петра Александровича по созданию летописи бывшего термоизоляционного завода. Как писала редакция газеты, автор «показал трудовые процессы, что называется, изнутри, ведь он сам был их непосредственным участником». Он написал о заводе не только со знанием дела, но и любовью к родному коллективу:

«Здесь работали люди особого склада – высокой квалификации, настоящие мастера своего дела. По нынешним меркам производство было примитивным, но ни до, ни после мне не довелось встречать деревянных прижимных пружин, работающих так безотказно. А всевозможные валики, иглы – всё это было сделано поистине золотыми руками работавших тогда людей. Главное же их достоинство заключалось в трепетно-ответственном отношении к делу. Они хотели и любили работать».

Здесь же автор очерка объяснил перепрофилирование «Термана» (так в просторечии называют предприятие и поселок при нем) в завод древесноволокнистых плит: «Суть в том, что дрова – «швырок», сучки и другую бросовую древесину, сжигаемую на лесосеках или гниющую в отвалах, оказалось возможным превратить в высококачественный и удобный строительный материал».

Но древесноволокнистые плиты были не единственной продукцией завода – здесь же наладили единственное в бывшем Советском Союзе производство хомутовых клещей: «На первый взгляд – простое дело. Но изделия проходят более 40 операций. Клещи были ямские, полуямские, обозные, различались по номерам – лошади тоже разные. В этом же цехе – участок по производству полок для казачьих седел. Более «кривого» изделия я, пожалуй, не встречал», – вспоминал Г.И.Потемин.

Завершая публикацию очерка «Как это было 50 лет назад», редакция газеты справедливо заметила: «Наверное, оправданно, что в этих заметках звучит добрая ностальгическая нотка по тем временам, когда люди хотели и любили работать».

Да, работать семибратовцы всегда «хотели и любили», но оказалось, что этого мало. Вот уже несколько лет, как завод древесноволокнистых плит, бывший Термозавод, прекратил свое существование. В районной газете «Ростовский вестник» была опубликована заметка школьницы из Семибратова под названием «Печальные развалины», в которой есть такие вот горькие строки: «В настоящее время завод смотрит на нас пустыми глазницами разбитых окон и дверей. Все оборудование растащено и поломано. Жалкое зрелище! Сердце сжимается, глядя на одинокое, все еще величественное здание из кирпича. А ведь когда-то в нем бурлила рабочая жизнь, люди старательно трудились, радуясь своими успехами. Теперь же они потеряли любимую работу, а завод застыл от отсутствия человеческого тепла».

Гибнет парк, в котором гуляли супруги Сергеевы, а Евгения Вениаминовна, поджидая Петра Александровича после работы, читала на лавочке стихи поэтов пушкинского окружения и французские романы.

Видимо, доживает последние годы Дача, где, возможно, они провели самый безоблачный период своей жизни и где простились навечно.

С 2000 года ежегодно в Семибратовской библиотеке проводятся организованные по инициативе М.Б.Сударушкина Сергеевские краеведческие чтения. В 2004 году из Санкт-Петербурга в Семибратово приезжала внучатая племянница П.А.Сергеева, оставившая семейные фотографии, письма. В 2005 году в п. Семибратово был создан литературно-краеведческий Музей истории Кураковщины. Раздел «Литературное Семибратово» открывает экспозиция, посвященная П.А.Сергееву. Теперь вышла книга о нем.

Всё меньше остается людей, которые знали и помнили замечательную семью Сергеевых, ветром революции занесенную из «революционного» Петрограда в захолустную деревню Исады. Однако, благодаря существованию семибратовского краеведения, начало которому положил Петр Александрович, его имя навечно вписано в память семибратовцев, в историю местного краеведения. Он навсегда останется первым семибратовским краеведом».

Один из представленных в книге очерков – «Такими они мне запомнились» – написан Галиной Федоровной Масловой (Поромовой). На Семибратовском заводе древесноволокнистых плит она работала сменным мастером, затем начальником ОТК и заводской лаборатории. Муж Маслов Владимир Иванович работал технологом. В дальнейшем работала заместителем директора по воспитательной работе ПТУ-33, директором которого был Г.И.Потемин, в 1981–1985 гг. – председатель исполкома Семибратовского поселкового Совета. При создании книги «Семибратово начиналась в Исадах» по нашей просьбе Галина Федоровна написала воспоминания о Георгии Ивановиче Потемине. Следом за ее воспоминаниями в сокращенном виде опубликован очерк Г.И.Потемина «Как это было 50 лет назад».

 

Галина Маслова

 

ОН БЫЛ ЯРКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ

 

После окончания Архангельского лесотехнического института в августе 1959 года я была направлена в Ярославский совнархоз, а далее, в соответствии со своей специальностью – инженер-технолог по химической переработке дисциплине, в Семибратово, на завод древесноволокнистых плит. В Управлении СНХ мне был дан такой настрой: завод ДВП находится в стадии становления, не хватает инженерных кадров, работу возглавляют старые специалисты из ранее существовавшего там производства изоляционных материалов для утепления железнодорожных вагонов.

В то время на заводе ДВП было только три инженера – директор, начальник лаборатории и главный инженер, который еже только заочно учился в институте. Подобных заводов по всей стране было всего три. В Ярославле начал строиться огромный жилой район, как тогда говорили «спальный» – Брагино, для отделки стен и полов было необходимо огромное количество древплит.

Мне было сказано:

– Галина Федоровна, у вас отличная характеристика из института, вы рекомендованы для самостоятельной инженерной работы, надеемся, что вы принесете большую просьбу производству…

По молодости лет я в своих организаторских способностях и не сомневалась: в институте была секретарем комсомольской организации, кандидатом в члены КПСС, почти отличница, мастер спорта, лектор общества «Знание» и т.д. и т.п.

Вот в таком боевом настроении я и явилась на завод ДВП. Вхожу в приемную директора, секретаря нет, а на диване сидит седой вальяжный мужчина. При моем появлении встал, поздоровался и объяснил:

– Вам не повезло – директор в Ростове на совещании, главный инженер в отпуске, секретарша после обеда сбежала. А вы, как я понимаю, очередной молодой специалист и приехали к нам на трехгодичную отработку?

Я сразу «завелась»:

– А вы, как я понимаю, старый специалист и по вашему тону не очень рады моему приезду? Хочу вас огорчить – в Управлении СНХ мне сказали, что на днях приедут еще два молодых инженера из Москвы, и может быть, кому-то из старых кадров придется потесниться. А я приехала не «отрабатывать», а работать и останусь здесь до тех пор, пока завод не заработает в полную силу.

Я была уверена, что своей пылкой речью сразила вальяжного мужчину. А он, подняв вверх правую руку, спокойно сказал:

– Желаю вам, Галина Федоровна, больших успехов, – и вышел из приемной, так и не представившись.

Я не поняла – то ли он был искренен, то ли посмеялся надо мной. И откуда он узнал, как меня зовут? Но тут в приемную зашел главный инженер Андрей Михайлович Семенов, который объяснил, что из Управления позвонили о моем приезде и меня уже ждали – подобрали частную квартиру, а в конце года обещали комнату в новом доме. Почему-то я постеснялась спросить, кто был «вальяжный» старый мужчина.

О встрече в приемной рассказала вечером своей квартирной хозяйке и ее сыну. Выслушав меня, хозяйка рассмеялась:

– Это Георгий Иванович Потемин, главный конструктор и секретарь партийной организации завода. Он вовсе не старый – ему еще нет и тридцати.

– Не может быть! Он вас всех обманывает, просто молодится.

Тогда сын хозяйки говорит:

– Вы завтра пойдете к нему вставать на учет. Слабо попросить у него паспорт и посмотреть год рождения?..

Заключили пари – если Георгий Иванович покажет свой паспорт и окажется, что ему всего 28 лет, то я покупаю килограмм шоколадных конфет.

Утром являюсь в конструкторское бюро, не знаю, как начать разговор о возрасте, а Георгий Иванович без слов подает свой паспорт и весело говорит:

– Вынужден вас огорчить, Галина Федоровна, пари вы проиграли!

Наверное, целую минуту я не могла ничего сказать. А потом рассмеялась вместе со всеми сотрудниками КБ. Георгий Иванович отправил их «по объектам» и часа два подробно рассказывал мне о работниках завода, о жителях поселка. Посоветовал, что, где и когда можно или нельзя говорить, чтобы не обидеть людей. Объяснил: поселок небольшой, все близкие или дальние родственники. О ветеранах завода рассказывал с уважением, советовал на первых порах больше прислушиваться, а не возмущаться, одним словом – оглядеться. Со своей стороны обещал поддержку и помощь.

