С 1238 года, после поражения на реке Сити, началось татаро-монгольское иго, мрачное влияние которого сказалось и на ростовских топонимах. Одной из первых жертв ордынского нашествия на Ростовскую землю был Василько Константинович, жена которого Мария Черниговская стала первой женщиной-летописцем. Их имена – в информации о селе Василькове Сулостской волости:
«По рукописи Артынова, на месте села находился городок «Васили», построенный ростовским кн. Василием Константиновичем (XII в.). Во время Батыева нашествия этот городок был разорен совершенно, вследствие чего супруга князя Василька, княгиня Мария, и построила тут новый терем, назвав его именем мужа».
Предание пытается ответить и на вопрос, где скрывалась Мария Черниговская вместе с сыновьями Борисом и Глебом во время нападения ордынцев на Ростов, когда князь Василько вместе с великим князем Юрием Всеволодовичем собирал русские рати на Сити, – в Воиновых горках Перовской волости:
«По Хлебниковскому летописцу, при нашествии татар на Ростовскую область здесь находился укрепленный городок, в котором жили княжеские семейства, укрываясь от неприятеля».
Именно тогда, в годы ордынского ига, появились на Ростовской земле непривычные для русского слуха татарские названия, появление каждого из которых связано со страданиями и лишениями ростовцев:
Баскач Карашской волости: «Во время татарщины здесь жил главный татарский баскак Сарыхожа, увезший невесту князя Андрея Александровича (сына Александра Невского), освобожденную потом князем Данилою Поча (сыном Аники-воина)».
Баскачи Березниковской волости: «Настоящее свое название деревня носит потому, что около 1280 г. здесь жил брат татарского баскака Сарыхожи».
Караш (при реке Пахне и озере Белом): «Название свое, без сомнения, село получило от когда-то бывшего здесь татарского селения. По народному преданию, Караш был местом кары для русских во времена монголов, здесь была монгольская таможня, где жили баскаки, собиравшие дань. Неисправимых русских плательщиков приводили сюда к татарскому начальству и карали – вешали и казнили, на что указывает и название находящегося недалеко от Караша урочища Виселицына гора».
Но одновременно появляются названия, в которых находили отражение несломленный дух русского народа и его сопротивление чужеземному игу. Трепарево Березниковской волости на реке Ворсмице – одно из таких названий:
«По Хлебниковскому летописцу, здесь было место драки между татарами и местным населением. Татарские сборщики податей вывели своим жестокосердием жителей из терпения, и они задали им «трепку». Татары обратились в бегство, но были нагнаны там, где стоит теперь деревня Душилово, и тут были «задушены». Близость селений Баскачи, Трепарево и Душилово допускает возможность такого предания».
Исследователи уже отмечали, что такое количество топонимов, отражающих сопротивление татарам, наблюдается только в Ростовском крае. И это не случайно. Вот что писала по этому поводу М.Н.Тюнина в книге «Ростов Великий»:
«Именно из Ростова не раз начиналась волна вечевых выступлений против татар. Первый раз по решению веча ростовцы восстали и изгнали сборщиков дани в 1262... Летопись говорит, что подобные восстания проходили в 1289, 1294, 1307, 1320, 1382, 1408 годах, и «эпицентром» их был Ростов. Татары жестоко расправлялись с выступавшими против них.
К 1281–1281 годам относится двукратное разорение русского Северо-Востока ратями Кавгадыя и Алчедая. В 1293 году здесь свирепствовала «Дюденева рать», которую летописи справедливо сравнивают с «Батыевом погромом». В 1297 году снова «была рать татарская, пришел Олекса Неврой».
Во второй половине XIII века монголо-татарские завоеватели не менее 15 раз вторгались на земли Северо-Восточной Руси. Набеги продолжались и в XIV веке. В 1316 году послы хана Сабанчий и Казанчий «много зла сотвориша Ростову». Два года спустя «посол лют именем Кочка ограбил Ростов, и села и люди плени».