Георгий Иванович действительно брал всех молодых «под свое крыло». Вслед за мной приехала девушка-теплотехник из московского ВУЗа. Когда она «не прижилась» в котельной завода, Георгий Иванович взял ее к себе в КБ, за три года под его руководством она стала первоклассным конструктором. Когда вышла замуж и уехала на Урал, в закрытый город Миасс-20, то очень скоро возглавила отдел теплотехники в КБ завода, который строил ракеты и космические корабли.

Мне Георгий Иванович тоже помогал с первых дней работы. Помню, я очень хотела после стажировки работать в цехе сменным мастером. Но начальник цеха Федор Васильевич Гурьев рассудил по-своему:

– А зачем стажироваться, хвостом ходить за мастером? И ничего не делать? Нет! Вот тебе, Галина Федоровна, персональное задание: оборудование у нас трофейное, запасных деталей нет, в случае поломки изготавливаем их в своей мастерской. Поручаю тебе замерить диаметры всех валов, на которых насажены подшипники, а их очень много. Срок – один месяц. Попутно будешь знакомиться с мастерами и рабочими во всех сменах…

Вручил мне тетрадь и новенький штангенциркуль. Всё! Разговор окончен.

У меня хватило ума не возражать Федору Васильевичу – он был человеком строгим, даже суровым, все его побаивались. Бросилась к Георгию Ивановичу:

– Что это за задание? Неужели эти замеры не были сделаны, когда устанавливали оборудование? Как я могу все валы замерить – ведь надо лезть под отливную машину, под рольганги (транспортеры)? Цех работает круглосуточно, а к работающим дефибраторам и прессу только подойти и то страшно!..

Георгий Иванович успокоил меня:

– Вот тебе первая проверка на прочность. Молодец, что не отказалась и не задавала лишних вопросов. Федор Васильевич специалист высочайшего класса, хотя «институтов не кончал». Конечно, работа неприятная, грязная, в некоторых местах замеры придется делать лежа на спине, но если ты с этим делом справишься… Сама понимаешь. А есть ли у начальника цеха все эти данные или нет – не твое дело. Может, он сомневается в них или данные не все. И не переживай, никто не будет смеяться, что молодой специалист ползает под конвейером…

С заданием я справилась. Ежемесячно цех на сутки останавливался на профилактический ремонт, бывали поломки из-за простоя оборудования. Договорилась с мастерами, чтобы меня вызывали в любое время. Когда принесла тетрадь, в которой не было пропущено ни одного подшипника в цехе, Федор Васильевич не спеша достал свой «талмуд» – такую же толстую амбарную книгу – и больше часа дотошно проверял все мои данные. Хмыкал, хмыкал. На лице ничего прочесть невозможно. Наконец, сказал:

– Хвалить я тебя, Галина Федоровна, не буду, рановато. Но вижу – потрудилась добросовестно. Значит, серьезная и ответственная…

Вот и всё, даже не поблагодарил. А Георгий Иванович обрадовался за меня, сказал, что эти слова Гурьева дорогого стоят.

После этого меня отправили в ответственную командировку в Рыбинск, на «Полиграфкомбинат» – заказывать кантователь для рольганга. Я очень волновалась, но Георгий Иванович помог разобраться с чертежами, научил, как себя вести в разговоре с исполнителями заказа. С установкой этого кантователя линия по производству древплит стала почти полностью автоматизированной.

В течение последующих лет я побывала на многих заводах по всей стране: на знаменитом Кировском заводе в Ленинграде, где мы заказывали новые плиты для пресса; ездила на Алтай за новым котлом для котельной завода, летала в Тюмень за пропитывающими смолами для половых плит, не раз выезжала по рекламациям. В любое время, иногда даже ночью, я могла позвонить Георгию Ивановичу и попросить совета или разрешения на внесение изменений в договор, в чертежи, сроки поставки. Без него результаты моих командировок не были бы такими успешными.

Он был отличнейшим руководителем и организатором. Помню, у нас постоянно «горел» план в цехе деревообделки – и всегда по причине недопоставки фанеры из Череповца. В середине месяца меня отправляли на череповецкий завод с очередным письмом от имени бригады коммунистического труда или коллектива передового цеха, от руководства завода или парторганизации. Приходилось обращаться в горком КПСС, а однажды я даже побывала в обкоме партии в Вологде. Здесь вопрос решился в нашу пользу за пять минут.

Когда в последнюю неделю месяца прибывал вагон с фанерой, Георгий Иванович тут же отправлялся в цех. Я всё время удивлялась, как он умел организовать и настроить коллектив. Казалось, он ни во что не вмешивается, не бегает по цеху, не устраивает никаких разносов. А конвейер начинал работать как часы. У него всё было под контролем, всё подстраховано. Все службы – энергетика. Главного механика, склады – наготове. Учет почасовой. График выпуска продукции – святое. Коллектив готов работать даже ночью. И план выполнялся, а Георгий Иванович возвращался в свое КБ. Рабочие и мастера деревообработки получали премии, а Георгий Иванович почему-то их не получал.

А как интересно он проводил партийные собрания! Никто не дремал, всем было интересно, а руководители завода частенько волновались перед собранием, особенно если оно было открытым.

Георгий Иванович никогда не готовил выступающих, даже если приезжали представители райкома КПСС. Вообще вся общественная работа на заводе «кипела» благодаря Георгию Ивановичу. Праздники в клубе, агитбригады, лекции, стенгазеты, «молнии»… Георгий Иванович руководил хором учителей в школе и в клубе завода. Уговаривал меня создать «Клуб мушкетеров» для детей, но я не решилась: все-таки фехтование – самой опасное занятие после бокса. Но вела танцевальный кружок в клубе, читала лекции, выпускала стенгазету.

Вокруг Георгия Ивановича жизнь действительно «била ключом». Организовывал поездки в Москву, но не за колбасой, а в Большой театр. Никогда не забывал поздравить всех сотрудниц КБ с праздником 8 Марта и даже подарить по маленькой веточке мимозы. С днем рождения поздравлял так, как никто не умел, – тепло и с юмором, на целый день повышалось настроение.

Вместе с тем работать с Георгием Ивановичем было непросто, он был требовательным человеком, иногда мы спорили. Но он никогда не «заводился», не повышал голоса, за что его уважали рабочие и сотрудники, а руководители выше рангом считались с его мнением.

Я проработала рядом с Георгием Ивановичем около 20 лет и, благодаря постоянному общению с ним, без преувеличения скажу – получила второе, гуманитарное образование. Он был яркой личностью…

 

Георгий Потемин

 

КАК ЭТО БЫЛО 50 ЛЕТ НАЗАД

 

Это предприятие тогда называли «Термозавод» (в просторечии – «Терман»), а его полное название – Семибратовский завод термоизоляционных материалов...

Шли годы послевоенного восстановления и развития народного хозяйства. Все было сложно, трудно, многого не хватало, а надо было быстро восстанавливать, строить, ремонтировать тысячи больших и малых объектов. Лесозаготовители, буровики, люди многих «полевых» профессий, обеспечивавшие сырьем народное хозяйство, остро нуждались во временном жилье. Это сейчас для них устанавливают готовые вагончики, а тогда были так называемые «засыпухи»: два деревянных щита, между ними засыпались, например, опилки – вот и стена готова. Позже появились «финские» домики каркасно-щитовой конструкции. Их компактно можно доставить на место, быстро собрать или разобрать. А между щитами в качестве утеплителя... Впрочем, об этом интересном и необходимом по тем временам производстве стоит рассказать подробнее. Сначала немного о технологии.

Большой рулон очень плотной бумаги разматывался определенными кусками. Полотна пропитывались в ванне с расплавленным битумом, отжимались и формировались в рулоны по 25-30 килограммов. Это – продукция цеха пропитки.

В других производствах отходы льнопереребатывающих предприятий (очесы, сильно засоренные кострой) проходили через трепальные, чесальные машины. Затем на большой барабан настилалась уже тонкая бумага и на нее начесывалось мягким, пышным слоем льноволокно. Один оборот барабана – один рулон льняного полотна, завернутого в бумагу. И так – всю смену и каждый день.

Далее пошивочный цех. Пропитанная бумага поступала в машину сплошным полотном, на которое раскатывались рулоны из чесального цеха. Сверху – еще один слой пропитанной бумаги. Всё это аккуратно загибалось и прошивалось по ширине полотна сразу несколькими иглами. Получалось нечто подобное стеганому одеялу длиной около 6 метров, шириной до метра и толщиной до 6 сантиметров. Свернули это «одеяло», связали веревкой – вот вам и готовый утеплитель для каркасно-щитовых домиков.

Чуть позднее в качестве сырья стала поступать минеральная вата. Если зашивались льняные отходы, продукция называлась «шевелин», а если минеральная вата – «изольмин».

Возглавлял все это хозяйство Иван Петрович Хабаров, личность удивительно целеустремленная. Он до тонкостей знал основное производство и вспомогательные службы.

Продукция всегда пользовалась повышенным спросом, а производство было высокорентабельным. Коллектив на 95 процентов был женским.

Здесь работали люди особого склада – высокой квалификации, настоящие мастера своего дела. По нынешним меркам производство было примитивным, но ни до, ни после мне не довелось встречать деревянных прижимных пружин, работавших так безотказно. А всевозможные валики, иглы – всё было сделано поистине золотыми руками работавших тогда людей. Главное же их достоинство заключалось в трепетно-ответственном отношении к делу. Они хотели и любили работать. Не привожу здесь имен лишь по одной причине: всех назвать невозможно, а случайно пропустить – значит обидеть.

Надо сказать, что «Терман» в то время был центром Семибратовского мироздания. Здесь находились поселковый Совет, средняя школа, школа рабочей молодежи, детский сад-ясли. В клубе каждый день шли кинофильмы, проходили танцы, вечера, концерты, выставки. Играл свой духовой оркестр. Я уже не говорю про организацию быта – работали парикмахерская, баня, магазины. А в старинном парке долгое время проводились все торжественные и праздничные мероприятия.

«Ростовский вестник». 22 января 1998 г.

 

Анна Репьёва

 

СЕКРЕТАРЬ ПОСЕЛКОВОГО СОВЕТА

 

Я разговариваю с Софьей Евгеньевной Воиновой – одной из старейших жительниц Семибратова, через биографию которой прошла практически вся история рабочего поселка. Тем интересней услышать от нее воспоминания о самых ранних страницах этой истории, о том, как сложилась ее собственная судьба...

Софья Евгеньевна родилась 29 сентября 1922 года в селе Ново-Никольское Ростовского района, в крестьянской семье Рытавцевых. До 4 класса училась в Ново-Никольской школе, а с 5 по 7 пришлось ходить в школу в деревне Исады. Занятия в Исадской школе начинались во второй половине дня, и возвращаться с занятий приходилось поздно вечером. Обратно шли по берегу реки Устье на свет горящих огней Ново-Никольского. Мальчишки обматывали ветошью палки, обливали горючим и поджигали. Вот с такими самодельными факелами и возвращались ребята из школы в родную деревню.

После окончания семи классов Софья Евгеньевна устроилась на работу в Козловский сельсовет сначала счетоводом, а потом секретарем. Пожалуй, одним из ярких воспоминаний, работы в это время, для Софьи Евгеньевны стало начало войны. В этот теплый летний день она каталась на лодке, за ней прибежали, сказав, что срочно всех собирают в сельсовете. В сельсовете уже собрались председатель, учителя и директор школы, объявили о начале войны. Начали готовить военно-учетные карточки и заполнять повестки на фронт.

Вспоминает, как во время войны бомбили мост через Устье, до сих пор напоминанием о тех событиях являются воронки по берегу реки. Пришлось видеть падение советского самолета в заросли кустарника, куда местное население ходило за хворостом, говорили, что летчик не справился с управлением.

Еще вспоминает пленных немцев. Жили они в одном из бараков, что стояли на поле в сторону к Вахрушеву. Работали на строительстве завода. На вопрос, как вы к ним относились, Софья Евгеньевна ответила:

– Изможденные, время то голодное было, сами не доедали, под конвоем ходили на строительство. Какая уж тут ненависть, смотреть на них жалко было.

Так как Козловский сельсовет был очень большой, то в 1948 его году разделили на Ново-Никольский и Семибратовский. В том же году Софья Евгеньевна вышла замуж и была определена Ростовским райисполкомом на работу секретарем в Семибратовский поселковый совет, здание которого находилось в то время на Термозаводе.

Первым председателем Семибратовского сельсовета был Каменский Александр Николаевич. Первая сессия работы поссовета прошла 5 октября 1948 года. Поселковый совет включал в себя следующие территории: Исады, Термозавод, Бородино, Лесосплав, Левково, Станция, Новостройка, которые впоследствии дали названия семибратовским улицам.

О своей работе в военное и послевоенное время Софья Евгеньевна вспоминает, что очень тяжело было с транспортом, приходилось до Ростова добираться либо пешком, либо на лошади, а в лучшем случае на попутной машине. Как-то, в очередной раз получив деньги в банке Ростова, села на попутный грузовик, везущий бидоны с молоком в Ярославль. Прыгнула в кузов, поехали. При подъезде к Семибратову водитель не остановился, возможно, просто забыл о пассажирке в кузове, а выпрыгивать на полном ходу из машины Софье Евгеньевне было страшно. Пришлось ехать до Ярославля. Поздним вечером возвращаться домой бессмысленно, переночевала у родственников. Рано утром отправилась на железнодорожный вокзал. До Семибратова билеты не продавали, приходилось ездить «зайцами», между вагонами на буферах. Вот так и ездили то на рынок овощами торговать, то в банк деньги получать. В то время Термозавод был не только административным, но и культурным центром. Был разбит парк, выстроен фонтан, играл духовой оркестр.

Работая секретарем, Софья Евгеньевна знала не понаслышке, как и чем живет каждая семья. Два раза в год приходилось самой обходить каждую семью для сбора налогов. Записывали всё: сколько человек в семье, какие домашние животные и сколько их, какая площадь приусадебного участка, что посажено. Поселковый совет выполнял много различных функций: собирал налоги, оформлял документы, выдавал зарплату не только своим работникам, но и учителям, врачам, утверждал план работы депутатов, названия улиц строящегося поселка.

Проработав секретарем поселкового совета до середины 50-х годов прошлого века, Софья Евгеньевна перешла работать на Семибратовский завод газоочистительной аппаратуры кладовщицей.

«Дорогие мои земляки». Сентябрь 2008 г.

 

 

Анна Бокова

 

КНИГАМ, КАК И ЛЮДЯМ, НУЖНЫ НОРМАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ

 

Что такое библиотека? Это таинственный и загадочный мир книг, энциклопедий, брошюр и журналов. Открывая двери библиотеки, попадаешь в этот неизведанный, волшебный, огромный мир. Сразу вспоминается детство, когда родители приводили меня в библиотеку. Слушая рассказы о судьбах книг, я удивлялась, как же много книга может столько рассказать людям.

Хочется вспомнить и рассказать о детской библиотеке поселка Семибратово. Эта библиотека находится на стороне Термозавода, где я проживала в детстве. Мы с ребятами частенько забегали туда – посмотреть новый журнал или книгу, а иногда и просто поговорить с библиотекарем. Как же там было уютно и завораживающе интересно! В те далекие 80-е годы библиотекарями были Нина Алексеевна Милкина и Валентина Алексеевна Барашкова. Они были поистине прирожденные библиотекари! С каким нетерпением мы ждали Нину Алексеевну и Валентину Алексеевну в школе, когда они принесут нам что-нибудь новенькое! В то время у первоклассников обязательно раз в неделю проходили дополнительные, так называемые «библиотечные» уроки.

Вспоминая то далекое время, сейчас я стараюсь привить сыну такую же любовь к книгам, как привили ее мне родители и библиотекари. И у нас в семье сложилась маленькая традиция – обязательно 2-3 раза в месяц мы ходим на другую сторону поселка, чтобы вновь погрузиться в мир книг и где нас приветливо встречают библиотекари – Валентина Алексеевна Барашкова и Любовь Николаевна Баева. Именно благодаря их любви к своему делу, их энтузиазму, я, а теперь и мой ребенок, ходим в «их» библиотеку.

Благодаря стараниям В.А.Барашковой и Л.Н.Баевой библиотека стала одним из любимых мест проведения досуга не только детей, но и многих взрослых читателей поселка. А с каким восторгом рассказывают дети об очередном посещении библиотеки! Сколько увлекательных и познавательных конкурсов было проведено, сколько интересных экскурсий! И не только в стенах библиотеки, но и в ближайшем детском саду, который в поселке ласково называют «подшефным» садиком детской библиотеки.