За четыре года до этого набега в селе Варницы под Ростовом произошло событие, которое имело для Руси значение неоценимое. Архимандрит Георгий (Тертышников) в «Житии схимонаха Кирилла и схимонахини Марии, родителей преподобного Сергия Радонежского» («Русь», № 4-92) писал:
«Здесь было поместье знатных и благородных ростовских бояр Кирилла и Марии. Тут они жили, предпочитая уединение среди сельской природы суете жизни княжеского двора. Впрочем, Кирилл состоял на службе у ростовских князей, был очень близок к ним и не раз сопровождал их в Золотую орду... 3 мая 1314 года в доме боярина Кирилла была великая радость и веселье: ему с Марией Бог дал сына... Благоговерный иерей по имени Михаил нарек имя младенцу Варфоломей...
Но не в Ростовской земле суждено было Промыслом Божиим воссиять сему благодатному светильнику, а среди дремучих лесов Радонежских, чтобы светить оттуда и всей земле Русской. Когда Варфоломею было около 15 лет, родители его из Ростовского княжества переселились в Московское княжество, в Радонеж».
С учетом того, что было сказано выше о постоянных набегах татар на Ростовскую землю, «уединение среди сельской природы» представляется весьма сомнительным. Больше того, можно смело утверждать, что именно детство и отрочество преподобного Сергия, проведенные в «эпицентре» сопротивления татарскому игу, сделали его тем, кто благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву следующими словами:
«Подобает тебе, господин, заботиться о врученном от Бога христоименитом стаде. Иди против безбожных, и, так как Бог помогать тебе будет, победишь, и в здравие в свое отечество с великими похвалами возвратишься», – так в «Житии Сергия Радонежского», написанном около 1418 года, передал напутствие преподобного великому князю московскому Епифаний Премудрый – выпускник знаменитого Григорьевского затвора в Ростове.
В «Житии» нет сведений о том, что Сергий Радонежский навещал Ростовский край и после отъезда оттуда родителей, однако в местных преданиях такие сведения имеются. Так, существует предание, что им «ископан» Святой колодец под Петровском. Похожая история – в информации об источнике возле села Поречье:
«Происхождение священного ключа связывают с именем Сергия Радонежского: когда он захотел ископать колодец, у него не было при себе никаких орудий, поэтому он обратил свой взор к виднеющемуся отсюда Ростовскому Авраамиеву монастырю и стал молиться преподобному Авраамию: тотчас появился топор, которым Сергий и исполнил предпринятое дело».
В Мятежове Шулецкой волости в XVII в. «стоял терем наместника ростовского кн. Юрия Семеновича, внука Симеона, варяга киевского. Один из его потомков, боярин Кирилл, отец Сергия Радонежского, имел тут же свой терем».
Насколько эти сведения точны, судить трудно. Большего доверия заслуживают зафиксированные в топонимах сообщения об убитых на Куликовском поле ростовцах: Андрей Федорович Голеня имел вотчину в Осоеве Перовской волости; Митино Гарской волости «принадлежало в XIV в. дочери кн. Василия Ивановича Янова-Губки, княгине Улите, вдове кн. Михаила Александровича Касаткина»; Курбаки Приимковской волости составляли вотчину князя Русана Федоровича Щепина; в Филипповой горе Угодичской волости стоял терем Петра Андреевича Луговского-Гривы; Филимоновым Воржской волости владел Андрей Иванович Хохолков; в селе Бикань Карашской волости «стоял терем отшельницы княгини Анны, дочери кн. Ивана Андреевича Хохолкова-Брюхатого (XIV в.) и вдовы павшего в Мамаевом побоище кн. Михаила Ивановича Пужбольского-Шендона»; в Плакидине Ивашевской волости «стоял терем кн. Владимира Андреевича, сыновья которого Дмитрий и Александр пали в Мамаевом побоище»; Поклоны Зверинцевской волости принадлежали князю Андрею Ивановичу Хохолкову; Рославлевом Новоселко-Пеньковской волости владел ростовский князь Константин Владимирович; в Оносове Березниковской волости жил князь Михаил Иванович Пужбольский-Меньшой; Согилы Шулецкой волости принадлежали князю Варсонофию Ивановичу, дочь которого княгиня Акулина «была женой павшего же героя кн. Петра Владимировича Бритого-Бычкова»; Сабурово Борисоглебской волости принадлежало Русану Федоровичу Щепину.