Как бы тщательно ни составлялась школьная программа, она не может дать ответы на все вопросы, которые возникают у ребенка. И в этом деле детям, конечно же, помогут наши библиотекари. У них огромнейший опыт, как подойти к ребенку, как дать самому выбрать именно то, что ему нужно. И мы верим, что годами накопленный опыт библиотекарей поможет вырастить еще не одно поколение детей в любви к книге. Тем более что у молодого поколения запросы с каждым днем ширятся, и они должны где-то пополнять свои знания. А где, как не в библиотеке, тем более в такой, как Семибратовская детская с ее опытными сотрудниками? Единственное, что сейчас беспокоит многих жителей поселка – это состояние помещения детской библиотеки. Около полувека библиотека живет, мягко говоря, в нежилом помещении. Ведь книгам, так же как и людям, нужны нормальные условия, при которых они сохранятся на долгие годы. Да, на культуру выделяется малая часть местного бюджета. Но ведь и надо-то немного – переселить библиотеку в более подходящее помещение. И дело просвещения семибратовских ребят успешно пойдет дальше.

«Дорогие мои земляки». Сентябрь 2009 г.

 

 

Сергей Юрьев

 

ЖИЗНЬ СРЕДИ РАЗВАЛИН

 

Много лет десять семей из поселка Семибратово живут в средневековых условиях. Их полуразрушенное жилище давно требует капитального ремонта. Власти от жильцов лишь отмахиваются...

В заросшем парке стоит старинный дом. Такого дома я еще не видел никогда. Со стороны дороги может показаться, что он давно уже заброшен, лишь цветы да занавески на окнах говорят об обратном. Стоит это здание аж с 19 века! Раньше здесь была дача купца Вахромеева, теплая и добротная, в то время ее величали не иначе как «полная чаша». Поселок Семибратово мог бы гордиться таким уникальным памятником истории, но... Сейчас этот старинный дом № 2 по улице Ленинской обветшал настолько, что стал совершенно непригоден для жилья. Но, тем не менее, в нем живут люди.

 

«Заповедник» прошлого

 

Места в Семибратове живописные. Неподалеку виднеется старая разрушенная мельница, которая тоже когда-то принадлежала Вахромеевым. Очень удобно расположен и сам дом, кругом растут вековые липы в четыре обхвата, рядом река. Чистый воздух опьяняет городского жителя. Добротные наличники, колонны, каменный фундамент и деревянная обшивка здания свидетельствует о том, что все это было построено человеком основательно и на века. Говорят, здесь даже фонтаны были. Сейчас не то что фонтанов – нормального водопровода нет. Воду местные жители – не купцы, обычные люди – добывают из колонки. Купать ребенка, стирать – воду греют на электроплитке (на это уходит примерно полдня). Туалет – на улице. Создается ощущение, что цивилизация, а заодно и федеральные программы невзначай обошли Семибратово стороной. Дорога к дому лежит через старый, запущенный липовый парк, в котором уже много лет, наверное, никто не наводил порядок. Вместо мусорного контейнера – яма, до краев наполненная смятыми упаковками от продуктов. А во дворе нас встречает местный житель Виктор Захаров, который живет здесь уже 19 лет. Он приглашает нас заглянуть внутрь дома, но при этом просит быть поосторожней. Мало ли что...

– У нас тут все полы «ходячие», – говорит он, – а про стены вообще молчу. Большое опасение вызывает, конечно, крыша. Если на улице дождь, то у нас в коридорах – настоящий душ. И балки, как видите, очень ненадежны. Пока никого не приложило, но я не знаю, долго ли нам еще будет так везти...

 

Потолок ледяной, дверь скрипучая

 

Уже на пороге подъезда в нос ударяет резкий запах плесени и прогнившей древесины. Пол под ногами шаткий и скрипучий, а стены отсырели настолько, что стали мягкими. Кое-где даже выросли грибы, словно в жилище Бабы-Яги. Подняв взор, я увидел яркий свет, проходящий сквозь уродливую дыру к крыше здания. Отчетливо виден развалившийся чердак, торчащие балки...

– Граждане, как вы здесь живете?!

– А вот так и живем, – говорит Виктор. – Зимой здесь все начисто промерзает, весной течет, летом преет и гниет, а осенью окончательно отсыревает. Плесень на бревнах сами видите, какая. Грибами пахнет почти как в лесу. А ведь когда-то, помню, жилье это было очень даже сносным. Дом-то старинный, добротный. Но за всё время, что тут живу, он не ремонтировался ни разу. Как-то раз служба ЖКХ заколотила слуховые окна, и всё. А то, что на нас вот-вот потолок рухнет, на это внимания никто не обращает. Я уверен, эту зиму мы точно не переживем. Снега навалит, и крыша не выдержит...

Надо сказать, что сами жильцы изо всех сил стараются противостоять этому бардаку. По мере возможностей делают косметический ремонт, хотя лично я не представляю, как можно наклеивать обои на такие сырые стены. Однажды соседи даже скинулись на рубероид, дабы закрыть зияющие дыры в крыше. Сами привели в порядок крыльцо. Но собственноручно выпрямить покосившиеся стены они, увы, не могут.

– Дом не ремонтировался никогда, – подтверждает Наталья Захарова, супруга Виктора. – Хотя мы просили об этом постоянно. В какие бы инстанции мы ни обращались, нам всегда говорят одно и то же: ремонт запланирован на третий квартал. Каждый год – «третий квартал». И никаких сдвигов. Мы даже не можем элементарно поменять рамы в окнах. Те, что есть, уже давно прогнили и деформировались. Но у службы ЖКХ нет средств.

 

Где не ступала нога человека

 

Тем временем жильцы приглашают пройти на второй этаж. Трудно поверить, что лет пять назад в одной такой развалившейся комнате жил некий Игорь Пичугин, мужчина лет сорока. По словам жителей дома, он был мало приспособлен к жизни и не мог за собой толком ухаживать. Не умел даже растопить печь. В одну из зимних ночей несчастный отморозил ноги. А прочие жители, наверное, более «закаленные». Еще бы, станешь тут морозоустойчивым, когда туалет находится за гаражом. По мнению областного департамента ЖКХ, он «расположен в соответствии с проектом». «Какой проект был в 1876 году?» – шумят люди, которые вынуждены в любое время года ходить в уборную «огородами». Захочешь, например, посреди зимней ночи оправиться – в добрый путь, на улицу, зигзагами по морозу, за гаражи. Главное одеться потеплей. Сам деревянный сортир представляет собой весьма яркое зрелище с сюрреалистическими пропорциями и характерным наклоном вбок. Такое ощущение, что строили его вообще без чертежей. Право, удобнее присесть под дерево! «А на дворе уже XXI век», – философски подытожила жительница Елена Берсенева. У Елены, единственной в доме, есть газовая плита. Причем поставлена она была еще при царе Горохе. Хорошую плиту покупать дорого и бессмысленно. А так большинство соседей пользуются электроплитками. Проводка в доме, кстати, тоже давно дышит на ладан...

Еще в подвале водятся огромные крысы. В этих развалинах они чувствуют себя полноправными хозяевами. У соседей однажды утащили бутылку с молоком. А в доме между тем трое маленьких детей. Самому маленькому – полтора месяца. Те, что постарше, с удовольствием бегают по изуродованному дому и даже не представляют, какие они, нормальные бытовые условия.

 

Памятник беспомощности властей

 

Самое интересное, что в доме уже бывали многочисленные комиссии. Дом уже давно признан аварийным, но ничего, кроме громких слов и обещаний, из этого не вытекает. В поисках справедливости жители Вахромеевского дома шли, что называется, от самых низов. Жаловались в местную службу ЖКХ. Ездили в Ростов, выносили вопрос на районный уровень. В Ярославле обращались в жилищную комиссию. Дважды писали Путину. Ответ всегда один и тот же: «Ремонт запланирован». Другой вопрос, где найти подрядчика. Не так давно дом был признан памятником архитектуры, и ремонтировать его нужно поособому. Старинная дача если и может сейчас служить памятником, то не русской архитектуре, а беспомощности властей.

– Дом признан аварийным и подлежит расселению, – сообщила первый заместитель главы поселка Татьяна Горева. – Мучения жильцов нам давно известны, и дверь перед ними мы не захлопываем. Но решить эту проблему мы не можем, потому что нам не передано жилье. Всё, что мы можем предложить гражданам сегодня, – пара комнат в общежитии. Фактически десять семей будут жить, отделенные ширмой. Других вариантов у нас пока нет. По Жилищному кодексу, в нашем распоряжении должен быть так называемый маневренный фонд, и в комнату в 17 квадратных метров мы можем поселить только одну семью.

Больше всего обидно то, что проблема эта возникла не вчера. Злополучный дом внушал опасения еще до перестройки, но власти почему-то не озаботились даже незначительным плановым ремонтом. Латанием кровли тут не обойдешься. Кстати, документальные потуги властей сделать хотя бы элементарный ремонт крыши предпринимались неоднократно, и даже деньги выделялись. А она как была с царских времен покрыта ржавым железом, так им же покрыта по сей день. Известно даже, куда каждый раз «улетучивались» эти выделенные средства, тайны из этого никто не делает. Власти переадресовывали их на срочные и более «решаемые» нужды.

– Недавно были вновь выделены средства на ремонт, – говорит Горева, – но я подозреваю, что этих средств будет недостаточно, чтобы выполнить необходимый объем рабой. Мы бессильны что-либо решить. Жилье нам не принадлежит, все вопросы решает жилищная комиссия в Ростове. Мы здесь рассматриваем заявки от жильцов, а разбирается во всем комиссия. Окончательное решение принимает глава района.

Вот и стоит в поселке Семибратово этот своеобразный дом – памятник былым векам и наплевательскому отношению к людям. В это время в области строят тысячи квадратных метров жилья, а десяти семьям из полуразвалившейся лачуги предлагают заселиться в две комнаты через ширму. Им непонятно, почему федеральная программа по расселению ветхого жилья обходит стороной их многострадальный дом.

– На 1 января 2007 года общая площадь ветхого аварийного жилья в нашей области составила 1 миллион 397 тысяч квадратных метров, – сообщила заместитель председателя комитета по жилищной политике Ярославской области Татьяна Шестун. – На ней проживает 2,8 тысячи семей. Прежде чем средства перераспределяются в район, мы смотрим, каков там процент ветхого жилого фонда. В Ростовском районе этот процент не самый большой, в отличие от Некрасовского. Ну и кого мы должны поддерживать в первую очередь? У нас все едины, мы не можем давать приоритеты и пользуемся теми правилами, которые разработаны и утверждены администрацией области в соответствии с федеральной программой.

По словам Татьяны Шестун, немаловажную роль в расселении ветхого и аварийного жилья играет участие самого района. Чтобы решить проблему отдельно взятого дома, нужна инициатива районной администрации. В этом году администрация Ростовского МО бюджетной заявки не подавала.

Во время визита в областной департамент строительства я узнал, что туда уже пришла бумага из аппарата президента, в которой было предписание заняться вышеупомянутым домом № 2 вплотную. В свою очередь, департамент собирается напрячь органы местного самоуправления, то есть Ростовский район. Это их прямая обязанность. Может быть, теперь ответственные лица обратят внимание на беды и чаяния жителей Семибратова?

«Караван-РОС», 24 июля 2007 г.

 

 

Олег Непоспехов

 

СЕМИБРАТОВСКИЕ ТОПОНИМЫ

 

Первый словарь семибратовских топонимов был опубликован в 1998 году в книге М.Б.Сударушкина «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте». Когда в 2004 году стала выходить газета «Дорогое мое Семибратово», с первого номера в ней публиковались топонимические заметки, написанные Олегом Непоспеховым.

Ниже представлены топонимы, связанные с историей Исадской стороны поселка Семибратова.

 

РЕЧКА УСТЬЕ. Протекающая возле Семибратова речка Устье начинается в болотах у села Заозерье Угличского района Ярославской области, через 130 км сливается с рекой Вёксой и образует реку Котороcль. Это место близ села Николо-Перевоз носит название Три воды. В.И. Жельвиз в книге «Десять путешествий по Ярославлю без экскурсовода» пишет о Котороcли: «Происхождение этого названия неясно. Наиболее вероятное – от древнерусского глагола «котораться», т.е. спорить. Вероятнее всего, название реки – «спорная» – призвано отразить этот «спор» двух речек, которая из них должна считаться началом большой реки».

Однако Н.В. Чижиков утверждает, что Устье и Которосль – одна и та же река, имеющая два названия. Участок реки от истока до места слияния с Вексой зовется Устьем, а от Трёх вод до впадения в реку Волгу – Которосль. Вот что пишет он в своей работе «Геоморфология и почвы бассейна озера Неро и реки Устье-Которосль»: «Поверхность ростовской приозерной котловины была изрезана большим количеством многоводных потоков, образовавшихся при таянии отступившего ледника. Особенно могучий поток, собиравший воды других ледниковых потоков, проходил по всей долине р. Устье-Которосль, начиная от её истока. О силе и мощи этого потока говорит хорошо разработанная долина этой реки на всем ее протяжении».

М.Сударушкин в книге «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте» пишет: «Устье впадает в Вексу, образуя Которосль. Возможно, от этого места впадения река и получила свое название. Также можно предположить, что название образовалось от слова «уста», производным от которого является слово «устье» – в древности река протекала по очень живописным местам, благодаря чему и могла получить это поэтическое имя».

На протяжении времени название реки изменялось. С.М.Каштанов в статье «Формирование Ростовского уезда в XV – XVI вв.» приводит купчую 1474–84 гг., согласно которой пожни Киянец и Угримово лежали «на сей стороне Оусьи». И.В.Сагнак опубликовал в газете «Ростовский вестник» два чертежа XVII в. На одном, более раннем (1668–70 гг.), речка пишется как «Усья» с титлом (вероятно, титлом заменена буква «т»). На другом, созданном в 1672–74 гг., пишется уже «Устье», без титла. Таким образом, современному названию реки более 300 лет, а различные его вариации подтверждены документами XV века.

 

ДЕРЕВНЯ ИСАДЫ. Поселок Семибратово официально образован согласно Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 июня 1948 года: «Отнести населенный пункт Исады Ростовского района Ярославской области к категории рабочих поселков, присвоив ему наименование рабочий поселок Семибратово. Включить в черту рабочего поселка Семибратово поселки при железнодорожной станции Семибратово, лесосплавном участке и строительстве завода газоочистительной аппаратуры и хутора Красный Бор и Подречнево». Таким образом, деревня Исады стала ядром рабочего поселка Семибратово. До сих пор отсутствует единое мнение о происхождении этого топонима. В «Словаре русского языка XI–XVII вв.» приводится несколько толкований слова «исад»: пристань, место высадки на реке, рыбачий поселок, отмель в воде близ берега, рыболовное угодье. Все эти толкования подходят деревне по ее географическому положению, поэтому вопрос об этимологии «исад» остается открытым.

Краевед М.Сударушкин в книге «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте» писал: «Нельзя исключать предложенное В.Далем объяснение слова «исад» как место высадки на берегу. Не является ли это название отголоском события, связанного с колонизацией Ростовского края славянами?»

Впервые деревня упоминается в писцовой книге XVII века в записи за 1572 г. в связи с передачей Исадской мельницы княжной А.С. Гвоздевой Белогостицкому монастырю: «да к той же мельнице и к двору вверх по реке по Устье исадские земли береги и луги четыре десятины на приезд для помолщиков». В то время деревня располагалась на территории современного липового парка. В 70-х гг. XIX в. купец А.И. Вахромеев выкупил мельницы и решил построить на их месте мукомольный завод по последнему слову техники того времени. Деревня мешала ему, и, заплатив 500 рублей за двор, он перенес деревню на новое место вдоль дороги. Так образовалась Исадская улица, после образования рабочего поселка Семибратово переименованная в Советскую улицу. Необходимо вернуть ей историческое имя.

 

ДЕРЕВНЯ ЛЕВКОВО – юго-западная часть поселка Семибратово, до 1954 года бывшая самостоятельной территориально-административной единицей. О происхождении названия бытует несколько версий. В книге А.А.Титова «Ростовский уезд Ярославской губернии» (М., 1885) о деревне сказано следующее: «Левково (Легково), единственная во всей волости казенная деревня, принадлежащая казенному ведомству, находится на реке Устье, в 13 верстах от Ростова; в ней 16 дворов, 40 ревизских душ и 40 наделов, приход села Гвоздева. Настоящее название этой деревни произошло оттого, что в XV веке это место принадлежало князю Льву Дмитриевичу Приимкову-Баламышу, который потом и отдал его за своей дочерью Дарьей при выходе ее замуж за князя Ивана Андреевича Хохолкова-Катырева».