А вот информация о селе Пашине Зверинцевской волости:
«В XIV в. здесь стоял терем героя Куликовской битвы кн. Андрея Федоровича, из этого терема пропала его дочь Дарья, которая впоследствии оказалась женою кн. Ивана Александровича, также участника Куликовской битвы; княгиня Дарья, как стало известно после, под видом воина также участвовала, вместе с мужем, в означенной битве».
В книге С.Н.Кайдаша «Сильнее бедствия земного» (М., 1983), в которой рассказывается об ростовских участницах Куликовской битвы по материалам, собранным А.Я.Артыновым, названы две женщины: Дарья Ростовская и Антонина Пужбольская. Вышеприведенное предание как бы подтверждает участие в Куликовской битве одной из ростовских амазонок.
Несколько ростовских топонимов связано с именем Ивана Грозного. Зубково Саввинской волости царь подарил рыбному ловцу «Иволике-с-крошечку» за победу над черкасским князем Мастрюком, братом Марии Темрюковны.
В Нажеровке Сулостской волости князю Юрию Ивановичу Темкину «пришлось встретить трупы своих сыновей, Дмитрия и Ивана, замученных Грозным; дочь князя Юрия, княжна Ксения, увидев привезенные опричниками трупы братьев, лишилась чувств и тут же померла».
Конюково Карашской волости «царь Феодор Иоаннович пожаловал царскому рыбаку Вахрушке Кашеварову в награду за смерть его брата Жданика, умершего для спасения царевича Феодора, когда последнего Грозный велел умертвить Малюте Скуратову».
«Польский след» остался в названии деревни Ляхово Березниковской волости на реке Сотьме: «На месте деревни в XVI в. находился военный стан поляков, которых выгнал князь Иван Иванович Волынский (1610 г.) при помощи дружин, подошедших к нему из Ярославля».
В Кандидове Вощажниковской волости «у поселянина Акиндина» родился будущий затворник Борисоглебского монастыря Иринарх, благословлявший воинов Дмитрия Пожарского на борьбу с интервентами.
Сразу несколько топонимов связано с именем Ионы Сысоевича. «Вблизи Ангелова прежде была густая роща, у опушки которой находилось жилье суздальского наместника ростовского князя Юрия Семеновича, сына варяжского кн. св. Симеона, варяга киевского. Сын Юрия, Семен Юрьевич, построил в этом месте на берегу ручья церковь (около 1530 г.), и роща с того времени стала называться Семеновскою, а церковь – Семеновским погостом. Впоследствии в этом месте жил поп Сысой, у которого и родился сын – знаменитый строитель ростовского кремля и храмов, митрополит Иона Сысоевич. Этот последний на месте своего рождения построил великолепную деревянную церковь с 365 окнами, сгоревшую от молнии».
С Ионой Сысоевичем связано и название деревни Сысоево Вощажниковской волости:
«Эта деревня считалась родиной попа Сысоя, отца ростовского митрополита Ионы Сысоевича, который в память об отце назвал эту деревню Сысоево».
О строительной деятельности Ионы Сысоевича находим сведения в информации о селе Годенове Перовской волости:
«По рукописи Артынова, в древности на месте села волшебницей Проворой был воздвигнут из гранитных камней замок, служивший местопребыванием ростовскому князю Остромиру и его воспитательнице Белунке. В XVI в. Годеново было усадьбою ростовского князя Бориса Андреевича Приимкова. Находившиеся вблизи Годенова большие камни ростовский митрополит Иона Сысоевич употребил для постройки кремлевских зданий в Ростове».
Похожее сообщение находим в информации о Варварине Нажеровской волости:
«По рукописи Артынова, на этом месте волшебницей Прозорой (?) из гранита был воздвигнут великолепный, с обширным садом, терем для какой-то княжны Варки... Гранит этого терема митрополит Иона Сысоевич (1660 г.) перевез в Ростов и употребил для фундамента под кремлевские здания».
Вряд ли достоверны сведения об упомянутых здесь волшебницах, но сообщение о том, что Иона Сысоевич при строительстве Ростовского кремля использовал старые постройки, заслуживает внимания.