По изысканиям краеведа П.А.Сергеева, приведенным в очерке «Рабочий поселок Семибратово Ростовского района Ярославской области в его прошлом, настоящем и будущем», «на месте современной деревни Левково стоял в XII в. терем ростовского епископа Леона». Возможно, П.А.Сергеевым упоминается Леон, ростовский епископ, изгнанный прихожанами за неуемную жадность и мздоимство. В частности об этом сказано в книге А.Н. Грешневикова «Копьё Пересвета» (Ярославль, 1993). Еще одну версию в книге «Расследуя старинные преданья» приводит краевед М.Б.Сударушкин: «В 1071 году, во время восстания волхвов, язычниками был убит ростовский епископ Леонтий. По одной из версий, это произошло на том месте, где сейчас, в непосредственной близости от Семибратова, находится деревня Левково, якобы названная так в честь погибшего здесь епископа». По этой версии именно здесь сладкой кутьей и христианскими проповедями епископ Леонтий привлекал к себе детей язычников. Наконец, старожилы уверяют, что деревня названа так по своему местонахождению – на левом берегу реки Устье. Первое упоминание деревни, известное нам, находим в домовой книге Белогостицкого монастыря за 1666 год: «Октября в 20-й день куплено деревни Левково и у Тараса Фомина на Исацкую мельницу два овина ржаной соломы, дано тридцать алтын две деньги». В настоящее время в Левково 65 домов, из них дачных – 38, постоянных жителей – около 50 человек.

ДАЧА И ПАРК. Если спросить старожилов Семибратова, откуда начинался наш поселок, они укажут на парк на берегу реки Устье на Термозаводе, где в окружении сосен и лип стоит двухэтажный деревянный дом. Здесь – как минимум пять столетий назад, началась наша история. Именно это место облюбовали первые насельники земли семибратовской, пришедшие по реке Устье. Здесь, в деревне Исады, жили рыболовы, огородники, помольщики монастырских мельниц. Позднее у мельниц появился новый хозяин – ярославский купец Александр Иванович Вахромеев, задумавший расширить производственные площади. Немало времени и денег ушло на переговоры с крестьянами. В итоге стороны договорились перенести деревню на новое место, а на берегу реки был разбит парк и построено здание усадьбы, где купеческая семья останавливалась, приезжая из Ярославля по делам или на отдых.

После революции Дача стала общежитием рабочих открывшегося на базе мельницы Термозавода. Здесь же расположился фельдшерский пункт и пионерская комната. Парк, ставший общественным, содержался в образцовом порядке – со всеми деревьями, фонтанами и беседками, работали ларьки и танцплощадка. Напротив Дачи открылся детский садик, с 50-х годов – школа рабочей молодежи.

Долгое время парк был центром общественной жизни поселка, здесь проводились праздники и митинги. На Даче проживал с женой Петр Александрович Сергеев – начальник планового отдела Термозавода, посвятивший свободное время изучению прошлого этих мест. Бывший офицер Генштаба царской армии и выпускница Смольного института благородных девиц очень выделялись среди соседей, но пользовались их неизменным уважением. Их подруга – Ксения Михайловна Бубнова – вспоминает, как во время войны, когда немецкая авиация устраивала налеты, пытаясь разрушить железнодорожный мост, все жители прятались в бомбоубежище, а Сергеевы как ни в чем не бывало оставались дома.

Немало других замечательных событий и судеб связано с этим местом. Но вот уже лет двадцать, как парк пребывает в запустении. Нет уже ни музыки, ни беседок, ни фонтанов, ни элементарного уличного освещения для частых вечерних прохожих. Всё больше приходит в упадок Дача, почти лишенная забот коммунальных служб, и до сих пор не разрушилась только благодаря энтузиазму жителей. Рядом рушится ровесник Дачи – здание Вахромеевской мельницы, опустевшее после банкротства находившегося здесь в последнее время завода древплит. Печально видеть, как приходят в запустение памятники прошлого, с которыми связаны судьбы стольких людей. Но хочется верить, что придут и на это место настоящие, заботливые хозяева.

 

СИНЯВКА – неглубокий, сильно заросший и загрязненный ручей, берущий начало у болота в районе с. Макарово, впадающий в реку Устье близ улицы Некрасова (Малая Некрасовская). По одной из версий, ручей называется так потому, что в его верховьях расположен Синий камень – валун синего цвета. До XI в. в Ростове бытовало языческое поклонение богу Велесу, каменный идол которого стоял в городе. Святой Авраамии, епископ ростовский, сокрушил его посохом, и большинство жителей города, пораженные, крестились. Самые ярые приверженцы культа утащили в леса осколок идола – Синий камень – и долгое время поклонялись ему. Возможно, что «наш» Синий камень – тот самый осколок. По другой, менее романтической версии, камень – один из валунов, принесенных ледником в древнейшие времена. Множество таких валунов было употреблено в 30-х гг. XIX в. при строительстве шоссе Москва-Ярославль. (Тихонов В. Мосты и станции. 300 лет Северному почтовому тракту//»Золотое кольцо», 1 июля 1993 г.)

Сотрудник Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» Е.В. Плешанов в статье «К вопросу о происхождении названия «Ростов» «пишет об острове, расположенном на ростовском озере Неро: «Городской остров является не чем иным, как ледниковым камнем-останцем. У мери (народ, живший в Ростовском крае до славян – О.Н.) существовал культ синих камней-валунов, служивших своеобразными астрономическими календарями... Для язычников имело важное значение то, что остров вытянулся с юга на север и мог использоваться для вычисления движения Солнца».

Синие камни есть и в ряде других населенных пунктов Ростовского района. Остается добавить, что в книге М.Сударушкина «О семи братьях-сбродичах, заповедной Кураковщине и несбывшейся мечте» изложена еще одна версия образования названия ручья: «Возможно, ручей получил название по цвету – старожилы вспоминают, что вода в Синявке отличалась чистотой и особым вкусом». Судя по всему, именно на берегу Синявки поселился в первой половине XV века отшельник Макарий родом из Ростова Великого, от имени которого произошло название села Макарове называемое также Семибраты-Макарово.

 

ЗАПОНЬ (ЗАПАНЬ) – навесной мост через реку Устье, соединяющий Сплав с деревней Левково. В прошлом было три таких моста. Они задерживали лес, который сплавляли по реке до 1972 г., для удобства подъема бревен из воды. Отсюда и наиболее вероятное объяснение происхождения этого слова – от существительного «западня».

 

КАРТЫ (ПАРАШИ) – вырытые ямы на старых очистных сооружениях завода древплит. Раньше в них поступали сточные воды и очищалась, проходя через мох-сфагнум, впитывающий вредное вещество фенол. Сейчас семибратовцы собирают там грибы-красноголовики, невзирая на неблагозвучное название местности и её экологически далеко не безвредное прошлое

 

ЛИПОВАЯ ГОРКА – холм за Сплавом, поросший липой. Вместе с соседними холмами Ореховым и Березовым образует Соловьиные горки (весной там слышатся соловьиные трели). Летом 1999 г. краеведческий лагерь при Семибратовской средней школе (руководитель Моторова М.С.) предпринял экспедицию в деревню Левково. Старожилы рассказали, что на горке похоронен немецкий военнопленный, один из работавших в послевоенные годы на лесосплаве. Деревянный крест, поставленный на могилу, не сохранился.

 

СПЛАВ – территория, прилегающая к деревне Левково, на которой располагался лесопильный завод и улица Сплавная. В первые послереволюционные годы артели моложских и череповецких крестьян начали сплав леса по р. Устье. В 1922 г. был создан сплав-участок треста «Волгалес», позднее переданный Борисоглебскому леспромхозу. В 1972 г. сплав по реке прекратился, т.к. наносил ей большой вред.

 

ТИХАЯ РЕЧКА – старое заболоченное русло реки Устье, поросшее камышом. Находится вблизи д. Бородино, в 2 км к югозападу от поселка. Начиная с 1990 г., учитель Кладовицкой неполной средней школы Ю.П.Парамонов проводил археологическую разведку в этой местности. Найдены осколки керамики, глиняные грузила, детская свистулька в форме головы кукушки. Эти находки археолог А.Е.Леонтьев, директор музея «Ростовский кремль», датировал XVI–XVII вв. Судя по всему, здесь находилась гончарная мастерская. К сожалению, отсутствие специалистов и средств не позволяет организовать планомерные раскопки.

 

ТРИ СОСНЫ – место по дороге на село Татищев-Погост. Раньше там росли три вековые сосны. Старожилы рассказывают, что родители запрещали ходить туда детям, пугая их разбойниками. Возможно, когда-то слух о разбойниках имел под собой реальное основание. Краевед А.А. Титов писал в XIX вв. о деревне Бакланове, находящейся рядом с этим местом: «В двадцатых годах настоящего столетия здесь имел притон знаменитый разбойник Иван Фадеев... Несмотря на долгое время, страшная память о злодее еще жива в устах народа... Фадеев бегал с каторги и много раз был заклейменный. О нем сохранилось много легендарных сказаний».

 

ПЕСЧАНАЯ ГОРА– холм за Термозаводом, целиком состоящий из песка и поросший сосновым бором. Прекрасный уголок природы. Место отдыха семибратовцев. К сожалению, холм был сильно поврежден из-за неумеренной добычи строительных материалов.

 

ЗАДНИЙ ДВОР – территория напротив липового парка, где в XIX в. находились крестьянские огороды деревни Исады. После переноса деревни, Вахромеев построил на ее месте склады для сырья и готовой продукции, провел железнодорожную ветку до станции Семибратово. Затем территория принадлежала последующим семибратовским предприятиям. В 1995 г. продана ДСУ-6, склады разобраны, земля застроена гаражами.

 

ЗАДНЯЯ (СТАРАЯ) ПЛОТИНА – участок реки Устье в правом рукаве, близ Левкова («ростовская сторона»). Известно, что здесь в 1572-1876 гг. располагалась одна из Исадских мельниц.

 

ПЕРЕДНЯЯ (НОВАЯ) ПЛОТИНА – мост в левом рукаве реки Устье («ярославская сторона»). В 1876–79 гг. А.И.Вахромеев для выработки электроэнергии построил каменную с железобетонным фундаментом плотину и небольшую электростанцию. В 50х гг. XX в., при реконструкции предприятия, плотину заменили, а фундамент оказался настолько качественным, что его оставили. Электроэнергии, вырабатываемой плотиной, оказалось недостаточно, и поэтому была проведена линия электропередачи. С тех пор плотина используется только как мост, а до 80-х гг. была также одним из регуляторов воды в реке. Местный журналист Р.Ермаков вспоминал:

«В начале 50-х гг. обе плотины капитально отремонтировали, следили за уровнем воды в реке и регулировали по мере необходимости. Главное было – ни в коем случае не «опустить» воду, сохранить заданное равновесие в природе, содержать водозабор на определенном уровне (отсюда брали воду и для завода, и для рабочего поселка). А поэтому и речки, впадающие здесь в Устье, были полноводными, чистыми. Теперь деревянная плотина пришла от старости в негодность – сгнила. В результате понижения уровня воды перед этой плотиной, большая ее часть стала уходить по старому руслу, тем самым, нарушив равномерное течение реки. По новому руслу, где с одной стороны был расположен пляж, а с другой и теперь находится водозабор, течение стало медленнее. Уровень воды снизился, русло заилилось, пляжи заросли, купаться стало почти негде, ухудшилось качество питьевой воды».

 

ЛЕНИНСКАЯ (УЛИЦА) – улица на юго-западе Семибратова. Первая улица, построена в 30-х гг. заводом термоизоляционных материалов. Однако, часть зданий, в том числе и заводских, построена Вахромеевыми.

 

НЕКРАСОВА (УЛИЦА) – улица в центре Семибратова, разделенная шоссе Москва–Холмогоры на две части – Малая Некрасовская (деревянные дома) и Большая Некрасовская (каменные двухэтажные дома образцового санитарного состояния). Большая Некрасовская улица – первая улица, построенная Семибратовским экспериментальным заводом газоочистительной аппаратуры. В 1983–2001 гг. здесь, в доме № 17, проживал краевед М.Б.Сударушкин.

 

Борис Сударушкин

 

ЧТО БУДЕТ С ДАЧЕЙ ВАХРАМЕЕВЫХ ПОСЛЕ РАССЕЛЕНИЯ?

 

Хотя жителей Дачи Вахрамеевых обещают расселить уже несколько лет, не оставляет надежда, что когда-нибудь это все-таки случится. Но сразу же возникнет проблема – как в дальнейшем использовать этот объект культурного значения? По слухам, здание наделено именно таким статусом.

В связи с этим вспоминается судьба дома охотника Николая Осорина в селе Макарово, в котором во время охотничьих странствий останавливался поэт Н.А.Некрасов, поддерживающий с хозяином дома добрые, дружеские отношения. Об этом, в частности, свидетельствует подаренное Осорину ружье, ныне хранящееся в музее-заповеднике «Карабиха». После того, как из дома выехали его последние владельцы, сотрудники «Карабихи» как бы взяли его под свое покровительство, кое-какие вещи и предметы забрали в музей – а потом, лишившись хозяев, дом стал разрушаться буквально на глазах, пока его и вовсе не снесли. Теперь на этом месте пустырь. Не случится ли похожая история после расселения жителей и с Дачей Вахрамеевых?

Недавно дом покрыли новой, железной крышей, но в капитальном ремонте нуждается всё здание, построенное во второй половине XIX века. Найдутся ли на этот дорогостоящий ремонт деньги? Всё зависит от того, в чьи руки он попадет. Казалось бы, самое простое и эффективное решение – сдать дом и прилегающий к нему старинный парк в аренду или вовсе продать какому-нибудь расторопному предпринимателю. Но возникает вопрос – как он всё это будет использовать? Может, оборудует гостиницу для «крутых», которые будут устраивать здесь по ночам пьяные оргии вроде той, что организовал известный олигарх Михаил Прохоров на крейсере «Аврора»? Конечно, Дача Вахрамеевых не такой значимый исторический объект, как «Аврора», но совестливым и уважающим отечественную историю гражданам всё равно будет крайне неприятно видеть, как в доме, где жил меценат, коллекционер, городской голова Ярославля и просто культурный человек И.А.Вахрамеев, принимавший здесь будущего Патриарха Всея Руси Тихона, развлекаются ошалевшие от наворованного «новые русские».

Наверное, от будущего арендатора или владельца Дачи Вахрамеевых можно взять письменные обязательства, что она будет использоваться как культурный центр, но в наше беззаконное время нет никаких гарантий, что это условие будет соблюдено. Многие семибратовцы еще помнят прекрасный пионерский лагерь в усадьбе деревни Воронино, ныне возвращенной наследнику последнего владельца. Что теперь там находится, я не знаю, но семибратовские дети потеряли это место отдыха навсегда. По слухам то же самое произошло и с Дворцом бракосочетания в Ростове. Похожая история вполне может случиться и с Дачей Вахрамеевых: в Париже проживают потомки И.А.Вахрамеева, в частности – музыкальный критик и педагог Варфоломей Александрович Вахрамеев, воспоминания которого «Лето в Исадах» были опубликованы в семибратовской газете. Не решат ли наследники тоже вернуть себе бывшую собственность?

И все-таки хотелось, чтобы судьба Дачи Вахрамеевых сложилась не так печально, как у дома Осориных в селе Макарово и пионерского лагеря в деревне Воронино. Чтобы здесь был создан своеобразный культурно-развлекательный центр не для избранных, а для всех жителей поселка Семибратово и его гостей, туристов, путешествующих по Золотому Кольцу России. Все данные для этого есть, а главный компонент – история Дачи. В первую очередь, на мой взгляд, необходимо восстановить парк в том виде, в каком он был при Вахрамеевых – с беседками, фонтанами, мостиками и т.п. Сохранилось несколько старинных фотографий, в очерке «Лето в Исадх» дано описание усадьбы:

«На территории парка была устроена гимнастическая площадка. На ней находился столб для «гигантских шагов», большие качели, а на отдельной опоре были подвешены кольца, турник, веревочная лестница и качели для маленьких. В глубине парка находился кегельбан. Игрой в кегли занимались главным образом старшие и взрослые. Купальня и лодочная пристань находились на территории мельницы. Они располагались выше мельничной плотины. Поэтому с этой стороны можно было плыть по реке лишь вверх по течению. Для нижнего же течения реки (то есть ниже плотины) лодки находились около дачи. К мостику с лодками вела тропка непосредственно из сада через калитку. Там же было устроено место для рыбной ловли в виде широкого настила на сваях с высокими глухими перилами».

Само здание Дачи можно использовать или под гостиницу, или под музей. А можно выбрать и третий вариант – совместить гостиницу с музеем. Одну экспозицию посвятить А.И.Вахрамееву, другую – первому семибратовскому краеведу П.А.Сергееву, который жил здесь с 1939 по 1962 гг.

Выше я уже писал об уничтоженном «под корень» доме охотника Николая Осорина в селе Макарово, ранее называвшемся Семибраты-Макарово. Почему бы в будущем музее не рассказать о пребывании на Ростовской земле Некрасова, о его работе над поэмой «Кому на Руси жить хорошо», история возникновения которой по нашей версии непосредственно связана с семибратовской землей?

Возможно, кому-то привязка села Семибраты-Макарово к истории поэмы «Кому на Руси жить хорошо» покажется искусственной, натянутой, но в пользу этой версии есть несколько интересных моментов. И первый из них – выбор в качестве героев семи мужиков. Название села вполне могло подсказать Некрасову эту мысль. Кроме того, в черновой рукописи поэмы, в главе «Солдат», сохранились не отредактированные поэтом строки, где Семибратово прямо упоминается (сохранена пунктуация черновика):

 

• Теперь попробуй в городе
• Нужды нет погорелые
• Дадут. Попробуй в Батове,
• А дальше в Семибратове
• Глядишь и семь рублей.

 

Таким образом, в первоначальном тексте поэмы название «Семибратово» присутствовало – а это говорит о многом. Можно уже с большей долей уверенности предположить, что Некрасов потому и исключил это название из окончательного текста, что не захотел тем самым раскрывать механизма возникновения замысла поэмы о семи мужиках-правдоискателях.

Еще одна явно «семибратовская» примета – в рассказе бывшего креcтьянина Трофима:

 

• Мы тоже пеунятники,
• Случалось в год откармливать
• До тысячи зобов.

 

Пеунятниками называли местных крестьян, выращивавших на продажу каплунов, о чем знал Некрасов, потому и упомянул пеунятников в своей поэме. Всё это свидетельствует, что семибратовская версия происхождения поэмы «Кому на Руси жить хорошо» имеет под собой серьезные основания.

С местной историей связаны судьбы семей графов Татищевых, владельцев села Татищев-Погост, и князей Куракиных, владевших так называемой Кураковщиной, в которую входила и деревня Исады. Рассказ об истории этих известных русских семейств мог бы значительно расширить рамки музея.

Наибольшего расцвета село Татищев-Погост достигло при Дмитрии Павловиче Татищеве (1767–1845). Во время русско-турецкой войны он поступил волонтером в действующую армию, был добровольцем в армии А.В.Суворова, за мужество, проявленное в Польской кампании, получил Георгиевский крест.

Оставив военную службу, перешел на дипломатическую: был посланником в Неаполе, представителем русского правительства в Мадриде, посланником при Нидерландском дворе. В 1822 году был командирован с чрезвычайным поручением в Вену и после успешных переговоров занял пост постоянного представителя России при Австрийском дворе. Через четыре года Татищева назначили послом России в Вене, эту должность он занимал двадцать лет, за безупречную дипломатическую работу был пожалован в обер-камергеры Императорского двора, награжден почти всеми русскими орденами и был кавалером многих высших иностранных орденов.

В те годы, когда владельцем Татищева-Погоста был Дмитрий Павлович (при этом почти безвыездно проживавший за границей), центр села представлял собой богатую усадьбу: обширный господский дом окружал большой сад и липовый парк, обнесенный крепким забором с каменными воротами, барский дом был в два этажа – нижний каменный, а верхний из крепкого дуба с высокой тесовой крышей.

Многочисленные комнаты этого дворца украшали старинные портреты Татищевых и полотна иностранных художников, мебель из красного дерева, люстры, канделябры, серебряные и другие фамильные редкости, шкафы с книгами. Рядом с барским домом помещались деревянные и каменные службы и прочие хозяйственные и жилые постройки.

В 1810 году в центре села на средства Д.П.Татищева была выстроена Сергиевская церковь, во имя преподобного Сергия Радонежского, как говорит местное предание, – «по проекту, высланному из Италии». Но строили ее местные мастера, что придало церкви непосредственность и поэтичность, свойственные архитектуре русской провинции.

Роковым для Татищева-Погоста стало 1 апреля 1832 года, когда пожар уничтожил почти все село вместе с барской усадьбой. Существуют две версии причин этого пожара: по первой – усадьбу поджег один из переселенцев-раскольников, тосковавший здесь по своей родной земле (то ли Костромской, то ли Вологодской); по второй – пожар произошел по вине местного кузнеца, который случайно заронил искру с горячих углей на соломенную крышу крестьянской избы.

В то время владелец усадьбы Д.П.Татищев находился в Вене, откуда пришло распоряжение восстановить усадьбу заново, барский дом выстроить каменным, употребляя на расходы весь крестьянский оброк. Тогда же граф принял это необычное решение, заставившее нас вcпомнить о нем, – возвести из кирпича и все крестьянские дома! Для этой цели рядом с селом были выстроены два кирпичных завода, еще немного – и в центре России появилась бы деревня, каких здесь не бывало. Но этот проект так и не осуществился – помешала смерть графа 16 сентября 1845 года. Из далекой Вены гроб с его телом был перевезен в Татищев-Погост и похоронен возле Сергиевской церкви.

В 1910 году по восстановленному эскизу в селе выстроили сохранившийся доныне «образцовый дом» в три окна, с фигурным фронтоном и башенками – как бы воплощенная в камне мечта Д.П.Татищева, которой так и не суждено было осуществиться полностью.

Целым регионом Ростовского уезда – так называемой Кураковщиной, включавшей в себя 20 сел и деревень, владели князья Куракины – старинный род русской аристократии, принадлежавший к Гедиминовичам, потомкам князя Гедимина, основателя литовского княжества (XIV в.) Князь Борис Иванович Куракин (1676–1727) стал свояком Петра I, женившись на одной из сестер Лопухиных. Одним из первых он был послан Петром за границу, получил там образование и стал одним из образованнейших людей своего времени, выдающимся русским дипломатом. Петр Первый поручил ему руководство дипломатическим корпусом России. Активно занимался литературным трудом.

Борис Александрович Куракин – сенатор, президент Камер-коллегии и коллегии экономии, влиятельный придворный в царствование Екатерины Второй. Его сын Александр Борисович Куракин (1752–1818) был товарищем игр и занятий Павла Первого. Учился в Киле и Лейденском университете, увлекался масонством и французским просветительством. Много ездил по Европе и в 1815 году описал свои путешествия в автобиографической книге. При восшествии на престол Павла Первого был назначен вице-канцлером. Участвовал в заключении конвенции о принятии Мальтийского ордена под покровительство России. В 1798 году был уволен со службы и отправлен в деревню, где со временем собрал богатую библиотеку (?). При Александре Первом был назначен членом Государственного Совета, в 1806 году был направлен послом в Вену. Выступал за проведение Россией самостоятельной внешней политики и невмешательство в европейские конфликты, настаивал на переговорах с Наполеоном. Принимал участие в подписании Тильзитского мира (1807), подписанного с русской стороны А.Б.Куракиным и Д.И.Лобановым-Ростовским, с французской – Талейраном. Добился выгодного для России мирного договора с Наполеоном. В 1808-1812 гг. – посол в Париже, был сторонником объявления войны Франции. Накануне смерти написал распоряжение о предоставлении свободы крестьянам одной из своих вотчин, император подписал его, но оно так и не было приведено в исполнение.

Алексей Борисович Куракин (1759–1829) изучал юридические науки в Лейденском университете, в 1796 году был назначен генерал-прокурором, но вскоре, лишившись покровительства Павла Первого, вынужден был уйти в отставку и удалиться в свое имение. В 1801 году, при воцарении Александра Первого, был назначен председателем комиссии для пересмотра прежних уголовных дел, в 1804 году – членом Государственного Совета, в 1807 году – министром внутренних дел. В 1810 году был послан с письмом Александра Первого к Наполеону. В 1826 году был назначен канцлером российских орденов. Состоял членом суда над декабристами и замещал председателя.

Степан Борисович Куракин известен тем, что написал Устав Кураковщины, в котором назвал не только обязанности крепостных, но и их права, благодаря чему Кураковщина осталась в народной памяти как нечто вроде заповедной Беловодии, которую безуспешно, в разных концах света, искали русские мужики.

Экспозицию о Некрасове можно дополнить материалами о крестьянском быте, экспозицию о Вахрамееве – историей водяных мельниц, экспозицию о Сергееве – советским бытом. И тогда с полным основанием можно было бы назвать этот музей Музеем русской провинции.

Однако для того, чтобы осуществить хотя бы часть этих предложений, одного желания и воли семибратовцев недостаточно. Мне представляется, что к осуществлению этого проекта необходимо привлечь музеи Ростова, Карабихи, Ярославля. На встрече семибратовской интеллигенции с главой сельского поселения Семибратово А.В.Чекиным говорилось о привлечении к решению проблемы Дачи Вахрамеевых и парка Заслуженного художника России Е.В.Пасхиной, предлагалось выделить ей площадь для размещения некоторых ее скульптур, для проведения мастер-классов с желающими освоить резьбу по дереву. Изготовление собственных, семибратовских сувениров могло бы тоже привлечь к нам туристов, стать местной статьей дохода.

Конечно, я прекрасно понимаю, что в моих «мечтаниях» много наивного, учитывая финансовое состояние Ярославской области, Ростовского района и поселка Семибратово. Но думать о будущем Дачи Вахрамеевых надо сейчас. До расселения. Если, конечно, оно когда-нибудь состоится.

главная | назад

вперед | содержание